Шагнуть в неизвестность

— Да почему ты так уверен, что он вернется? Может, ему только и нужно было, чтоб ты своими руками погрузил на него зверят? И теперь он где-то в своем логове смеется над доверчивыми людишками?

— А я верю Закату, — неожиданно вступилась за мангура Хо, — он же не человек… чтоб поступить подло. Даже чужих детей не бросил…

Она резко отвернулась и почти побежала в сторону ручья. Таш метнул на Костю сердитый взгляд и рванул за ней.

Ну и нервы у всех, хоть психолога вызывай, огорченно фыркнул Стан, и отправился собирать завтрак. Скорее бы вернулся Закат, что ли.

Однако в этот день Закат так и не вернулся. Когда совсем стемнело, и стало понятно, что ждать мангура бесполезно, Костя поднялся со скамьи, которую он от нечего делать соорудил из найденных в лесу ветвей, и направился в дом.

Его спутники уже лежали на своих местах, но не спали, а тихо переговаривались, почти до отказа прикрутив походный светильничек. Вернее, говорил один Таш, рассказывавший про далекий архипелаг Сузерд, где на маленьких островах живут моряны, местные русалки. Хо только изредка задавала короткие вопросы.

Костя тоже немного послушал, информация никогда лишней не бывает, особенно в его ситуации, потом как-то незаметно задремал.

Утром Стан проснулся от ощущения тревоги, и не сразу понял, что не так. Вокруг было тихо и мирно, жужжали какие-то насекомые, от ветерка шевелился мешок на оконном проеме. А вот дверь была не занавешена и порог хижины стал границей между царящим внутри полумраком и роскошным солнечным сиянием.

Преодолевая тревогу Костя легко вскочил на ноги… и слегка покачнулся. Как-то странно кружилась голова, непонятно, отчего бы? Еще ничего не подозревая, огляделся, начиная понимать, чего-то не хватает. А когда понял — чего, едва ли не впервые в жизни громко и грязно выругался.

Спутники ушли. Но не это так взбесило парня, и даже не то, что они сподличали, опоив его чем-то снотворным. Вернее, пил он сам. Вернувшись с улицы обнаружил кружку с отваром трав, стоящую возле своей лежанки. Питье ему не понравилось, но говорить ничего не стал, неприлично как-то, люди все же заботились.

Нет, больше всего он злился на себя. Ведь заметил, что как-то изменился цвет видимых ему пятен, но отнес все за счет тревоги. Возвращения Заката ждали все, хотя и не подавали вида.

Ну, и с чем же его оставили, начал осмотр хижины Стан, невольно повторяя когда-то заученное: — тогда считать мы стали раны, товарищей считать.

А ему и посчитать некого. Хорошо, если Закат вернется… нет, не так. Если ему ничто не помешает вернуться.

Первое побуждение, немедленно ринуться следом за беглецами Стан подавил в зародыше. Не с его знанием местности и талантами к чтению следов пускаться в это неблагодарное мероприятие. Тем более, Таш непременно позаботится как следует запутать эти самые следы. Значит, нужно просто ждать… и думать. Хотя бы день. А потом он пойдет на северо-запад. Именно потому, что это самый неразумный и потому непредсказуемый выбор направления.

Вещей ему оставили не скупясь, одежду, кружку и миску, какие-то мешочки с сухими продуктами, которые есть он не собирался даже под страхом голодной смерти, и довольно увесистый кошелек с монетами. Еще оставили несколько кусков вареного мяса, и Стан с удовольствием выбросил его в ручей. Обойдется и без троянских коней.

Кружку, миску и глиняный кувшин из-под молока он тщательно помыл, даже песочком потер, напился воды и отправился в хижину, размышляя, чем бы позавтракать. Его собственный мешок, лежавший под головой, никто не трогал, и завязано было его руками, но там не было ничего съедобного. Даже сухарика не осталось, он все сгрыз в дороге от скуки.

Оставалось одно, идти на добычу. Само собой, охотится или ловить рыбу Стан даже не думал, не настолько голодный. Зато надеялся найти какие-нибудь ягоды. Тем более, Таш вчера приносил местную малину, темно-вишневую, крупную и очень вкусную.

