Под Куполом

Барби улыбнулся и вытянул перед собой обе руки с поднятыми вверх большими пальцами. Она поняла. Не все в Милле могли понять. Не все захотели бы понять.

— Ладно. — На лице Энсона отражалось сомнение. — Но вам не кажется, что завтра утром… самое позднее, во второй половине дня…

— Президент Соединенных Штатов собирается выступить по телевидению, — прервал его Барби. — В полночь. И что ты думаешь по этому поводу, Энс?

— Я думаю, мне лучше выключить свет.

— И не забудь про термостат, — вставила Роуз, а когда Энси ушел, повернулась к Барби. — Я сделаю то же самое, когда поднимусь к себе. — Уже десять лет как овдовев, она жила над рестораном.

Барби кивнул. Перевернул бумажную салфетку с надписью на лицевой стороне «ВЫ ПОСЕТИЛИ ЭТИ 20 ДОСТОПРИМЕЧАТЕЛЬНОСТЕЙ МЭНА?» — и начал писать на обратной стороне. Двадцать семь или тридцать галлонов пропана сгорели после возникновения барьера. То есть оставалось пятьсот семьдесят. Сократив расход газа до двадцати пяти галлонов в день, теоретически удалось бы растянуть имеющийся в наличии пропан на три недели. Уменьшение расхода до ежедневных двадцати галлонов — и вероятно, Роуз могла это сделать, закрывая ресторан между завтраком и обедом и между обедом и ужином — растянуло бы работу «Эглантерии» чуть ли не на месяц.

И этого достаточно, подумал Барби. Потому что готовить будет не из чего, если город и через месяц останется отрезанным от внешнего мира.

— О чем думаешь? И что это за числа? Я не понимаю, что они означают.

— Потому что они для тебя перевернутые. — Барби вдруг понял, что сейчас в городе, возможно, все предпочитали смотреть на перевернутые цифры. Мало кому хватало духа развернуть их к себе как положено.

Роуз развернула. Пробежалась взглядом по числам. Потом подняла голову и, потрясенная, уставилась на Барби. Энсон к тому времени погасил большую часть ламп, так что они смотрели друг на друга в сумраке, который казался, по крайней мере Барби, предзнаменованием грядущих неприятностей. В этом городе они действительно могли попасть в серьезную передрягу.

— Двадцать восемь дней? — переспросила Роуз. — Ты думаешь, мы должны все распланировать на четыре недели?

— Я не знаю, должны мы или нет, но в Ираке кто-то дал мне «Маленькую красную книжицу» председателя Мао. Я всюду носил ее с собой, прочитал от корки до корки. Во многих цитатах больше здравого смысла, чем в самых разумных словах наших политиков. И вот что я запомнил среди прочего: «Надейся на солнечный свет, но строй дамбы». Я думаю, что мы… то есть ты…

— Мы, — поправила она Барби и коснулась его руки. Он накрыл ее сверху своей, сжал.

— Хорошо, мы. Я думаю, мы должны все распланировать на этот срок. Никакой выпечки, хотя я люблю булочки с корицей не меньше любого другого, никакой посудомоечной машины. Она старая и потребляет много энергии. Я знаю, Доди и Энсону идея мыть посуду вручную не понравится…

— Не думаю, что мы можем рассчитывать на возвращение Доди в ближайшее время, раз уж ее мать погибла. — Роуз вздохнула. — Я просто надеюсь, что она поехала в Торговый центр Обурна. Хотя, наверное, завтра об авиакатастрофе все равно напишут во всех газетах.

— Возможно. — Барби понятия не имел, как много информации будет уходить из Честерс-Милла и попадать в него, если не найдется более-менее рационального объяснения случившемуся и ситуация не разрешится в самом скором времени. Скорее всего не так чтобы много. Он подумал, что знаменитый Колпак тишины Максвелла Смарта [26]опустится очень скоро, если уже не опустился.

Энсон вернулся к столу, за которым сидели Барби и Роуз. Уже в куртке.

— Ничего, если я пойду, Роуз?

— Конечно. Завтра в шесть.

— Не поздновато ли? — Он усмехнулся и добавил: — Только не подумай, что я жалуюсь.

— Мы теперь будем открываться позже. — Роуз замялась. — И закрываться в промежутках между завтраком, обедом и ужином.

— Правда? Клево. — Его взгляд сместился на Барби. — Тебе есть где переночевать? А то можешь пойти ко мне. Сейда поехала в Дерри навестить родителей. — Он говорил про свою жену.

