В тени пророчества

Девочка задумалась. Да, незнакомец прав, минутное исцеление не стоит души.

— А что тогда ты хочешь предложить? Что ты вообще можешь? — с издевкой бросила она.

— Вот только этого не надо, девочка моя! Язвить будешь потом, когда взойдешь на костер! — он подошел, наклонился к ее уху и зашептал:

— Я дам тебе самое ценное, самое сладкое, что есть на белом свете. Я дам тебе МЕСТЬ!

Эльвира громко, в цвет, рассмеялась незнакомцу в лицо. Тот и ухом не повел, только загадочно усмехнулся.

— Ты хочешь получить мою душу? И предлагаешь какую-то месть? Ты безумен, князь Тьмы!

— Нет, девчонка! Это ты до конца не понимаешь ее сладость! Ты слишком привыкла к жизни, до мелочей расписанной святыми отцами. Не осознаешь, что люди, из-за которых пойдешь на костер, будут жить. Тебя не будет, а они продолжат веселиться, есть, пить, творить черные дела! А тебя уже НЕ БУДЕТ! Той маленькой девочки с чистыми глазами! Невинной, не сделавшей никому плохого, которую пытали и насиловали! Те, кто должен защищать людей от зла, просветлять их души! Ты будешь там, в гробу, а они БУДУТ ЖИТЬ!!! Люди, убившие тебя и твоих близких! Маргариту! Твоего отца! Да, именно так! Ты же всегда это подозревала, ведь правда?

Эльвира уткнулась носом в коленки. По лицу потекли предательские слезы.

— А люди будут смеяться над тобой, бросать камни, плевать в тебя! Потому, что ты ВЕДЬМА! И все это из-за нескольких подонков, прикрывающихся священными сутанами, которые останутся здесь, на земле, продолжать черное дело!

Не хочешь мести? Не надо! Значит все останется так, как было до моего прихода. А может просто еще не время. Ты до конца не поняла ее сладость. Но я не спешу. До казни несколько часов, ты еще успеешь все осмыслить и принять решение.

Он снова сел на стул.

— А что ты будешь делать с моей душой там, в аду? — со смешком спросила Эльвира. Хотя она не собиралась продаваться, было интересно. Сатана вновь и ухом не повел.

— Ну, почему же в аду? В аду жарятся грешники. А ты не то что не грешница, почти праведница! — он усмехнулся. — Тебе туда не за что.

— А куда же? Я думала, ты в аду живешь…

— Ты больше святых отцов слушай! Кстати, почти все они туда и попадают, в адские застенки! Нет, ты попадешь в мой мир. Можешь назвать его Преисподней, но это обычный мир, как здесь. Там никто не страдает, никто никого не убивает и никого не жарят. Там нет войн и болезней. Все друг друга и ценят и уважают, и никогда не делают зла. Конечно, это не рай, но и там не плохо.

А ты станешь демоном. Вначале вернешься сюда и заберешь тех, кто сделал тебе зло. А потом станешь у ступенек моего трона и будешь карать людей. Пойми, я всего лишь наказываю; грешников, виновных. Твои отцы церкви лгут. Я не делаю зло ради зла. Это бессмысленно, а никто в мире ничего не делает бессмысленно. Согласна?

Эльвира кивнула.

— Ты будешь свободна. Если вдруг не захочешь быть у нас, сможешь уйти. Я никого не держу силой возле себя, никого не приковываю цепями. Это тоже факт, о котором не любят говорить Светлые. Ты ведь знаешь, чувствуешь, что я прав.

— А что мешает тебе солгать мне? Ты же Царь Лжи?

Сатана рассмеялся.

— Это просто смешно! Понимаешь, у нас со Светлыми Договор. Я не могу лгать тебе. Уговаривать — да, сколько угодно. Но лгать — нет!

Ладно, засиделись мы. У тебя есть несколько часов, думай. Если вдруг передумаешь, просто скажи вслух, что ты согласна. — Незнакомец в черном встал и отвернулся, собираясь уходить.

— А как же подпись кровью на пергаменте из человеческой кожи?

Сатана медленно развернулся и вновь расхохотался.

— Это сказки! Бредни! Те, кто должен, услышат Выбор и так. Просто скажи об этом. Можешь даже про себя. И после этого тебе скажут, что надо делать.

— Кто?

— Узнаешь.

Он снова развернулся уходить.

— Я верю в Бога. Он справедлив.

Незнакомец медленно повернулся. На сей раз глаза его были полны огненного блеска.

— Бога? Ты веришь в Бога?

