Я слышу тишину

   Приветствие, что и говорить, вышло странным и скорее напоминало предупреждение. Что ж, мистер Ярдли, вы победили. Я убираюсь отсюда вон.

   Собирая вещи, я обратила внимание, что дотрагиваться до безымянного пальца правой руки - того самого, на котором я носила кольцо - мне больно. Сняв перчатку, я рассмотрела подушечку: она покраснела, припухла и на любое прикосновение отзывалась чувствительным уколом. В середине припухлости была маленькая черная дырочка -- словно застрявшее пчелиное жало - и я вдруг поняла, откуда взялась эта ранка. В свой первый вечер здесь я вытащила из букета алую розу и укололась шипом. Я точно помнила, что едва дождавшись ухода горничной продезинфицировала ранку, однако это, по всей видимости, не помогло. На всякий случай я еще раз промыла след укола и приклеила на кончик пальца маленький кружочек лейкопластыря. Бедные мои руки, подумалось мне мимоходом, вечно им достается...

   Аккуратно собрав вещи, я привела себя в порядок и снова надела перчатки. Нужно было как можно незаметней спустить чемодан вниз и уходить отсюда поскорее, пока я снова не столкнулась с Джонатаном. Не слишком вежливо с моей стороны будет сбежать, не попрощавшись, но я оставлю ему записку. Надеюсь, он поймет.

   Поколебавшись, я вызвала горничную звонком: вряд ли у меня получилось бы самостоятельно добраться до вокзала из замка, в который нам пришлось лететь на вертолете.

   В ожидании прислуги я продолжала смотреть в окно, спрятавшись за портьерой. Ярдли, по всей видимости, наигрался в меткого стрелка и ушел внутрь, поскольку теперь двор и сад теперь были пусты. Дождь заливал его, превращая аккуратные садовые дорожки в жидкую грязь. Мне вспомнилось, как накануне мы с Джонатаном прогуливались по ним среди цветов -- казалось, это было не вчера, а как минимум год назад.

   Наконец раздался стук в дверь, и на пороге появилась та же самая маленькая улыбчивая горничная, что встретила меня два дня назад. Я уже знала, что ее зовут Грета -- совсем не по-английски.

   После короткой светской беседы на тему того, как я спала прошлой ночью ("прекрасно, благодарю!") и нравится ли мне местная погода ("немного сыровато, но тепло"), я наконец перешла к цели.

   - Скажите, Грета, как можно добраться отсюда до ближайшего аэропорта? - спросила я, стараясь, чтобы мой голос звучал как можно ровнее.

   Ее миловидное личико приняло задумчивое выражение.

   - Точно не скажу, мисс, - задумчиво ответила она. - Но я могу спросить Данкана - уж он-то должен знать.

   - Кто это -- Данкан?

   - Наш шофер.

   Я кивнула.

   - Пожалуйста, спросите, - попросила я. - И отнесите мой чемодан вниз, я уезжаю.

   Она удивленно посмотрела на меня.

   - Простите, я не знала. Мистер Ярдли не давал мне на этот счет никаких распоряжений.

   При одном звуке ненавистного имени на сердце у меня стало тяжело.

   - Пожалуйста, не говорите об этом мистеру Ярдли, - сказала я. - А также мистеру Хейесу - особенно мистеру Хейесу. И Грета, мне нужно уехать как можно скорее!

   Грета бросила на меня быстрый изучающий взгляд, но тут же опустила глаза.

   - Как вам будет угодно, мисс, - кротко сказала она. - Я все сделаю.

   Я боялась, что едва выйдя за порог, Грета тотчас же побежит докладывать о моем отъезде хозяевам, но ошиблась.

   Когда уже я спускалась вниз, торопясь уйти за порог как можно быстрее, из комнаты на нижнем этаже вышел Джонатан. Мое сердце замерло, когда он поднял голову и увидел меня -- одетую по-дорожному, с чемоданом, который нес для меня услужливый дворецкий. Глаза Джонатана расширились от удивления.

   - Что здесь происходит? - спросил он. - Куда вы собрались, Ева? Это что, ваш чемодан?

   Я открыла рот, но не смогла издать ни звука. В несколько шагов Джонатан пересек холл и встал у подножия лестницы, преградив мне путь вниз.

   - Хотели сбежать не попрощавшись? - укорил он, пристально глядя на меня.

   Я кашлянула, надеясь обрести голос.

