Под Куполом

Над стойкой работал телевизор, и все посетители не отрывали от него глаз. Посмотрел на экран и Барби, с недоверием и ощущением дезориентации, которые испытывает каждый, кто обнаруживает, что находится в эпицентре катастрофы: репортер Си-эн-эн Андерсон Купер стоял на шоссе номер 119 на фоне обугленного остова лесовоза.

Роуз сама обслуживала столик, иногда подскакивая к стойке, чтобы взять заказ. Тонкие пряди волос, выскользнувшие из-под сеточки, обрамляли лицо. Выглядела она уставшей и задерганной. С четырех часов дня и до закрытия стойку обслуживала Энджи Маккейн, но в этот вечер Барби ее не видел. Возможно, она находилась за пределами города, когда возник барьер. В этом случае Энджи наверняка не скоро сможет вернуться за стойку.

Энсон Уилер — Рози обычно звала его «пацаном», хотя парню как минимум перевалило за двадцать пять — готовил. Барби даже думать боялся, что сотворит Энси с чем-то более сложным, чем тушеная фасоль с сосисками — блюдом, которое традиционно подавалось в «Эглантерии» в субботу вечером. Оставалось только пожалеть посетителей, решивших позавтракать в обед, поскольку им предстояло иметь дело с термоядерными жареными яйцами в исполнении Энсона.

Помимо Энджи, Барби нигде не видел и Доди Сандерс. Хотя для того, чтобы эта недотепа не пришла на работу, не требовалась вселенская катастрофа. Нет, ленивой он бы не назвал ее, но она так легко могла чем-то увлечься. А если оценить интеллектуальный уровень Доди… ну что он тут мог сказать? Ее отец Энди Сандерс, первый член городского управления, не тянул на кандидата в Менсу, [23]но в сравнении с Доди казался Эйнштейном.

На экране вертолеты приземлялись за спиной Андерсона Купера, взлохмачивая его седые волосы и заглушая голос. Выглядели вертолеты как «Пейв лоу». Барби отлетал на них свое, когда служил в Ираке.

Тут в кадр вошел армейский офицер, прикрыл микрофон Купера рукой в перчатке, что-то прошептал репортеру на ухо.

Зашептались и посетители «Эглантерии». Барби понимал их тревогу. Сам ее испытывал. Когда человек в форме бесцеремонно прикрывает рукой микрофон знаменитого телерепортера, невольно возникают мысли о конце света.

Представитель армии — полковник, но не его полковник, появление в кадре Кокса окончательно дезориентировало бы Барби — сказал все, что хотел. Его перчатка прошуршала по микрофону, когда он убирал руку. Офицер вышел из кадра с каменным лицом. Барби такое уже видел: этот полковник выступал от лица армии. Ничего личного.

Купер уже говорил в микрофон:

— Прессе велено отойти на полмили, в место, которое называется «Придорожный магазин Раймонда». — Посетители «Эглантерии» вновь зашептались. Все знали «Магазин Раймонда» в Моттоне, с надписями в витрине «ХОЛОДНОЕ ПИВО ГОРЯЧИЕ САНДВИЧИ СВЕЖАЯ НАЖИВКА». Большими буквами. — Эта территория, полоса шириной менее ста ярдов рядом с тем, что мы, за неимением лучшего термина, называем барьером, объявлена зоной национальной безопасности. Мы возобновим нашу передачу, как только сможем, а пока я переключаю вас на нашу студию в Вашингтоне. Вольф, тебе слово.

На красной бегущей строке внизу экрана высвечивалось: «НОВОСТЬ ЧАСА НЕ УДАЕТСЯ УСТАНОВИТЬ ПРИЧИНУ ЗАГАДОЧНОЙ БЛОКАДЫ ГОРОДА В ШТАТЕ МЭН». В верхнем правом углу на красном фоне мигало слово «ОПАСНОСТЬ». Словно реклама в витрине таверны — «Пейте выдержанное пиво», [24]подумал Барби и чуть не рассмеялся.

На экране другой ведущий, Вольф Блитцер, занял место Андерсона Купера. Роуз Блитцера обожала и не разрешала переключать телевизор на другой канал, когда по будням шла программа «Ситуационная комната». Она называла его «мой Вольфи». В этот вечер Вольфи был при галстуке, но узел перекосило, да и одежда производила впечатление помятой и несвежей.

— Подведем краткий итог, — начал Вольф. — Сегодня, примерно в час пополудни…

— Раньше, и намного, — ввернул кто-то.

— Насчет Майры Эванс, это правда? — спросил другой голос. — Она действительно погибла?