Эй, Бог! — Он поднял голову вверх, к потолку, и заговорил рокотом, от которого задрожали стены. — Справедливый Бог, ты где? Ты меня слышишь? Смотри, мы здесь! Маленькая девочка, прошедшая все адовы муки на земле, и я, твой заклятый враг, единственный на всей Земле, кто пытается помочь ей и хоть как-то облегчить страдания! Где же твоя справедливость? Отвечай, Бог? Она же ни в чем не виновата! Она всегда истово тебе молилась! Не лукавя, от сердца! Не грешила! Почему ты бросил ее здесь, на истязание и поругание? За что? Как ты мог допустить это? Говори, Бог! Что, молчишь?

Пауза. Лишь гулкие отзвуки эха разносились по коридорам тюрьмы.

— Ну, молчи, молчи! — усмехнулся Владыка Тьмы и повернулся к девочке.

— Молчит. Как всегда. Но ты не отчаивайся, там, в лучшем мире, он воздаст тебе за страдания. Но твои палачи еще долгие годы будут жить и радоваться, а маленькая девочка, которую долго истязали, просто забудется. Они не запоминают такие мелочи, как какая-то дрянь, маленькая ведьма.

А мне пора. Извини. Выбор за тобой!

Незнакомец исчез. Боль, сдерживаемая его присутствием, волной накатила на девочку. Она взвыла и упала на каменный пол, корчась в муках.

…Перед самым рассветом пришел священник, исповедовать ее в грехах. Эльвира плюнула в его толстую недовольную невыспавшуюся рожу…

Площадь гудела, ликовала. Аутодафе! Это не какое-то там повешенье! Настоящую ведьму казнят!

На площади было несколько сотен человек, что для маленького Страсбурга было прилично. В толпе сновали продавцы пирожков, орешков, других товаров, охотно раскупаемых публикой. Горожане веселились, шутили, погожий денек располагал к этому. Все радовались.

Когда выехала телега с ведьмой, в нее полетели первые камни. Солдаты, охранявшие телегу, не препятствовали. Они охраняли ведьму, чтоб не сбежала, а не от справедливого гнева толпы.

Ног и рук Эльвира по-прежнему не чувствовала. Взглянула на толпу. То тут, то там попадались знакомые лица. Это были и бывшие клиенты, и соседи, и бывшие друзья, и просто знакомые. Камни били по лицу и телу, но тела она не чувствовала и так. Зато было горько и обидно. До слез. Она думала, увидит на площади людей, стоящих тихо и угрюмо, недовольных, что ее, бедную и невинную пытали, незаслуженно приговорили к смерти… Наивная! Этим шакалам нужны только зрелища! Им все равно кого, лишь бы кого-нибудь вешали, сжигали, мучили, рубили головы… Скоты! По щекам полилось два обиженных ручья.

— Эй, ведьма плачет! Гляньте, ведьма плачет!

— Наверное, околдованных жалеет!

Люди начали смеяться, улюлюкать, кидать обидные реплики. Один камень угодил в нос. Потекла кровь. Она попыталась вытереть здоровой рукой, но только больше размазала. Следующий камень угодил в висок. Перед отключкой она успела рассмотреть, кто так прицельно бил из толпы. Это оказалась банда Моро. Сам Жак стоял чуть в стороне с потерянным видом. Урод!

Очнулась от того, что на нее вылили ведро воды.

— Эй, ведьма, вставай, хватит валяться! — сказал старый толстый стражник. Он тоже вчера приходил к ней в камеру.

— Я не…

Ее подхватили под руки два дюжих стража и поволокли к столбу, поскольку сама она идти не могла. Кровь все также текла из носа, лицо заплыло от синяков — результат снайперства банды малолетних недоносков.

Из рук в руки ее взяли у стражей двое палачей в повязках, закрывающих лица. Подтащили к столбу и аккуратно, чтобы не запачкаться, но крепко привязали.

Из толпы плевали. Оскорбляли. Вновь полетели камни.

ЗА ЧТО, ГОСПОДИ?!!!

ПОЧЕМУ ОНИ НЕНАВИДЯТ МЕНЯ? Я ЖЕ ИМ НИЧЕГО НЕ СДЕЛАЛА?!!!

Но ответа не было. Небеса молчали.

Слезы ручьем текли из глаз, перемешиваясь с кровью. Отчаяние лихорадкой накатывало на сознание. Нет! Так не должно быть! Она же видела лица окружающих! Там были знакомые, уважаемые люди, дядины друзья! Они не раз сидели у них, по-дружески выпивали с дядей… Или отцом, какая теперь разница! А теперь плюют в нее, смеются, отпускают шуточки!