Страница 27 из 36
Да и фактическое прекращение помощи в 1943 году усилило негатив по отношению к англосаксонским союзникам. В Москве после этих шагов Рузвельта был повод полагать, что американцев вполне устраивает ослабление России, теряющей на фронтах десятки и сотни тысяч лучших своих граждан, мобилизующей последние ресурсы и бьющейся с врагом практически один на один.
Что в такой ситуации мог предпринять Сталин? Сугубо и исключительно демонстративные шаги – что он и сделал, в июне 1943 года отозвав из США посла Литвинова, а из Великобритании – Майского, а также в очередной раз отказавшись от личной встречи с Рузвельтом (американский президент 5 мая 1943 года направил в Москву бывшего посла Дж. Дэвиса с целью договориться о встрече со Сталиным предположительно в районе Берингова пролива летом 1943 года – советский вождь отказался от этого «саммита»). Также 11 июня 1943 года Сталин прислал Рузвельту письмо, в котором отмечал, что решение о переносе открытия Второго фронта на 1944 год создает для Советского Союза исключительные трудности. Это решение «оставляет Советскую Армию, которая сражается не только за свою страну, но также и за всех союзников, делать свое дело в одиночестве, почти одной рукой против врага, который все еще очень силен и опасен».
Американцы гнобили СССР практически демонстративно: были почти полностью прекращены поставки оружия, амуниции, продовольствия и военных материалов через Северную Атлантику, при том что южный маршрут был крайне сложен, а снабжение по тихоокеанскому затруднялось огромными расстояниями от Владивостока и Находки до Центральной России. Кроме того, американцы взяли сторону Лондонского комитета поляков и не признавали новых (после сентября 1939 года) границ СССР. Соединенные Штаты не разорвали отношений с Финляндией, которая вела войну с Советским Союзом. При этом СССР сделал все возможное для улучшения отношений с западными союзниками, для чего был даже распущен Коминтерн.
В письме Черчиллю 19 июня 1943 года Сталин писал: «Речь идет не только о недоумении Советского правительства, но и о сохранении доверия к союзникам, доверия, которое ныне поставлено под жестокий удар… Это вопрос спасения миллионов жизней на оккупированных территориях Западной Европы и России и об уменьшении огромных жертв Советской Армии, по сравнению с которыми жертвы англо-американских армий незначительны».
В отношениях СССР со своими западными союзниками создалось крайне двусмысленное положение, которое еще более усложнилось после событий в Италии.
*
А там происходили весьма серьезные события!
Большой фашистский совет 24 июля 1943 года после шестичасовых обличений сместил дуче. Король Виктор-Эммануил подтвердил его отставку, назначив премьер-министром маршала Бадольо; но этим судьбоносным для Италии событиям предшествовала довольно длинная и запутанная история…
Италия, как союзник Третьего рейха, никогда не считалась немецкими генералами серьезной военной силой – ни на пике ее военных успехов, ни тем более во дни жесточайших поражений. Немцы относились к своим апеннинским союзникам с изрядной долей недоверия, почву для коего создали сами итальянцы, отнюдь не желающие драться до последней капли крови. Итальянская армия в глазах немцев всегда ассоциировалась более с опереттой, нежели с таким понятием, как «вооруженные силы». Причем итальянцы делали для этого все возможное!
Например, первое, что они сделали, когда начался довольно вялый вооруженный конфликт с англичанами в Северной Африке («войной» это действо назвать ну просто язык не поворачивается), 30 июня огнем своей зенитной артиллерии прямо над Тобруком сбили собственного главнокомандующего, военного губернатора Ливии маршала Бальбо.
Это был неожиданный ход, причем как для Муссолини, так и для Черчилля. Так войну в обозримой истории еще никто не начинал!
