Страница 80 из 191
И на следующий день я его получил. Там было все. Между прочим также наше с тобой заявление против А. Руге {412} , которое благородный Конрад не послал, значит, в «Staatszeitung», — вероятно потому, что, наговорив столько вранья своему брату {413} , он боялся всякого публичного разъяснения.
Этот негодяй вместе с тем предостерегал Бамбергеров против меня — он думал этим поправить свои дела; он сказал им, что я исчерпал уже свой последний кредит, чтобы заплатить по последним векселям и т. д., и т. д. Вообще он самым подлым образом интриговал и врал против нас и т. д.
Теперь, когда это уже совершившийся факт, не нужно, следуя желаниям здешних олухов и идя по их стопам, поднимать шума и по-мещански возмущаться, а надо дать возможность этому подлецу продолжать верить в его связь с нами до тех пор, пока мы в подходящий момент не будем в состоянии устранить его тем или иным способом. В данный момент этот субъект мог бы стать чрезвычайно опасным для наших немецких товарищей, если бы кто-нибудь выступил против него с угрозой разоблачить все его подлости.
Впрочем, ты и без дальнейших уверений поверишь мне, что я чертовски устал от этого моего положения. Я написал в Америку, нельзя ли вместе с Лупусом посылать отсюда корреспонденции для пары дюжин газет, так как дальше так жить невозможно.
Что касается переговоров с Эбнером во Франкфурте, то он пишет мне, что Котта, вероятно, возьмет мою политическую экономию, — ее план я ему послал, — а если нет, то он раздобудет какого-нибудь другого издателя. Я давно закончил бы работу в библиотеке. Но перерывы и препятствия слишком велики, а дома, где все находится на осадном положении и меня целыми ночами терзают и приводят в бешенство потоками слез, я, конечно, немного могу сделать. Мне жаль мою жену. На нее падает главное бремя, и в сущности она права. Нужно, чтобы промысел был более производителен, чем брак. Но несмотря на все это, ты ведь знаешь, что я по натуре своей очень мало терпелив и даже немного суров, так что время от времени я теряю душевное равновесие.
Юлиуса похоронили приблизительно неделю тому назад. Я был на похоронах. Благородный Кинкель произнес над могилой жалкую речь. Юлиус был единственным в среде эмиграции, который учился и все более и более переходил от идеализма на нашу позицию.
Благородный Дулон здесь.
Гейнцен и Руге продолжают шуметь в нью-йоркской «Schnellpost» против коммунистов и специально против нас. Но делается это так бесконечно глупо, что на это невозможно иначе ответить, как составлением в подходящий момент коллекции наиболее комичных мест из стряпни Руге, чтоб показать немцам, кто теперь, помимо их воли, ими управляет.
Быть может, ты читал последнее сочинение Прудона? [294]Вейдемейер написал мне из Цюриха. Карстенс {414} сидит в Майнце. Он сделал неудачную попытку побега. Vale faveque {415} .
Твой К. М.
Было бы очень хорошо, если бы ты, желательно за своей подписью, написал статью для Джонса. Он идет вперед в своем органе, он учится. Это не какой-нибудь Гарни. Журнал «Notes to the People» растет, между тем как «Friend of the People» погибает.
Впервые полностью опубликовано на языке оригинала в Marx — Engels Gesamtausgabe. Dritte Abteilung, Bd. 1,1929 и на русском языке в Сочинениях К.Маркса и Ф.Энгельса, 1 изд., т. XXI, 1929 г.
Печатается по рукописи
Перевод с немецкого
105
ЭНГЕЛЬС — МАРКСУ [295]
В ЛОНДОН
[Манчестер, около 1 августа 1851 г.]
Дорогой Маркс!
При сем — вторая половина пятифунтового билета.
Я не знал, что Шр[амм] уехал в Париж. Ты ничего мне об этом не писал. Поэтому я с величайшим удивлением прочитал в «Kolnische Zeitung», что он утонул; к сожалению, это, вероятно, окажется неправдой. Этот негодяй очень опасен — мы его слишком приблизили, а ведь он подлый человек, насквозь подлый. Но ты, впрочем, прав: крик и шумиха ничему не помогут, надо предоставить этому типу спокойно идти своей дорогой до тех пор, пока мы не будем иметь власти над ним. Как я сказал, было бы очень хорошо, если бы он действительно утонул в Ла-Манше, но, вероятно, он сам распространил этот слух — это тоже способ заставить о себе говорить.
