У любви законов нет

— Как мне жалко, что я ничем не могу помочь, — растерянно протянула Элен. — Мне даже в голову не приходило, что Ларри может взять что-нибудь сверх списка. Мы договаривались только о драгоценностях.

— Ступай в постель, — велела сестре Зоэ. — И ни о чем не беспокойся. Ты тут не виновата.

Элен ушла, на ходу сморкаясь в клетчатый платок. Старшая сестра проводила ее взглядом, полным любви и беспокойства. Затем воцарилось неловкое молчание. Зоэ села и отпила остывший кофе из чашки. Вид у нее был напряженный.

Оливер подумал, что это из-за альбома, и осторожно спросил:

— С тобой все в порядке?

— Ты насчет альбома?

— Ну да.

Прежде чем ответить, Зоэ поразмыслила пару секунд.

— Знаешь, если честно, то это не вопрос жизни и смерти. Это только воспоминания, Оливер, символы. Мне самой странно, что я так говорю, но я переживаю эту потерю куда легче, чем предполагала. За несколько лет я так часто рассматривала семейные фотографии, что они отпечатались в моей памяти — все до одной. Я могу пролистать альбом в своем воображении. Пойми меня правильно: я надеюсь, что ты его отыщешь, и я буду безмерно рада, если это случится. Но если нет, я вовсе не собираюсь умирать от горя.

— Это хорошо.

Оливер отхлебнул холодного кофе, не сводя взгляда с ее руки, лежащей на скатерти. Какая красивая рука. Тонкая, изящная, золотистая в падающем из окна луче солнца. Насколько она меньше и белее, чем его собственная…

Зоэ проследила его взгляд, подняла глаза и улыбнулась.

— Знаешь, я люблю тебя.

Оливера словно пронзил электрический разряд. Он совершенно не ожидал ничего подобного! Слова прозвучали так четко, что ослышаться было невозможно. Оливер со стуком поставил чашку на блюдце.

Зоэ смотрела на него в упор, ожидая его реакции. Но он молчал, не сводя с нее глаз. Наконец умудрился выговорить:

— Вот это да!

— Все в порядке, — поспешила заверить его молодая женщина. — Можешь ничего не говорить, если не хочешь.

— Нет, я хочу. Просто я не уверен, что точно знаю, что такое любовь. Я испытываю к тебе некие чувства, Зоэ, но, возможно, они не похожи на твои. Однако эти чувства очень и очень сильные.

— Недурно для начала.

— Но… ведь у нас нет будущего, не так ли?

— Разве?

— А разве есть?

Зоэ заставила себя собраться, прежде чем сказать то, что уже не раз произносила мысленно.

— Я неожиданно поняла, что… внутренне готова к кратковременным отношениям с тобой.

Оливер выглядел так, будто его огрели по затылку чем-то тяжелым.

— Правда?

— Да. Думаю, да… — Щеки молодой женщины залила краска, но она нашла в себе силы продолжить: — Вспомни, только что нас повлекло друг к другу, повлекло неодолимо. Мы оба вспыхиваем как порох, когда оказываемся наедине. Если мы не пройдем этот путь до конца, я всю жизнь буду жалеть о том, что могла бы обрести, если бы не испугалась. Знаешь, Оливер, у меня мало опыта в этом вопросе. Единственный мужчина, с которым я занималась любовью, был мой бывший жених Пьер. Мне всегда нравился секс, это было… приятно, но я толком не понимала, почему некоторые люди придают ему так много значения. А когда мы с тобой целовались — всего-навсего целовались! — я поняла, что они имеют в виду. Хотя это был только намек на то, что могло бы быть. — Зоэ улыбнулась своим словам. — Не испытать этого ни разу в жизни — да такого и врагу не пожелаешь!

Никогда еще Оливера так сильно не поражала женщина. Черт, да ни один человек на свете! Зоэ потрясала его раз за разом. Подумать только, чего ей стоила такая искренность!

— Вот это да, — снова выговорил он.

Лицо Зоэ сейчас выражало смешанные чувства — нежность, тревогу и отчаянную решимость. Ей самой было удивительно, что она говорит такие слова мужчине. Но если уж отважилась, то надо идти до конца.

— Я ни с кем еще не была так откровенна, — призналась она. — Так что теперь мне страшно.

— Ты просто великолепна, — искренне сказал Оливер, накрывая ее руку своей.

