Импровизация на тему любви

Я начал нежно поглаживать ее тело. Когда дыхание Микелы стадо прерывистым, я мягко попросил ее перевернуться на спину и закрыть глаза. Я хотел, чтобы она угадывала место поцелуя только в тот момент, когда мои губы касались ее тела. Микела должна была ощутить мое дыхание. Я долго ласкал ее своими губами. Мне важно было почувствовать вкус ее тела, прежде чем я овладею им. Я пробовал его кончиком языка, как собирают цветочный нектар. Ее запах впитывали мои руки, и я подносил их ей ко рту, прижимал пальцы, к ее губам. Эта игра продолжалась бесконечно… И когда я вошел в нее, она была уже вся в ожидании и через несколько мгновений затрепетала в оргазме. Помню, в тот момент зазвучала мелодия TheDivisionBellгруппы PinkFloyd. Какое блаженство прикасаться к ее коже, глядеть ей в глаза, вдыхать ее запах, сливаться с ее телом, чувствовать ее грудь под своим сердцем и любоваться ее наслаждением под звуки ClusterOne, потом Maroonedи CamingBacktoLife!

Не знаю, удалось ли мне вычеркнуть из памяти Микелы других мужчин, но надеюсь, что это случилось. Сдвинув головы, мы лежали в постели и молча смотрели друг на друга. Потом мы пошли на кухню приготовить цветочный чай. Она, как Мадонна, завернулась в белую простыню. Я натянул на себя трусы. В комнате было темно, только слабый свет лампы над плитой проникал из кухни. Не знаю почему, но в мою память отчетливо врезалась эта картина: Микела сидит, завернувшись в белую простыню, прядки волос прилипли ко лбу, напоминая о бурной страсти, перед ней на столе две белые чашки, и она неторопливо окунает в одну из них чайный пакетик, словно пытается уловить ускользающую мысль. Этот образ часто встает у меня перед глазами. Возможно, он стал идеальным сплавом фантазии и реальности, линией горизонта, за которой земля сливается с небом.

Микела сидела на стуле, подтянув ноги и обхватив руками колени, и медленно попивала свой чай. Она выглядела маленькой и сексуальной. В ту минуту я как раз об этом и подумал. Микела была божественно сексуальной. Даже дыхание перехватывало. Ее образ мыслей был сексуален, манера разговаривать, двигаться, смеяться. Запах ее кожи заставлял сильнее биться мое сердце, и оно готово было выскочить из груди. Когда я занимался с ней любовью, я думал, что только это мне нужно от жизни — как можно дольше ощущать Микелу в своих объятиях.

Потом мы вернулись в постель и заснули, переплетя мизинцы ваших рук.

В половине седьмого я открыл глаза. Из окна проникал неяркий утренний свет. Кровать была высокой. В изголовье кровати лежали четыре подушки, и утром я увидел, что Микела спит на боку в позе зародыша, зажав одну из подушек между коленями. Люди довольно часто спят в странных позах. Я, например, могу спеть, засунув одну ногу под одеяло, а другую вытянув поверх него.

Осторожно, боясь разбудить Микелу, я встал. Пол в ее доме поскрипывал. Паркет словно озвучивал мои шаги. Я пошел в туалет помочиться. Я никак не могу решить для себя один важный вопрос. Когда утром тебе надо в туалет, а твоя девушка еще спит, что лучше: спустить воду и тем самым разбудить девушку или оставить все как есть? Я спустил воду, и Микела не проснулась. Потом я пошел на кухню посмотреть, что можно приготовить на завтрак, хотя не знал, что Микела привыкла есть по утрам. На всякий случай я сварил кофе, заварил чай, достал из холодильника апельсиновый сок, поджарил хлебцы и выставил на стол разные виды джема. После этого я включил на кухне музыкальный центр и немного замешкался с выбором музыки. В коробке лежало около десятка дисков, я и колебался, чему отдать предпочтение. В конце концов я остановился на Норе Джонс, альбом ComeAwaywithMe, и группе Morcheebaс BigCalm. Я поставил первый диск, убавил громкость и, разбудив Микелу, спросил, что принести на завтрак.

— Кофе, — сказала она.

Я поцеловал ее в щеку, принес чашку кофе, а сам пошел принять душ.

Я уже успел надеть брюки, когда Микела вышла к столу. Она съела несколько тостов с джемом.

