Страница 5 из 20
Пользуясь этими указаниями, Кабрал направил корабли на север и в 1444 году открыл увиденный невольником остров. Он его назвал Сан-Мигел, поскольку открытие произошло в Михайлов день.
В последующие годы последовательно были открыты острова Терсейра (т. е. Третий), Пику, Грациоза, Файяль. Каждый вновь открытый остров отстоял все дальше от берегов Европы. Последними были обнаружены острова Корво и Флориш. Они составляли крайнюю северо-западную группу архипелага.
Здесь, так же как и на Санта Марии, португальцев поразило обилие птиц, среди которых особенно много было ястребов. Вне всякого сомнения, пернатые хищники составляли большинство населения открытых островов. Португальские мореплаватели решили назвать архипелаг именем его коренных обитателей. Это название удачно согласовалось с именем, данным островам много лет назад арабами.
С тех пор острова, затерянные в просторах Атлантического океана на расстоянии более полутора тысяч километров от берегов Пиренейского полуострова, стали именоваться Азорскими, т. е. Ястребиными, потому что по-португальски ястреб — azor.
Львиные горы
а эти берега высаживаться небезопасно, чернокожие здесь очень воинственны.
— Возможно ли! А разве кто-нибудь уже бывал в этих местах? Признаться, мне думалось, что мы первые зашли так далеко.
— Как? Вы не слышали о гибели небезызвестного Нунью-Триштана и большинства его спутников в этих краях? Об этом было много разговоров в свое время. Впрочем, чему я удивляюсь? Вы еще так молоды, что вряд ли могли об этом что-либо знать!
Собеседники стояли на палубе корабля, медленно плывущего вдоль африканского побережья.
Это было небольшое португальское судно, одно из многих, отправлявшихся в середине XV столетия на поиски земель, богатых золотом, пряностями и даровой рабочей силой. Чернокожих обитателей африканских берегов португальские мореплаватели насильно увозили с собой и по возвращении на родину продавали в рабство, получая на этом большой барыш.
Один из разговаривающих, пожилой человек с суровым лицом, изборожденным морщинами, был начальник экспедиции по имени Перру да Синтра. Его собеседника звали да Кошта. Он был молод и, видимо, только начинал свою самостоятельную жизнь, пустившись в это рискованное, полное опасностей плавание.
Синтра равнодушно взирал на проплывавшие мимо корабля берега, зато его молодой спутник не отрывал восхищенного взгляда от сменявших друг друга картин пышного великолепия тропической природы. Его приводило в восторг все — и густая зелень спускающихся почти к самой воде тропических зарослей, и внезапно открывающиеся уютные бухточки, окаймленные желтым песком пляжей, и виднеющиеся впереди в легкой дымке вершины невысоких гор.
— Извольте, если хотите, я расскажу вам историю Нунью-Триштана, — продолжал Синтра, снисходительно посматривая на оживленное лицо своего собеседника. — Она очень поучительна для тех, кто решил посвятить свою жизнь морскому промыслу. Слушайте же внимательно.
Несколько лет назад (если мне не изменяет память, было это в 1443 году) Нунью-Триштан, слывший опытным мореходом, отправился в плавание на юг вдоль побережья Африки, как мы сейчас с вами, на поиски новых земель и благодаря упорству и настойчивости сумел не только достигнуть мыса Бранку, но и проникнуть южнее его. Оставив позади этот мыс, Нунью-Триштан продолжал плыть дальше и вскоре увидел группу островов. Оказалось, что острова обитаемы, на них там и здесь виднелись селения, а на берегу одного из островов, к которому подошел близко его корабль, стояли чернокожие, разбившись на несколько групп. При ближайшем рассмотрении островитяне произвели на мореплавателя самое благоприятное впечатление. Они были прекрасно сложены и казались сильными и выносливыми.
Что, как вы думаете, делает Нунью-Триштан? Он велит захватить несколько чернокожих и берет их с собой в Португалию, где сбывает пленников, причем с такой баснословной выгодой, что у него тут же является мысль повторить это предприятие.
С тех пор не было экспедиции, отправлявшейся в африканские земли, которая бы не занималась столь прибыльным промыслом.
