Страница 2 из 110
А тем временем граф, оставаясь один на один с Купоровичем, под нажимом последнего разговорился. Выяснилось, что работал он вовсе не над таинственным газом, а над гигантской ракетой. Испытания нового страшного оружия проводились на острове Пенемюнде, в Балтийском море. Дальность полета ракеты составляла более двух сотен миль, и она вполне бы могла быть использована немцами для обстрела Лондона.
Все это происходило еще в декабре 1941 года. В течение года после этого эпизода в Англию приходили очень противоречивые и разрозненные сведения о работах, проводимых нацистами на Пенемюнде. Англичане не придавали этому большого значения и не принимали всерьез донесения агентуры об этой новой затее Гитлера. Но немногим более чем через год генерал Исмэй прислал премьер-министру Англии меморандум, в котором сообщал о том, что эксперименты Германии с ракетами дальнего радиуса действия зашли уже настолько далеко, что он бы рекомендовал британской стороне создать секретный комитет под началом Дункана Сэндиса, который бы вплотную мог заняться выяснением этой проблемы.
Разведданные, полученные от полетов над Пенемюнде, свидетельствовали о том, что экспериментальная станция с многочисленными постройками занимала настолько большую территорию, что на ней работало, должно быть, несколько тысяч человек. По результатам аэрофотосъемки можно было судить о том, что на острове имеются пусковые установки, около которых на фотографиях можно было различить и сами ракеты.
И вот теперь появилась срочная необходимость в получении полной и достоверной информации о новом секретном оружии Германии. Сэр Пеллинор, как обычно, если дело было важным, имел к нему самое непосредственное отношение. Поэтому неудивительно, что за консультацией первым же делом обратились именно к сэру Пеллинору. Грегори Саллюст не был штатным сотрудником британских разведывательных служб, но там, наверху, были осведомлены о серьезных услугах, которые он не раз оказывал своей стране, выполняя поручения сэра Пеллинора. Престарелому баронету не оставалось ничего другого, как признать, что для подобной миссии более удачной кандидатуры, чем Грегори, пожалуй, и не найти.
Обдумав хорошенько предложение сэра Пеллинора, Грегори пришел к заключению, что у него будет неизмеримо больше шансов на успех этого рискованного предприятия, если он отправится на задание не в одиночку, а в компании проверенного Купоровича. И вот теперь, тридцатого мая 1943 года они лежат бок о бок в узком бомбовом отсеке «Москито».
Размышляя о былых своих баталиях на секретном фронте и гадая о том, что предстоит ему в будущем, Грегори не без основания на то предположил, что на Пенемюнде ему, возможно, предстоит встреча с фон Остенбергом, а если очень не повезет, то и с самим Граубером. Но ему и в голову не могла прийти безумная мысль, что его миссия сведет его с прекрасной Сабиной, что Судьба распорядится таким образом, что из них пятерых — включая Эрику — двоим придется расстаться с жизнью.
Часы показывали начало третьего утра, когда Грегори покинул борт самолета, выпрыгнув с парашютом. Вслед за ним в темную неизвестность полетел к земле и Стефан Купорович. Они стремительно падали на территорию нацистской Германии, жители которой в страхе перед неминуемыми последствиями поражения в войне становились в своем безудержном фанатизме все более и более жестокими по отношению ко всем инакомыслящим и к противнику.
Глава 2
И снова в бой
Когда парашют раскрылся, Грегори с облегчением вздохнул. Он медленно раскачивался в воздухе и теперь уже мог оглядеться вокруг, ориентируясь на местности. Луна поднялась, серебристый ее свет, отражаясь на поверхности моря, позволял различить очертания берега.
Померания характеризуется равнинным рельефом с небольшими рощицами. Грегори со своего высокого наблюдательного пункта увидел, что его выбросили над вражеской территорией так близко к тому месту, где он рассчитывал приземлиться, о чем можно было только мечтать.