— Спасибо за завтрак, — поблагодарила она меня хрипловатым голосом.

Кивнув, я сел на диван и стал допивать свой кофе. Микела натянула на себя мою рубашку. Она была ей слишком велика — спускалась чуть ли не до колен. Ноги Микелы возбуждали меня. На секунду наши взгляды пересеклись. Она в это мгновение подносила чашку ко рту. Чашка закрывала нижнюю часть лица, открытыми были только глаза. Взгляд у Микелы был глубокий, прямой и ясный. Потом она скрестила ноги, и я понял, что не могу больше сдерживаться. Я подошел к ней, обхватил руками ее голову и поцеловал в губы. Я старался как можно глубже засунуть язык ей в рот. На ее губах и языке ощущался слабый привкус кофе. Затем я увлек Микелу за собой на пол и расстегнул рубашку. От ее светлой кожи пахло по-утреннему. Одну руку я положил Микеле на грудь, а другую завел под голову, чтобы ее голова не касалась пола. Я вошел в нее. Микела ухватилась за ножку стола и крепко сжала ее. Этот образ впечатался в мою память. Мы оба кончили уже в постели. Эго было действительно великолепное начало дня. Мы потерлись носами друг о друга и, рассмеявшись, одновременно произнесли:

— Доброе утро!

После этого я проводил ее на работу.

14. ИГРА

Все утро я чувствовал на себе ее запах, и мне это нравилось. Я нарочно не стал мыться. Я гордо нес на себе ее запах, и мне казалось, что в тот день все прохожие, даже мужчины, были вежливы со мной.

Проводив Микелу до работы, я решил немного прогуляться и по дороге зашел в кафе на углу Клинтон- и Стэнтон-стрит. Красный пол, деревянные столы и стулья, причем все разного цвета и разной формы, а в глубине кафе — книжная лавка. Там было много молодых людей, поодиночке сидевших за столиками.

Одни что-то писали, другие читали, третьи просто размышляли, глядя на улицу через окно. Что-то я не припомню, чтобы в нашем городе встречались молодые люди, готовые в одиночестве проводить свое время в кафе. Но в Америке это в порядке вещей. У нас в кафе или бар заходят, чтобы наскоро выпить чашку кофе, или приходят надолго целой компанией. А здесь молодежь часами сидит в кафе с ноутбуком. Когда садится аккумулятор, они подключаются к розетке, даже не спрашивая разрешения.

Я выпил свой кофе, поглазел на улицу. Небо было хмурым, солнце в то утро так и не выглянуло из-за туч. Прохожих было много. Почти все держали в руках бумажные стаканчики с кофе, кто-то с сумкой через плечо ехал на велосипеде, сновали желтые такси, выделяющиеся в общей массе машин. Мне казалось, что я смотрю кино.

Немного поколебавшись, я отправил сообщение Сильвии: «Провел с ней ночь. На этот раз именно с ней». Через пару минут Сильвия мне позвонила. Мы разговаривали довольно долго. Мужчина на ее месте сразу стал бы выспрашивать подробности: какое у нее тело, как она себя ведет в постели… Но Сильвию больше интересовало, что я чувствовал, о чем мы разговаривали, нравится ли она мне по-прежнему или что-то в моем отношении к ней уже изменилось. Я подробно ответил на все ее вопросы. Сильвия была рада за меня, я понял это по тону ее голоса. Я всегда чувствую, когда она действительно рада. Прежде чем закончить разговор, она сказала:

— Мне хочется увидеть, какое у тебя сегодня лицо.

Случайно я заметил, как в бар вошла очень красивая девушка. Темные волосы, светлая кожа, яркие губы. Говорила она с легким французским акцентом. На руках у девушки примостился черный щенок, он был крошечный. Чтобы взять кофе и расплатиться, девушка опустила щенка на пол. Через секунду малыш напустил лужицу. Девушка извинилась и бумажными салфетками стала вытирать пол, но официант остановил ее, сказав, что он сам уберет за щенком. Это растрогало даже такую огрубевшую скотину, как я. И тут я вспомнил один день из своей жизни. Я был еще маленький, но отец уже не жил с нами. Бабушка повела меня к своей приятельнице и по дороге сказала, что там для меня приготовлен сюрприз. Когда мы пришли на место, бабушкина знакомая показала мне коробку, где лежали четыре щенка.