Спустя некоторое время Нунью-Триштан вновь отправляется в плавание. На этот раз ему удается заплыть еще дальше к югу (мы не так давно миновали эти места). Облюбовав удобную стоянку, он высаживается на берег с намерением поохотиться здесь на туземцев. На этот раз он не собирался ограничиться несколькими пленниками, а намерен был захватить столько чернокожих, сколько сможет вместить его корабль.
И тут произошло такое, чего Нунью-Триштан никак не ожидал. Дикари, которых он и его спутники пытались захватить, оказали упорное сопротивление. В ожесточенной стычке наши соотечественники, которые уступали по численности туземцам, потерпели поражение. Сам Нунью-Триштан был убит, большинство его соратников тоже. Спаслось лишь пять человек, которые поспешно бежали на корабле, оставив трупы своих товарищей. Они были настолько напуганы случившимся, что возвращались в Португалию не вдоль берега, как это делали все их предшественники, а через открытый океан, из боязни приблизиться к африканскому побережью.
Когда я увидел эти берега, мне припомнилась бесславная кончина Нунью-Триштана, и я счел необходимым предупредить вас, человека еще неискушенного, об опасности, нас здесь подстерегающей.
Синтра замолчал и продолжал блуждать рассеянным взглядом по проплывавшему мимо африканскому берегу. Молчал и Кошта, находясь под впечатлением только что услышанного.
Между тем свежело. Горизонт на юге покрылся тучами, среди которых то и дело мелькали вспышки молний. Ветер заметно крепчал, будоража поверхность океана. День шел на убыль, быстро темнело.
Синтра распорядился поставить штормовые паруса на случай, если разразится буря. Одновременно он присматривался к незнакомым контурам гористого побережья.
Корабль плыл недалеко от берега, и было слышно, как ветер с ревом и свистом прорывался сквозь густые лесные заросли, ударялся о скалистые уступы гор и с грохотом мчался дальше. Хлынул дождь, сопровождаемый раскатами грома. Эхо многократно повторяло голос ревущей непогоды среди горных склонов.
— Как величественно и страшно это! — с восхищением и трепетом воскликнул Кошта. Не кажется ли вам, синьор, что в этих горах собралось множество львов, сотрясающих своим мощным рыком воздух далеко окрест? Вы только прислушайтесь к этому реву.
Синтра усмехнулся. Он не мог не согласиться с меткостью сравнения, найденного его молодым спутником.
— Вы правы, мой друг, ваше сравнение очень удачно, — заметил он. — Оно заслуживает того, чтобы им воспользоваться. Вот, что мы сделаем. Поскольку нам все равно надо как-то обозначить берег, мимо которого мы сейчас проплываем, мы назовем его по имени гор, которые вы так удачно окрестили. Пусть отныне они называются Львиными в память об этом ненастном бурном вечере.
С тех пор за этим участком Гвинейского залива утвердилось название Сьерра-Леоне, несколько искаженное португальское Serra da Lioa, что означает в переводе Львиные горы.
Мыс бурь
сё ли, наконец? Или вы ещё намерены досаждать мне своими скучными делами? — Король с рассеянным видом откинулся в кресле и утомленно прикрыл глаза. — Создатель, как мне надоели все эти просители!
Слова эти были адресованы склонившемуся в почтительном полупоклоне секретарю, который держал в руках солидную кипу бумаг.
— О, нет, ваше высочество! — воскликнул секретарь, прижимая для вящей убедительности бумаги к своему нарядному камзолу и склоняясь еще ниже, — осталось всего лишь одно дело. Соблаговолите, государь, выслушать его, это может иметь весьма важные последствия. Получено донесение капитана Бартоломеу Диаша, которого ваше высочество изволили послать на поиски пути в христианское царство пресвитера Иоанна, сведения о котором были получены в прежних плаваниях. Капитан Диаш только что возвратился и, едва сойдя с корабля, явился во дворец и умоляет ваше высочество без промедления ознакомиться с привезенными им сведениями, ссылаясь на чрезвычайную их важность. Он утверждает, что благодаря прозорливости и мудрости вашего королевского высочества Португалия прославится в веках великим открытием.