Страница 9 из 10
Ко времени моего возвращения Лорен уже вовсю хлопотала на кухне. Рыжие пряди падали ей на лицо, она нетерпеливо откидывала их назад, что-то недовольно бормоча себе под нос.
– Смотрю, ты ранняя пташка, – сказала она после взаимных пожеланий доброго утра. – Я думаю, ты не обидишься, если я буду звать тебя на «ты». Ведь вы с Соней для меня как дети.
Я со всей искренностью заверил добрую женщину, что и не думал обижаться на подобные пустяки.
– Ну-ну, – она на мгновенье замерла на месте, в задумчивости посмотрела на мою чашку из-под кофе. – И куда же ты ходил в такую рань?
Признаться, я растерялся. Соня строго предупредила меня, что в этом доме табу: смерть Шарлотты и утопленники. Упоминание кладбища, таким образом, нарушало его.
– Никуда не ходил я, просто прогулялся, – попытался соврать я, но Лорен резко меня прервала.
– Чего тут гулять? Вы полночи гуляли. Скажи честно, что ходил на кладбище. Нашел могилу Шарлотты?
Мне не оставалось ничего, кроме как кивнуть.
– Я не стала ее украшать и все такое, – не глядя на меня, всецело сосредоточившись на приготовлении запеканки, проговорила Лорен. – Смерть – великое таинство, ей ни к чему побрякушки. Я просто приношу дочке цветы. Она любила ирисы.
– А кто сделал эту надпись? – откашлявшись, решился я задать вопрос. – Я имею в виду надпись «Пой, Шарлотта, пой!».
Рыжеволосая Лорен, как мне показалось, с каким-то особым раздражением передернула плечами.
– Не знаю. Написал кто-то на второй день после похорон. Слоняются ночью по кладбищу разные тут. – Она подала мне кофемолку и жестом приказала смолоть кофе. – Одно скажу – Шарлотта никогда не любила петь.
На этом наша беседа совершенно неожиданно оборвалась, как будто Лорен порешила, что и без того слишком много наговорила. Пока готовилась запеканка и подходил кофе, она нарезала хлеб, с грохотом расставляла на столе чашки и тарелки, а как только на кухне появилась заспанная Соня с на ходу закрывающимися глазами, лишь кивнула ей, пробормотав традиционное «Доброе утро».
Наш первый совместный завтрак прошел при полном молчании и потому довольно быстро завершился. Пока Лорен с грохотом загружала посуду в посудомоечную машину (напрочь отказавшись от какой-либо помощи с моей стороны), мы с Соней вышли на перекур в сад, устроившись в шезлонгах.
– Голова просто раскалывается, дай мне волю, я бы проспала до вечера, – мрачно заявила Соня.
– Отчего же ты этого не делаешь? – удивился я. – Сколько тебя помню, ты никогда не вставала раньше обеда. Что же случилось?
Соня лишь горько усмехнулась:
– Ты просто не в курсе моей обычной швейцарской жизни. Здесь я, так сказать, веду здоровый образ жизни: рано встаю, не слишком поздно ложусь. Собственно, за вечерним отбоем Лорен никогда не следит, но я и сама не заинтересована в долгих гулянках, потому как слишком хорошо знаю: что бы ни случилось, в восемь утра Лорен ворвется ко мне с криком «Завтрак готов!». Хоть умирай, она поднимет тебя и заставит спуститься на кухню. Лорен – простая женщина и не представляет себе, как это можно так долго спать утром и так долго не спать ночью. Бесполезно спорить, гораздо проще покориться ее образу жизни. Вот почему я отдыхаю здесь не больше двух недель.
Она сладко потянулась:
– Между прочим, какие у тебя планы на сегодняшний день? Лично я отправляюсь во Францию.
– Это еще зачем? – удивился я, на что Соня весело расхохоталась:
– Особое задание: во Франции, которая в пятнадцати минутах езды отсюда, продукты гораздо дешевле, и у Лорен бзик в целях экономии закупать их именно там. Так что пока я здесь, поездки в супермаркет – моя нагрузка по дому.
Мы поднялись и неторопливо направились в гараж, а пока Соня собиралась в дорогу, я устроил ей маленький допрос.
