Страница 5 из 10
Я плавал в океане боли, невидимая электродрель с визгом вкручивалась в мой правый висок – или то доносились беспечные крики детей с детского пляжа, находящегося как раз за кафе?
Соня вдруг замолкла, внимательно на меня посмотрела и залпом допила свой кофе из чашечки-наперстка.
– Господи, Ален, да ты просто живой труп. Наверное, это акклиматизация. Поехали домой.
Не помню, как мы добирались до Версуа, что говорила мне по дороге Соня, о чем они спорили с Лорен по прибытии на место и отчего Лорен все время неодобрительно качала головой. Я ждал счастливого мига – падения на прохладные простыни в комнате с зашторенными окнами. Когда это, наконец, случилось, мое сознание почти угасло, и я совершенно не запомнил ни комнату, в которую меня провели, ни даже кровать, на которую упал, как в облако сна.
Я снова шел – нет, с трудом плыл, раздвигая руками густые, осязаемые облака горячего пара – по улицам городка, но теперь он не был незнакомым. Я знал, что это Версуа и что дверь, к которой я подошел, – дверь в дом тетушки Лорен. Правда, дверь эта была не та, что в первом сне, но сейчас это словно не играло никакой роли. Меня просто вела к этой двери юная рыжеволосая девушка в белом платье, и я знал, что это и есть утонувшая Шарлотта. А может, то была пропавшая Ольга? В этом я не был стопроцентно уверен. Главное, что мы вместе подошли к двери, и кто-то третий за моей спиной снова повторил это слово-выдох: «Здесь».
Чудный вечер в Версуа
Я проснулся под вечер от шума дождя. Осторожно повернувшись, обнаружил, что голова перестала болеть, и это наполнило меня величайшей радостью. В полумраке комнаты я прошел к окну и открыл его, с наслаждением вдыхая живительный озон и свежесть.
В трехэтажном – на несколько семей – доме напротив ярко горели все окна, по дороге за живой изгородью, мягко шелестя шинами, проезжали машины, слышались веселые голоса и смех. Жизнь продолжалась, и атмосфера этой чистенькой цветочной страны – атмосфера жизнелюбия, легкости и радости – наполнила, наконец, мою грудь. Мне захотелось куда-нибудь пойти, поехать, чтобы знакомиться с людьми, слушать их рассказы о себе, чтобы посидеть на террасе какого-нибудь уютного кафе, потягивая горячий кофе, слушая французскую речь, размышляя над своим таинственным сном, предвосхитившим прилет в эту страну. Жизнь прекрасна и полна неожиданностей, главное – чтобы не болела голова.
Я обернулся, и наконец внимательно рассмотрел комнату. Безусловно, это была комната Шарлотты, где жила до своего исчезновения и Ольга. Высокая деревянная кровать, комод с зеркалом, у одной стены – массивный платяной шкаф, у другой – письменный стол и полка с книгами; на полу – тонкий коврик с африканским рисунком. Эта комната всей своей обстановкой, не менявшейся, наверно, с какого-нибудь затертого века, когда здесь жили предки Лорен, навевала покой.
Я ясно представил себе, как нескладная рыжая девушка, лежа на этой кровати с книжкой в руках, время от времени отвлекалась от чтения и смотрела в окно, на луну и звезды. Наверняка она пользовалась торшером, стоявшим слева от кровати, – на длинной деревянной ноге, с абажуром зеленого цвета, украшенным бахромой. Я включил его, и комната стала еще уютнее. В этот момент раздался негромкий, но четкий стук, и тут же дверь открылась, пропуская Соню.
– Ты уже пришел в себя? Боже, как ты нас напугал. Лорен настаивала на том, чтобы вызвать врача, но я-то знаю твою нелюбовь к медицине, поэтому попросту дала выспаться и приготовила зеленый чай.
Она приблизилась, протянула мне чашку чая, и я немедленно его выпил, с благодарностью взглянув на свою целительницу. На ней были темные брюки и алая рубашка, расстегнутая почти до пупка, а губы – ярко накрашены и растянуты в улыбку. Догадайтесь с трех раз, чем мы были заняты ближайшие час-полтора. Впрочем, к расследованию это не имеет никакого отношения.
…В одиннадцатом часу городок утонул в сливочно-нежных сумерках, все звуки словно стали тише и мягче. После ужина, в то время как Лорен занялась загрузкой посуды в посудомоечную машину, мы с Соней отправились прогуляться по улочкам Версуа. После теплого летнего ливня каменные мостовые блестели как зеркало. Мы шли мимо славных домиков, будто игрушечных, в которых, казалось, должны обитать если не сказочные феи, то стопроцентно счастливые люди, у коих просто невозможны никакие неприятности и беды. А между тем у Лорен, к примеру, утонула обожаемая дочь. Диссонанс.
