Сделай это (ЛП)

Иногда мне хочется быть немного похожей на Келси. Она практически бесстрашна. Хотя, я думаю, быть немного бесстрашной легко, когда твоя семья при деньгах.

— Келси Саммерс. Я собираюсь взять перерыв на год, чтобы попутешествовать и просто поизучать жизнь прежде, чем решить, чем заняться. Люди всегда говорят, что самые интересные актёры выходят из интересных людей, так что я полагаю, это хорошее вложение: провести время, чтобы стать ещё более обворожительной, чем уже есть.

— Примадонна, — пробормотала я себе под нос.

Она сощурила глаза и в ответ ущипнула меня за руку. Я вскрикнула и чуть не свалилась со своего места в тот момент, когда Гаррик посмотрел на меня и спросил:

— А ты?

Потирая руку, мне пришлось отвести от него взгляд прежде, чем ответить:

— Блисс Эдвардс. Я немного разрываюсь между актёрством и режиссурой. А так как магистерских программ по сути, где можно заниматься и тем, и другим, нет, то я просто буду двигаться вперёд, и выйду, э-э, на рынок труда или вроде того.

Я снова посмотрела на него, но его взгляд уже переместился на Дома, который сидел на ряд выше меня. Я закрыла глаза и сделала глубокий вдох. Рука Келси нашла мою и сжала её. Представления продолжались ещё двадцать минут, потому что мы же — люди театра. Нам нравится слушать себя. Когда осталось всего пять минут до конца урока, Гаррик сказал:

— Замечательно. Кажется, вы, по крайней мере, задумались о следующем шаге. В среду я хочу, чтобы вы пришли в класс со своими резюме и фотографиями и были готовы к прослушиванию.

— Зачем? — спросил Дом. — Это же первая неделя курса. У нас не было никаких прослушиваний в течение нескольких недель.

Дом любил слушать себя гораздо больше, чем остальные.

— Это не имеет значения, — ответил Гаррик. — В настоящей жизни вы будете ходить на десять прослушиваний в день. У вас может быть неделя на подготовку или всего лишь час. Ваша работа — только актёрство, если вы получили роль, а до тех пор вашей работой являются прослушивания, поэтому вам лучше быть способными их проходить. Вы свободны. Увидимся в среду.

Он усмехнулся. Эта улыбка была не столь волнующей, как вчера ночью, но её было достаточно, чтобы заставить меня спотыкаться, спускаясь по ступенькам вниз.

Я была уже у занавеса в десяти футах от двери, когда услышала голос Гаррика:

— Мисс Эдвардс, могу я с вами поговорить?

Выражение лица Кейси граничило между жалостью и ликованием. Впервые за двенадцать часов мне захотелось ударить ещё кого-то, кроме самой себя.

— Встречаемся на ланче в полдень? — спросила она. Я кивнула. Даже сейчас, я не была уверена, что доживу до полудня. Черт подери, я даже не была уверена, что мне хватит смелости пойти на следующее занятие.

Я помедлила, прежде чем пойти к нему, ожидая, пока опустеет класс. В данный момент Дом забрасывал Гаррика вопросами, так что я смогла перекинуться парой слов с Кейдом. Тогда, как Кейси была подругой, которая таскала меня по барам и поощряла дурацкое поведение, Кейд был другом, всегда знающим, что правильно сказать.

Его первыми словами были следующие:

— По шкале от одного до злости, как твоё похмелье?

Я улыбнулась уголками губ. Это все, что я могла сделать, справившись с вихрем эмоций, но все же это была улыбка.

— Зависит от... Прямо сейчас? Твёрдая семёрка. Если Дом попытается поговорить со мной... Нам придётся увеличить шкалу.

Он засмеялся, и что-то заставило меня задуматься о том, как бы все прошло, расскажи я ему свой секрет вместо Кейси. Почему-то я сомневаюсь, что все получилось бы именно так.

— Я должен бежать. Политология, — он скорчил гримасу, и я согласилась, радуясь, что расправилась с ней ещё в том году. — Встретимся сегодня вечером?

— Конечно, — на этот раз я улыбнулась, потому что с Кейдом можно было отлично отвлечься, и, определённо, это то, что мне было нужно.

Он чмокнул меня в щеку и ушёл по своим делам.