Итальянский дуче Бенито Муссолини
Дальнейшая война в Северной Африке отнюдь не способствовала славе итальянского оружия – итальянцы не смогли быстро организовать и провести наступление на слабые английские позиции в Западном Египте. 8 сентября 1940 года итальянские части шестью пехотными дивизиями при поддержке восьми танковых батальонов перешли границу Ливии и Египта, имея порядка 230 танкеток L3 и 70 средних танков M11/39. Продвижение на восток от ливийской границы войск маршала Грациани (сменившего так нелепо погибшего маршала Бальбо) началось лишь 13 сентября. Максимум, чего добились гвардейцы дуче, заняли Эс-Саллум, из которого британские части отошли в полном порядке, и достигли пригородов Сиди-Баррани, на чем их наступление и завершилось. Итальянские войска расположились широкой дугой, выгибавшейся на юго-восток; один конец дуги упирался в море близ Сиди-Баррани, другой находился в 70 километрах от побережья. Итальянцы не оборудовали ни одной позиции, опорных пунктов они тоже не строили. Войска располагались в нескольких больших палаточных лагерях, очень удаленных друг от друга и потому не имевших между собой никакой тактической связи (не говоря – огневой).
Этим воспользовались англичане, решив осуществить прорыв в районе между Нибейвой и Бир-Софафи; 7-я танковая дивизия (292 новых танка, из которых 64 неуязвимых для итальянской артиллерии «Матильд», семь с лишним десятков броневиков, используемых в целях разведки и охранения, и 195 единиц устаревшего хлама типа «Виккерс МК VI», по инерции продолжавшего учитываться в графе «бронеединицы») и 4-я индийская пехотная дивизия совершили свой первый марш-бросок в 46 километров в ночь с 7 на 8 декабря. Днем 8 декабря они отдохнули, оставшись незамеченными, и на следующую ночь достигли исходных позиций для наступления. Утром 9 декабря английские войска начали прорыв. Одновременно по левому флангу итальянцев удары с моря нанесли английские корабли.
С 9 до 11 декабря произошло полное крушение итальянского фронта – основные силы четырех итальянских дивизий были уничтожены. Свыше 38 тысяч пленных, 400 орудий и около 50 танков попали в руки победителей, которые со своей стороны потеряли только 133 человека убитыми, 387 ранеными и 8 пропавшими без вести.
К исходу 11 декабря передовые дозоры англичан подошли к Бардии и Тобруку. Итальянская группировка в пустыне перестала существовать.
ВСЕГО ЗА ТРИ ДНЯ!А если учесть, что за период с сентября по декабрь 1940 года итальянская армия умудрилась понести донельзя обидное поражение в Греции, а флот – в своей собственной базе в Таранто, то отношение немцев к своим южным союзникам можно понять… *
Постоянные поражения низвели боевой дух итальянской армии до отрицательных величин, а если учесть, что лучшие части Муссолини погибли под Сталинградом, в Триполитании и Тунисе, то тот факт, что итальянцы все же пытались противодействовать англо-американской высадке на Сицилии, вызывает немалое удивление!
О том, что «пора кончать!», в Риме задумались еще осенью сорок второго, после поражения у Эль-Аламейна. Заговоры множились, охватывая все новых и новых министров, генералов и прочий истеблишмент «наследников Римской империи», достаточно сказать, что в одном из заговоров против Муссолини участвовал его зять, граф Чиано! И к двадцатым числам июля 1943 года вопрос о свержении дуче, можно сказать, был уже решен подавляющим большинством тех людей, которых Бенито полагал своим соратниками…
Маршал Пьетро Бадольо
Маршал Бадольо и «новая» итальянская элита незамедлительно начали искать способы установления связей с союзниками в видах выхода Италии из войны. 15 августа 1943 года для установления тайных контактов с западными державами генерал Дж. Кастеллано, специально прибывший в Мадрид, встретился с английским послом в Испании С. Хором и заявил о готовности присоединиться к англо-американцам, как только они высадятся в континентальной части Италии. 19 августа в Лиссабоне Кастеллано вел переговоры с американским генералом Б. Смитом. Через десять дней он вернулся в Рим с текстом условий перемирия. В ночь на 1 сентября штаб Эйзенхауэра получил ответ итальянского правительства с согласием капитулировать на условиях, предъявленных союзниками.