Улочка Дегалье, на которой стоял дом Лорен, полукружием шла от главного проспекта, где находились железнодорожная станция, супермаркет и основные автобусные остановки, к тому же проспекту, но немного ниже, недалеко от поворота на пляж. По одной стороне улочки находились школа, дом директора почты, затем – строительного субподрядчика, Сониной тетушки, пожилого рантье со смешной фамилией Барабану и так далее. Прямо напротив дома Лорен, как я уже упоминал, стоял трехэтажный двухподъездный дом, торцом выходивший на частное владение моего нового знакомца Шарля Монтесье. Его дом – по словам Сони, внушительный особняк в два этажа с французскими окнами – был почти не виден с улицы, во-первых, из-за живой изгороди, аккуратно подстриженной в виде почти двухметровой стены, а во-вторых, из-за целого парка, высаженного на территории этого поместья. Соня также сообщила, что рядом с особняком имеется бассейн, а с обратной стороны – теннисный корт.
– Собственно, этот особняк принадлежит не Шарлю, а его отцу – Роже Монтесье, – также доложила мне Соня. – Роже – этакий красавец-мужчина, одинокий волк, владелец целой сети магазинов, снабжающих всех желающих всевозможными семенами и рассадой для садов и огородов. Мать Шарля давно умерла, и, наверное, поэтому мальчишка, надо сказать, вырос довольно нелюдимым. Этакий бука. И неудивительно, что они с Шарлоттой подружились, – дочка Лорен была, скажем так, не от мира сего.
В это время мы вновь спустились к проспекту, пересекли его и свернули на узкую, утопающую в зелени улочку. По обе ее стороны красовались особняки в окружении лужаек и садиков, с высокими елями вдоль заборов, ронявшими свои ароматные липкие шишки прямо на мостовую к нам под ноги.
– Ты видел книги Шарлотты? – не умолкала Соня. – Весьма странный подбор для шестнадцатилетней девушки. Такое впечатление, что они с Шарлем пытались вызывать духов или что-то в этом роде.
Голоса мягко звучали в теплом воздухе, переплетаясь с доносившейся откуда-то музыкой. Мы вышли к озеру. Вдоль набережной – розоватые гравиевые дорожки, в воде – лодки и яхты, а в самом конце, у мола все с тем же пейзажем из белоснежных яхт, светилось огнями уютное двухэтажное кафе, в этот час заполненное людьми. Мы нашли свободный столик на террасе внизу и заказали кофе с коньяком. Теперь, удобно устроившись, наслаждаясь прекрасным коньяком и видом на озеро с отраженной в самом центре луной, можно было и поговорить. О чем угодно – о местных ценах, о сортах герани и книжных пристрастиях – просто, чтобы проникнуться духом городка, где сначала погибла одна девушка, затем пропала другая.
– Выглядишь совершенно измученной, – заметил я, глядя на Соню, заказавшую себе сразу две чашки кофе. – От тебя одни глаза остались.
– Еще бы, – горько усмехнулась она. – Двое суток толком не спала, то и дело просыпалась среди ночи, словно кто-то меня толкал. Ума не приложу, что случилось с этой Ольгой и что теперь делать. Давай я сразу расскажу тебе все, что знаю о ее исчезновении.
Соня лихо допила коньяк и закурила.
– Два дня назад была вечеринка у Монтесье, ее устроил Роже по случаю дня рождения Шарля. Нас с Ольгой туда пригласили.
– Естественно, в качестве старинных друзей семьи? – не удержался я от ехидного комментария.
Соня только передернула плечами и кокетливо прищурилась (от коньяка у нее дивно заблестели глаза).
– Нас пригласили, во-первых, потому что мы – красивые молодые девушки и потрясающе талантливые художницы. Во-вторых, на дне рождения был мой хороший приятель, который оказался давним другом Роже, – Пьер Бенини, владелец художественной галереи. Он занимается организацией выставок современного искусства и в прошлом году провел две выставки моих работ – в Женеве и Лозанне. Так вот, на дне рождения были мы с Ольгой, Роже, Пьер, субподрядчик, сосед Лорен; мэр с женой и двумя дочками на выданье и несколько приятелей Шарля – странно, что они у него есть, хотя, я думаю, он просто пригласил своих бывших одноклассников – так сказать, для массовки.