Но сначала Стан собрал все свои вещи и тщательно упаковал мешок, так чтоб можно было, не тратя времени, забросить его за спину. Нож примотал к ноге а кружку и один кошель привесил на пояс, предварительно поделив деньги. Часть спрятал в мешке, часть рассыпал по кошелям, несколько самых мелких, зато золотых, монеток, сунул под стельку в сапожки. А потом вытащил мешок из хижины и спрятал поодаль, в густых кустах. Теперь, когда он остался один, нужно было быть втройне осмотрительным.

Направление Стан выбрал так, чтобы не терять из виду хижину и ручей, и, гуляя по кустам в поисках малины, время от времени останавливался и проверял ближайшее пространство на наличие крупных животных. Встретиться с каким-нибудь местным мишкой ему вовсе не улыбалось.

Малину он все же нашел, и похожа она была на земную настолько, что защемило сердце. У бабушки в саду скоро такая же поспеет, может чуть посветлее и помельче. Но он согласен и на помельче… лишь бы снова оказаться в том саду, и никогда не вспоминать неблагодарных девчонок и мнительных тайных агентов.

Жаль, что это невозможно.

Наевшись вдосталь, нарвал малиновых листьев и набрал полную кружку ягод, чтоб не бегать по кустам каждые пару часов. А потом неторопливо зашагал назад, прикидывая, что еще можно предпринять для собственной безопасности. И получалось, что очень многое, а до сих пор он вел себя, как растерявшийся лох. Непонятно зачем сидел в хижине, спокойно собирался… мыл посуду… бежать нужно было, и как можно быстрее. Да еще и следы за собой заметать, как какой-нибудь жулик.

К хижине Костя не пошел. Проверив окрестности, направился к кустам и, прихватив мешок, двинулся в путь. Времени до обеда еще много, успеет до жары отмахать километров десять.

Старательно обходя ставший знакомым холм, спустился к ручью, снял ботинки и перебрался на другую сторону, прошел немного по берегу и снова влез в ручей, чтобы по воде вернуться назад и пройти несколько сот метров вниз по течению.

Из ручья он вылез на каменистом берегу, обулся и осторожно, стараясь не примять ни одной травины, выбрался наверх, почти сразу найдя звериную тропу. По ней и пошел, заметив направление по солнцу и шел до тех пор, пока не достиг раскинувшейся в низинке тенистой рощи. Как можно осмотрительнее пробрался к ветвистому дереву, влез повыше, чтоб не было видно снизу и устроился среди ветвей. Тут ему предстояло просидеть часа три, пока солнце не сдвинется на запад. Чтоб не свалиться, если задремлет, Стан привязал себя за пояс к ветке и попытался проанализировать свои действия. Вернее, представить человека, который попытается его найти.

И получалось, что он все сделал правильно… если полагать, что у преследователей не будет каких-нибудь особых возможностей или обычных охотничьих собак.

Ждать всегда муторно, но когда сидишь на жесткой ветке, в ребро упирается острый сучок, а вокруг вьются какие-то неопознанные мошки — мерзко втройне. Да еще и духота, солнце припекает как в тропиках. Еще хочется пить, а сладкая малина, которую он потихоньку доел, только раздразнила аппетит. И ни грамма не утолила жажду. И время, как водится, тянется просто невыносимо долго.

И хотя Стан знал прекрасный способ с пользой провести пару часов и не заметить, как они пролетели, — заснуть ему не удалось. Обиженная память все никак не хотела успокаиваться, прокручивая перед мысленным взором самые яркие моменты их совместного путешествия. Дрожащая ладошка Хо, крепко вцепившаяся в его руку, когда Костя доставал девчонку из куста, в котором она пережидала драку… Пронзительный взгляд Таша, наблюдающего, как Закат вылизывает рану Памо… Тот вечер, когда они читали записки а Хо так горько рыдала… почему-то он был уверен, что все пошло наперекосяк именно с этого момента, но никак не мог понять, что все-таки сделал не так?

Только одно знал точно, Зорденс снова оказался много мудрее и хитрее его, и не зря приказал отдать записку Хо только в самом крайнем случае.