— Да, — ответил Фернолд Боуи. Единственное похоронное бюро в городе принадлежало Стюарту Боуи, старшему брату Ферна. Ферн иногда помогал ему, если был трезв, и сегодня выдался именно такой день. Чувствовалось, что он трезв как стеклышко. Шокирующе трезв. — А теперь хватит кудахтать: я хочу услышать, что скажут.

Барби тоже хотел. Вольфи коснулся самого важного вопроса и сказал именно то, что и хотел услышать Барби: воздушное пространство над Честерс-Миллом закрыли для полетов. Более того, для полетов закрыли весь Западный Мэн и Восточный Нью-Хэмпшир, от Льюистона-Обурна до Норт-Конуэя. Президента ввели в курс дела. И впервые за девять лет уровень угрозы национальной безопасности превысил оранжевый.

Джулия Шамуэй, владелица и издатель газеты «Демократ», глянула на Барби, когда тот проходил мимо ее столика. Затем ее губы изогнулись в фирменной, сдержанной и загадочной улыбке.

— Складывается впечатление, что Честерс-Милл не хочет вас отпускать, мистер Барбара.

— Похоже на то. — Барби не удивляло, что она знает и о его уходе, и о причинах, побудивших к этому. Он провел в Милле достаточно времени, чтобы уяснить для себя: Джулия Шамуэй знала все, что следовало знать.

Роуз увидела его, когда ставила на столик для четверых, за который набились шестеро, тарелки с тушеной фасолью и сосисками (и с чем-то дымящимся и пережаренным, вероятно, заказанным как свиная отбивная). Застыла, с тарелкой в каждой руке, а потом улыбнулась. Так искренне, счастливо и с таким облегчением, что настроение у Барби сразу поднялось.

Это и значит — почувствовать себя дома. Будь я проклят, если ошибаюсь.

— Вот те на! Не ожидала вновь увидеть тебя, Дейл Барбара.

— Мой фартук еще у тебя? — спросил Барби. Чуть застенчиво. В конце концов, именно Роуз взяла его на работу, обычного бродягу с несколькими написанными от руки рекомендациями в рюкзаке. Ранее она сказала ему, что отлично понимает, почему он хочет уйти из города — никому не нужны такие враги, как отец Ренни-младшего, но Барби все равно чувствовал, что подвел ее.

Роуз расставила тарелки и поспешила к Барби. Полная невысокая женщина, которой пришлось встать на цыпочки, чтобы обнять его, но она с этим справилась.

— Я чертовски рада тебя видеть, — прошептала Роуз.

Барби обнял ее и поцеловал в макушку.

— Большой Джим и Младший мне не обрадуются.

Но ни одного Ренни здесь не было, за что он мог только поблагодарить судьбу. И Барби заметил, что на какое-то время его особа заинтересовала горожан больше, чем появление Честерс-Милла на национальном телевидении.

— Да пусть Большой Джим Ренни усрется! — Барби рассмеялся, его радовала и ее экспрессивность, и благоразумие: она по-прежнему говорила шепотом. — Я думала, ты ушел!

— Я почти ушел, но припозднился с выходом из дома.

— Ты видел… это?

— Да. Позже расскажу. — Он освободил ее из объятий, подержал на расстоянии руки, подумал: Будь ты лет на десять моложе, Роуз… даже на пять… — Так я могу взять свой фартук?

Она вытерла уголки глаз, кивнула.

—  Пожалуйста, возьми его. И гони Энсона из кухни, пока он нас всех не отравил.

Барби отдал честь, обогнул стойку, прошел на кухню и отправил к стойке Энсона, велев разобрать заказы и навести там порядок, а потом помочь Роуз в зале. Энсон со вздохом облегчения отступил от гриля.

Тот являл собой ужасное зрелище, как случалось всегда, когда Энсон занимался грозящим катаклизмами теплообменным процессом, который он называл готовкой.

Прежде чем пойти к стойке, Энсон сжал правую руку Барби двумя своими.

— Слава Богу, чел… я не помню такого зашивона. Просто запаниковал.

— Не волнуйся. Мы сможем накормить пять тысяч.

Энсон, не знаток Библии, вытаращился на него:

— Что?

— Не важно.

Раздался звонок, установленный в углу коридорчика, что вел на кухню.

— Новый заказ! — крикнула Роуз.

23

Менса — организация, объединяющая людей с высоким коэффициентом интеллекта.

24

Игра слов. Слово «severe» обозначает наивысший уровень опасности. В рекламе пива оно используется в значении «выдержанный».