Я повернулась к Гаррику и обнаружила, что тот смотрит на меня. Его глаза потемнели и сузились. Дом давно ушёл. Должно быть, он вышел через дверь в другом конце комнаты. Несколько секунд мы неловко стояли. Его руки были в карманах, а мои теребили сумку, висящую через плечо.

Наконец, он откашлялся.

— Как твоя нога?

Я сглотнула и опустила взгляд на ноги. Сегодня я надела юбку, чтобы они были открыты. Я согнула ногу, показывая ему повязку.

— Хорошо. Я перевязала её сегодня утром. Все покрылось волдырями, но насколько я могу судить или в соответствии с интернетом, это нормально.

Я снова посмотрела на него, но его взгляд все ещё был прикован к моим ногам.

Я напряглась. Боже, это было так неудобно.

Он опять прочистил горло.

— Итак... Ты учишься в колледже.

— Итак... Ты — нет.

Постояв ещё секунду, он резко развернулся, сделал пару шагов в сторону от меня, а затем вернулся назад. От досады он взъерошил пальцами волосы, и я могла думать лишь о своих пальцах в его волосах и о том, какими невероятно мягкими они были.

— Я думал, — начал он. — Ну, я особо не задумывался об этом. Но ты не похожа на студентку колледжа. Я сказал, что ходил здесь в школу и только недавно сюда вернулся, а ты ответила: «Я тоже». Поэтому я просто предположил, что ты сделала то же самое.

Все это время я растерянно моргала. Я не собиралась плакать или что-то ещё, но просто не могла остановиться. Я произнесла:

— Я жила в Техасе, когда была совсем маленькой. Я имела в виду, что вернулась сюда учиться.

Он кивнул, а потом ещё раз. И так он кивал, а я моргала, и никто из нас так и не сказал того, что на самом деле стоило.

И поскольку я не могла больше молчать, то заговорила первой:

— Я никому не скажу.

Его брови взметнулись вверх, но я не могла сказать, было ли это от удивления, осуждения или просто лицевой тик.

— Я имею в виду, о том, что что-то было... Что мы... То есть, по сути, мы не делали... Э-э, не делали зверя с двумя спинами

[5]

БОЖЕ. МОЙ.

УБЕЙТЕМЕНЯСЕЙЧАСУБЕЙТЕМЕНЯСЕЙЧАСУБЕЙТЕМЕНЯСЕЙЧАСУБЕЙТЕМЕНЯСЕЙЧАААААААААС.

Зверя с двумя спинами? Серьёзно?

Мне двадцать два года, и вместо того, чтобы просто выплюнуть слово «секс», я сослалась на Шекспира! Действительно неловкой отсылкой к Шекспиру.

И он улыбался! И его улыбка творила что-то смешное с моими внутренностями, заставив меня думать о прошлой ночи, о чем точно не нужно было думать сейчас. Никаких зверей. Никаких спин. Никакой прошлой ночи.

Я отвернулась, стараясь сдержаться. Я глубоко вздохнула и произнесла как можно спокойнее:

— Это не должно было быть чем-то серьёзным.

Ему потребовалась секунда прежде, чем ответить, и я удивилась, ждал ли он, что я посмотрю на него. Если и так, то ждал он недолго.

— Ты права. Мы оба взрослые. И можем просто забыть о случившемся.

Я ни за что не смогла бы забыть об этом. Но я могу притвориться. Я могу сыграть.

— Да, — кивнула я.

Я собралась уже уходить, но его голос остановил меня:

— Как твоя кошка?

— Какая кошка? Ах, точно! МОЯ КОШКА. Кошка... Да, моя. Ох, она... — я же ведь говорила, что это она? — С ней всё в порядке. Всё время мяукает, мурчит и делает другие кошачьи дела.

Господи, ну почему дверь так далеко?

Я продолжала идти к выходу, произнося свои последние слова через плечо:

— Мне нужно идти на занятия. Увидимся в среду, да? Пока!

Я быстро выскочила за дверь, прошла по коридору в крыло факультета искусств, минуя класс керамики, и закрылась в уборной, которой никто никогда не пользовался. Я опустилась на колени (на ПОЛ УБОРНОЙ. Определённо я была в смятении, потому что... ЭТО ГАДКО.).

Я попыталась восстановить дыхание. Да уж, это только мне могла прийти в голову идея завести роман с преподавателем. Но одно я знала наверняка: я ни за что на свете не пойду на следующий урок.

9