   - Мне срочно нужно уехать, - выдавила я. - Простите, Джонатан. Я оставила вам записку, вот, - я показала ему лист бумаги, который держала в руках.

   - Записку, вот как, - отозвался он. - И что там написано? Позволите? - Джонатан вытянул из моих рук письмо и раскрыл его. - "Простите, что уезжаю, не попрощавшись. Срочные дела. Спасибо за гостеприимство. Е." - прочитал он. - Могу я узнать, что это за срочные дела?

   Затеянный им допрос совершенно мне не нравился.

   - Это личное, - ответила я. - Семейное дело. А теперь могу я пройти?

   - Мне казалось, вся ваша семья умерла, - заметил Джонатан, не двигаясь с места. - И нет, вы не можете пройти, пока не объясните мне, что на самом деле происходит. Стюарт, несите чемодан обратно, - распорядился он, обращаясь к дворецкому. - Леди никуда не уезжает.

   - Вы не можете удерживать меня здесь силой! - возмутилась я. - Я хочу уехать -- сейчас же, немедленно!

   Кажется, в моем голосе прозвучала паническая нотка, потому что Джонатан тотчас же попросил Стюарта и Грету оставить нас одних и подошел ближе.

   - Я и не собираюсь вас удерживать, - сказал он. - Просто прошу вас остаться еще ненадолго. У вас есть вопросы, и я хочу ответить на них. Мне нужно поговорить с вами, объяснить кое-что важное. Если вы и после этого будете настаивать на отъезде, я сам отвезу вас в аэропорт.

   Он смотрел на меня серьезно, без тени улыбки, и я не выдержала.

   - Хорошо, говорите, - разрешила я.

   Но Джонатан покачал головой.

   - Нет, сейчас мне нужно уйти. Случилось кое-что... не слишком хорошее.

   Беспокойство всколыхнулось во мне, заслонив боль и обиду.

   - У вас неприятности? - спросила я встревожено.

   Джонатан улыбнулся одними губами.

   - Вы все еще волнуетесь за меня? - ответил он вопросом на вопрос. - Спасибо. Это дает мне надежду на то, что все еще можно исправить. - Лицо его было бледным и осунувшимся, а на щеках темнела щетина. Должно быть, подумалось мне, проклятый Ярдли всю ночь изводил его, склоняя к омерзительным вещам. С каждой секундой во мне крепла уверенность: мой любимый впутался в эти противоестественные отношения не по своей воле. Джонатан -- просто жертва обстоятельств, и вина его лишь в том, что он слишком хорош, чтобы окружающим не захотелось накинуть на него аркан. Точно подтверждая мои мысли, Джонатан добавил. - Ева, я глубоко сожалею, если обидел вас. У меня возникли серьезные проблемы, и я просто сам не свой... Я все расскажу вам, когда вернусь, обещаю. Просто поверьте мне: когда вы узнаете всю правду, то измените свое отношение обо мне, - он свел на нет и так незначительную дистанцию между нами и поднял мое лицо за подбородок, побуждая посмотреть в глаза. - Прошу вас, останьтесь, - его голос звучал почти умоляюще. - Вы нужны мне здесь. Знаю, мы знакомы совсем недавно, но вы очень дороги мне.

    "Ничего, - вспомнилось мне. -  Она для меня ничего не значит".

   На секунду зажмурившись, я отогнала непрошеное воспоминание. Всему есть свое объяснение. Я должна дать Джонатану шанс высказаться, прежде чем осудить его и вынести свой приговор. Ведь даже самые ужасные преступники имеют право на речь в свою защиту.

   Я кивнула, соглашаясь на его предложение.

   - Хорошо, - сказала я. - Я останусь.

   Джонатан прерывисто выдохнул, словно я сняла с его души невыносимую тяжесть.

   - Спасибо вам, - сказал он и, взяв мою руку в ладони, благодарно поцеловал ее. - Обещаю: вы не пожалеете.

   16

   Когда входная дверь за Джонатаном закрылась, я решила отправиться в столовую на завтрак. Учитывая тот факт, что накануне я с трудом смогла заставить себя прикоснуться к еде, возможно, моя слабость и головокружение объяснялись банальным голодом.

   После разговора с Джонатаном я немного успокоилась, и у меня даже появился аппетит. Словом, к себе я возвращалась в повысившемся настроении. В моих планах было перебрать вещи - механические действия и повторяющиеся ритуалы, которыми я себя окружила, всегда меня успокаивали.