Барби было где переночевать — практически на другой стороне улицы.

— Спасибо, но я вернусь в свою квартиру. У меня заплачено до конца месяца, так почему нет? Я оставил ключи Петре Сирлс в аптеке, когда уходил утром, но на брелоке у меня остался дубликат.

— Ладно. Увидимся утром, Роуз. Ты придешь, Барби?

— Будь уверен.

Энсон широко улыбнулся:

— Отлично!

Когда он ушел, Роуз потерла глаза, потом мрачно посмотрела на Барби:

— И надолго это затянется? Как думаешь?

— Ничего не могу сказать, поскольку понятия не имею, что произошло. И не знаю, когда это перестанет происходить.

— Барби, ты меня пугаешь, — прошептала Роуз.

— Я сам напуган. Нам обоим пора спать. Может, утром все будет выглядеть не таким ужасным.

— После такого разговора мне, наверное, придется принять амбиен, чтобы уснуть, пусть я и жутко устала. Но я так рада, что ты вернулся.

Барби вспомнил, что он думал и о продуктах.

— Вот что еще. Если «Мир еды» завтра откроется…

— Он всегда работает по воскресеньям. С десяти до шести.

—  Еслион откроется, тебе придется поехать за продуктами.

— Но «Сиско» все привозит… — она замолчала, в ужасе уставилась на него, — по вторникам. Правда, теперь мы не можем на это рассчитывать, так? Разумеется, не можем.

— Не можем. Даже если все вдруг выправится, армия будет еще какое-то время держать этот город на карантине.

— И что мне покупать?

— Все, но особенно мясо. Мясо, мясо и мясо. Если только магазин откроется. Я в этом не уверен. Джим Ренни сможет убедить тамошнего управляющего, уж не знаю, кто он…

— Джек Кейл. Он стал управляющим, когда Эрни Кэлверт в прошлом году ушел на пенсию.

— Так вот, Ренни сможет убедить его закрыться до последующего уведомления. Или прикажет чифу Перкинсу держать магазин под замком.

— Ты не знаешь? — спросила Роуз и добавила, в ответ на его недоуменный взгляд: — Ты не знаешь. Герцог Перкинс мертв, Барби. Умер там. — Она указала на юг.

Барби ошеломленно уставился на нее.

Энсон не удосужился выключить телевизор, и за их спиной Вольфи, любимчик Роуз, вновь рассказывал миру о том, что неведомая сила отрезала маленький городок в Западном Мэне, территория изолирована армией Соединенных Штатов, в Вашингтоне проходит заседание Объединенного комитета начальников штабов, президент обратится к нации в полночь, а пока просит американский народ молиться вместе с ним за скорейшее спасение жителей Честерс-Милла.

3

— Папа! Папа!

Ренни-младший стоял на верхней ступеньке лестницы, склонив голову набок. Прислушиваясь. Ни ответа, ни звука работающего телевизора. Отец всегда приходил домой после работы и в это время сидел перед телевизором. По субботним вечерам отказывался от Си-эн-эн или «Фокс ньюс» в пользу каналов «Энимал плэнит» или «История». Но не сегодня. Младший послушал свои часы, чтобы убедиться, что они тикают. Тикали и вроде бы показывали правильное время, потому что за окнами стемнело.

В голову пришла жуткая мысль: Большой Джим сейчас с чифом Перкинсом. Они обсуждают, как арестовать Младшего без лишнего шума. А почему они ждали так долго? Для того, чтобы вывезти его из города под покровом темноты. Переправить в окружную тюрьму в Касл-Рок. Потом суд. А потом?

Шоушенк. Через несколько проведенных там лет он, вероятно, начнет называть тюрьму просто Шенк, как и все убийцы, грабители и содомиты.

— Это глупо, — прошептал Младший, но глупо ли? Он проснулся, думая, что убийство Энджи — сон, и никак иначе. Потому что он никогда никого бы не убил. Избить — пожалуйста, но убить? Он же… ну… это… нормальный человек!

Потом посмотрел на одежду под кроватью, увидел кровь, и все вернулось. Полотенце, свалившееся с ее волос. Волосы на лобке, которые каким-то образом вывели его из себя. Хруст, донесшийся из ее головы после того, как он двинул коленом ей в лицо. Дождь посыпавшихся с холодильника магнитов. Как она билась на полу в судорогах.

26

Максвелл Смарт — герой комедийного шпионского сериала «Напряги извилины». Колпак тишины — две прозрачные пластмассовые полусферы, которые опускались на героя.