– Между прочим, меня гложет любопытство: объясни мне, почему ты не хочешь обратиться в полицию? – задал я первый, весьма интересующий меня вопрос. – Чего проще: пропал турист…
– Ты не понимаешь, – перебила Соня, немедленно раздражаясь. – С этой Олей была целая история. Когда она узнала, что я лечу в Швейцарию к тетушке, то просто с ума сошла, так захотела со мной отправиться на пленэр. Но у меня-то двойное гражданство, а ей нужно было оформлять визу, ты же знаешь, что для этого необходимо как минимум приглашение. Вот я и позвонила Пьеру – я тебе о нем рассказывала. Если бы я попросила Лорен сделать приглашение, ушла бы уйма времени просто на то, чтобы объяснить ей, как все оформить и куда направить. Словом, я позвонила Пьеру, и он быстренько сбросил мне по «мылу» все необходимое. Лицо он уважаемое, так что визу на пятнадцать дней Ольге дали тут же. Теперь представь: я заявляю в полицию, что Ольга пропала, при этом выясняется, что вообще-то приехала она по приглашению Пьера к нему в Танси, но жила у совершенно других людей в Версуа, и тэ-дэ и тэ-пэ. Разумеется, так или иначе, но Пьера будут вызывать на допросы в полицию и все в таком роде. Зачем подставлять хорошего человека, который просто оказал нам услугу? Время у нас есть. Вот почему ты должен сам все решить. Я верю в твои дедуктивные способности, Ален.
– Постой-постой, – попытался я умерить ее пыл. – Но ведь этот самый Пьер, по твоим собственным словам, и был с Ольгой перед самым ее исчезновением. Ты абсолютно уверена, что он не увез ее с собой?
– Бог с тобой, – махнула рукой Соня, усаживаясь за руль и давая понять, что разговор можно считать завершенным. – Я же говорю – он просто лопался от злости, решив, что Ольга над ним посмеялась. Кроме того, я ему звонила.
Зависла многозначительная пауза, в течение которой Соня нервно подкрашивала губки. Я усмехнулся.
– Вот как.
Соня раздраженно кинула помаду в бардачок:
– Ну да, должна же я была ввести его в курс происходящего. Он сразу запаниковал и всеми святыми заклинал меня не обращаться в полицию, поскольку тогда ему не избежать нервотрепки.
Эту информацию следовало как следует переварить. Не знаю, в чем тут дело, но почему-то этот Пьер Бенини мне заочно не понравился с первых же слов о нем. «Заклинал всеми святыми»! Сразу видно, что парень думал только о собственном спокойствии и благополучии.
Между тем Соня сделала мне ручкой и выехала за ворота, отправившись выполнять свою миссию в супермаркет. Я закрыл за ней ворота и в задумчивости направился в дом. Нужно было расспросить Лорен, где обитает владелец местного яхт-клуба, приютившего польских серфингистов, которых я собирался сегодня же навестить. В конце концов, меня вызвали в этот городок для серьезной работы, и Соня только что не без патетики заявила, что верит в меня. Я не я, если не оправдаю ее надежды.
Польская фракция
По совету Лорен в поисках польских серфингистов я сразу же направился на пляж, где эти бравые парни обучали местную юную поросль и побеги постарше всевозможным выдрючиваниям на воде. По дороге я представлял, как подойду к стойке, за которой в прошлый раз стояла симпатичная блондинка, и спрошу, где мне найти этих самых поляков. Но все оказалось гораздо проще: едва очутившись в кафе, я услышал бойкую польскую речь и увидел несколько загорелых парней, попивающих в этакую жару горячий кофе. Я подошел и церемонно представился на русском языке, что почему-то сразу не понравилось длинноволосому блондинчику справа.
– Интересно, почему это мы должны понимать по-русски? – вальяжно развалившись на стуле, высокомерно поглядывая на меня, процедил он на дурном французском. – Мсье понимает польский?
Я, кстати, немного понимал по-польски, но из принципа решил говорить по-русски, тем более с этим крепышом-недомерком, который сразу вызвал у меня неприязнь. Во-первых, потому что это он подслушивал прошлым вечером наш с Соней разговор в этом же самом кафе, во-вторых, потому что именно он лучше других подходил под описание пресловутого Михала.
– Вы – Михал? – ринулся я в атаку. – Интерпол, – тут я быстро продемонстрировал, не давая возможности прочесть, визитку главы рекламного отдела «Садов Семирамиды», которую всегда таскал в кармане на всякий случай. – Пройдемте, у меня к вам несколько вопросов.