Перед тем как покинуть Англию, он усердно проштудировал карты побережья Балтийского моря и местность на пятьдесят миль в глубину континента. Это пригодилось ему сейчас, потому что он точно знал: две железнодорожные ветки на севере сходятся едва не пересекаясь друг с другом у городка Штральзунда, а к востоку и западу от него — не что иное, как два населенных пункта: Гриммен и Грейфсвальд. В семнадцати же милях от последнего находился городок Вольгаст, от которого через пролив ходил паром до острова Узедом, на его северной оконечности располагалась база Пенемюнде.
По мере того как он приближался к земле, обзор местности сводился на нет. Море, едва различимые в ночи, затемненные от бомбежки города, железнодорожные пути — все это пропадало из виду одно за другим, и вскоре он видел под собой только смутную чересполосицу возделанной земли, пересеченную вдоль и поперек оросительной системой каналов и траншей.
При прыжке с парашютом ночью всегда трудно определить расстояние до земли, и поэтому когда ноги Грегори коснулись ее поверхности, то приземление показалось неожиданно резким. Он подобрался, пригнул согнутые колени к подбородку, как его учили во время инструктажа, и принял удар о землю на правое плечо. Хотя особого ветра не было, но его все же здорово протащило, так что он кувыркался через голову раз за разом, пока не сумел остановиться всего в нескольких ярдах от траншеи, куда его чуть было не затащил парашют.
Сноровисто расстегивая лямки, Грегори быстро огляделся вокруг. На фоне ночного неба он увидел приблизительно ярдах в трехстах от себя парашют Купоровича. Вдруг за его спиной залаяла собака.
Резко обернувшись, он пригляделся и различил в окружении деревьев темные очертания фермерского домика и дворовых строений. С воздуха он принял это темное пятно за небольшую рощицу и, грешным делом, собирался именно там спрятать парашюты, но теперь эта «рощица» была для них потенциальным источником опасности. Если подлая псина разбудит обитателей фермы, то они с Купоровичем запросто могут попасть в беду.
Грегори быстро подобрал стропы, спихнул парашют в траншею и спрятался сам. Затем, прислушавшись, он заухал, довольно удачно подражая крику совы, и тотчас же в ответ прозвучало такое же совиное уханье, а через несколько минут из темноты возник его попутчик и примостился на склоне траншеи по соседству с ним.
— Ты как, все в порядке, а, Стефан? — спросил Грегори.
— Отлично, а ты?
Разговаривали они по-французски, потому что Купорович хотя и сносно изъяснялся по-английски, когда жил в Лондоне, но французский знал в совершенстве, и когда они были одни, то предпочитали для общения между собой французский.
— У меня все о’кей, только мне не нравится, что умудрились свалиться с неба чуть не на самую ферму, — раздраженно проворчал Грегори.
— Если они найдут наши парашюты, то завтра же полиция прочешет всю округу, устроит облаву. А если еще хозяин этой чертовой фермы появится с дробовиком, пока мы с тобой тут шныряем, то дела наши вообще хуже некуда…
Русский зябко повел широченными плечами.
— Да никто нас не найдет, если затаимся ненадолго. Кстати, я уже придумал, куда мы можем спрятать парашюты. Я приземлился неподалеку от большого стога сена. Вот туда мы их и зароем.
— Молодчага, Стефан. Тогда эту проблему мы с тобой разрешили. Разве только они спустят с цепи свою подлую псину и она унюхает и нас, и наше снаряжение?
Несколько минут, затаившись, они пережидали, озабоченно поглядывая в сторону фермы в надежде, что сторожевой пес наконец уймется. И действительно, минут через пять, успешно продемонстрировав свою бдительность, верный страж перестал лаять, и воцарилась тишина. Пес еще порычал для порядка и успокоился. Спустя некоторое время они вылезли из укрытия, собрали парашюты, отнесли их к стогу и запрятали в нем как можно дальше неопровержимые улики своего шпионского ремесла.
Теперь, когда улики были уничтожены, им необходимо было наладить контакты с людьми, у которых они должны были поселиться. Перед отлетом Грегори встречался на Бэйкер-стрит с генералом, ответственным за Отдел выполнения секретных операций в тылу противника.