Итак, Вейдемейер хочет поехать в Америку и постарается заполучить в свои руки нью-йоркскую «Arbeiterzeitung», которая сейчас находится в распоряжении Феннера фон Феннеберга. Если он сумеет устроиться в Нью-Йорке, то он там во всяком случае будет полезнее для нас, чем в Лондоне, где только прибавилось бы хлопот. Нам как раз не хватает в Нью-Йорке такого солидного парня, как он, и, в конце концов, Нью-Йорк тоже не находится на том свете, а относительно В[ейдемейера] можно быть уверенным, что он в случае необходимости явится тотчас же.
Проект относительно литографированных бюллетеней {416} очень хорош. Но вы должны были бы все это хранить в полной тайне; раз будет подана такая мысль, то маленький Бамбергер и другие постараются вас тотчас же опередить. На твоем месте я бы сейчас же после первых приготовлений поместил объявление в немецко-американских газетах и подписался бы даже сам в качестве директора для того, чтобы обеспечить успех дела. Если ты будешь ответственным за это дело и если ты думаешь, что упоминание моего имени в качестве сотрудника могло бы принести какую-нибудь пользу, то ты, конечно, можешь меня назвать. Но если ты хочешь, чтобы твое имя не фигурировало в этой истории, для чего я не вижу решительно никакого основания, так как в конце концов почему бы и тебе не иметь права основать промышленную фирму и продолжать в литографированном виде «Neue Rheinische Zeitung», — тогда эту фирму должен организовать Лупус {417} . Вейд[емейер] мог бы вам быть в этом отношении чрезвычайно полезным в Нью-Йорке, особенно при изыскании денежных средств, что является главным. Я убежден, что это дело будет иметь большой успех и что многочисленные американские корреспонденты в Лондоне и т. д. это сейчас же почувствуют.
Если ты себя назовешь директором, то не подлежит сомнению, что дело пойдет лучше, а именно сразу же будет иметь успех. Если же ты возложишь это на Лупуса, то отпадет моральная ответственность и можно будет предоставить полный простор и свободу его силезским грозным обличениям a к Лютер [296], а это очень хорошо подойдет для американских немцев, лучше, чем твой стиль, над которым им придется думать [297]. Во всяком случае, ты должен взять себе за правило писать как можно хуже и нескладнее, так как иначе ты скоро лишишься благосклонности этой публики.
Что это за новое сочинение Прудона, о котором ты пишешь? {418}
Я напишу для Джонса статью за своей подписью; я хотел бы только, чтобы Джонс выслал мне возможно более полный комплект своих «Notes» {419} , так как здесь этого журнала нельзя достать. Каков его адрес? Я забыл.
Из Америки также приходят дурные вести о состоянии торговли хлопчатобумажными товарами. Рынки переполнены, и сами янки производят слишком много для теперешнего состояния рынка.
Напиши мне поскорей опять. Я здесь смертельно скучаю.
294
294 Имеется в виду книга: Р. J. Proudhon. «Idee generale de la Revolution au XIX siecle». Paris 1851 (П.Ж.Прудон. «Общая идея революции в XIX веке». Париж, 1851). — 264.
295
295 Данное письмо впервые было опубликовано с большими сокращениями в книге: «Der Briefwechsel zwischen F.Engels und K.Marx». Bd. I, Stuttgart, 1913. — 264.
296
296 Энгельс намекает на яркие статьи и выступления В. Вольфа, в которых он бичевал врагов революции 1848–1849 гг. в Германии, а также на его серию статей «Силезский миллиард», показывающих крайне тяжелое положение силезского крестьянства и разоблачающих грабеж крестьян силезским юнкерством. Вольф происходил из Силезии и от Силезии же был избран депутатом франкфуртского Национального собрания. — 265.
297
План издания литографированных бюллетеней Марксу и Энгельсу осуществить не удалось. — 265.