— Я много думала над твоими словами. О том, что мы не можем знать своего будущего, поэтому не стоит строить планов, лучше находить радость там, где мы ее видим в данный момент. Я приложила все это к нашей ситуации и поняла, что ты был прав. Нельзя быть такой… негибкой, как я со своими условиями. Мало ли, чего я ожидаю от мужчины, — я ведь не желаю насильно менять тебя. Я слишком долго прожила одна, и это сделало меня нечуткой и слепой. Может быть, на самом деле мне будет полезно испытать все возможные стили отношений, иметь любовников, прежде чем я обзаведусь мужем и детьми. — Она пожала плечами. — Кто может сказать наверняка?

Оливер невольно вздрогнул при словах «иметь любовников». Нет уж, подумал он негодующе, ты не должна принадлежать никому. Никому, кроме меня! Ты — моя женщина!

Ее рука была горячей и слегка дрожала.

— Ты меня поражаешь, — прошептал Оливер.

— В хорошем смысле или в плохом?

Он усмехнулся без малейшего оттенка веселья.

— Сам не знаю. И еще я не знаю, что сказать.

— Ты хочешь меня?

Слова вырвались из уст Зоэ сами собой, и она поспешно прикусила губу, но было уже поздно. Ее прекрасное лицо выглядело таким смущенным, что Оливер не знал, смеяться ему или плакать. Наверное, ничего более желанного никогда не предлагали человеку, менее всего этого достойному!

— Ох, Зоэ, — до крайности возбужденный, пробормотал Оливер. — Неужели ты не знаешь ответа? Вспомни, как мы целовались полчаса назад. Ты сомневаешься, что я хочу тебя так сильно, что боюсь умереть от желания?

— Тогда решающее слово за тобой.

— За мной?

— Думаю, я уже сказала все, что могла. Я хотела бы стать твоей любовницей.

— Ты еще сказала, что любишь меня.

— Без этого я не предложила бы тебе спать со мной. А что скажешь ты?

— Хочешь, чтобы я решал за нас обоих?

Зоэ кивнула. Не в силах сидеть на месте в ожидании, она взяла чашки и подошла к раковине, чтобы их сполоснуть. Оливер смотрел на нее — на изящную фигуру, тонкую шею, рассыпанные по плечам светлые волосы. Он видел, как напряжена ее спина, как сведены лопатки.

Не надо даже думать об этом, сказал он себе. Пара лет — и я уеду отсюда, а она останется. И что бы эта женщина ни говорила о кратковременном романе и возможных любовниках, своим отъездом я сломаю ей жизнь. Она привыкнет ко мне и не вынесет расставания. Да и я — тоже.

В горле его стоял комок. Невосполнимая потеря — вот что это такое. Оливеру было ужасно тяжело. Никогда в жизни он не плакал, разве что в раннем детстве, но сейчас ему хотелось разрыдаться. Может быть, вместе со слезами эта тяжесть выйдет наружу?..

Но он должен был поступить как честный человек. Ради нее. Ради них обоих.

— Зоэ…

Она медленно повернулась, с рук ее стекала вода. Лицо выражало одновременно надежду и страх.

Сделав над собой титаническое усилие, Оливер произнес:

— Спасибо за предложение. Это большая честь для меня. Я мечтал бы принять его, но вынужден отказаться…

10

Зоэ потеряла дар речи. Она могла только стоять и смотреть на Оливера. Ей стоило немалого труда открыто признаться в своих чувствах к нему, и еще труднее — пойти на жертву, предлагая ему временные отношения без перспективы брака. Но молодая женщина и представить не могла, что этот мужчина может отказать ей. И насколько это будет больно — тоже не представляла.

— Что? — переспросила она, все еще не веря.

Оливер медленно покачал головой.

— Ты не представляешь, как мне трудно это сделать. Господи, Зоэ, я хотел бы быть с тобой больше всего на свете! Но я считаю это неправильным. Ведь ничего не изменилось. Я по-прежнему собираюсь уехать. И если мы станем любовниками, то момент расставания будет ужасен для нас обоих.

Тогда не уезжай, в отчаянии подумала она. Больше всего ей хотелось закричать об этом во весь голос. Не уезжай, останься здесь, со мной!

Но это означало бы мольбу, унижение. А она сегодня и так достаточно унижалась. Гордость — последнее, что у нее осталось, и Зоэ не хотела ее терять. Поэтому молчала. А потом села за стол и обхватила голову руками.