Непохожая на других

Лицо Долли и ее гибкое грациозное тело казались одновременно и недоступно далекими, и притягательно влекущими как магнит.

На кухне в ее доме Тед так и не рассмотрел внимательно, какого же цвета были ее глаза: голубыми или серыми? И только сейчас он увидел, что их цвет меняется от голубого к серому и обратно. Теперь он, как за день до этого Долли, испытывал подобие какого-то шока, что, видимо, как-то отразилось на его лице.

— Вы недолюбливаете меня за что-то? — спросила его Долли, заметив, как потемнели его глаза.

Он поднял глаза. Женщины, которые пытались навязаться, как ему казалось, всегда сладко улыбались ему. Долли не улыбалась. И он почувствовал необходимость защититься от ее чар и обаяния.

— А вы, однако, проницательны…

Не дожидаясь того, чтобы Тед заметил, как его слова обидели ее, и не делая паузы, Долли, словно не слыша его резкости, сказала спокойным голосом:

— Меня очень беспокоит то, что Роберт с трудом приспосабливается к городу и к новой школе, и я очень рада тому, что он и Бен стали друзьями. Но я думаю, что наши отношения не должны плохо влиять на дружбу мальчиков.

— Я полагаю, в наших силах свести встречи к минимуму, — сказал Тед и увидел, как искра гнева зажглась в ее глазах.

— Я с вами совершенно согласна.

— Тогда, я думаю, мы поняли друг друга, — сухо ответил он. — Ах, вот как раз освободилась учительница Бена. Я должен поговорить с ней об ужасном стиле письма моего сына. До свидания, миссис Форвенд.

Долли проводила его взглядом. Он ведь не глупый человек и уже знает, что она не любит, когда ее называют миссис Форвенд. Тогда что же это: просто обмолвка или намеренный укол?

Она продолжала обдумывать разговор между ними. В своей кухне, в прошлую встречу с Тедом, она отметила его как наиболее привлекательного мужчину из всех, кого она когда-либо знала. Теперь она осознала, что привлекательный — это не то слово, которым можно было бы его описать. Скорее, можно было бы сказать, что он был роковым мужчиной. Так же явно, как если бы Тед все еще стоял перед ней, она видела его узкое лицо, бездонные серые глаза, резко очерченные губы, ямочку на подбородке…

Долли осмотрелась по сторонам в поисках учительницы музыки.

Внутри у нее как будто что-то взорвалось. В душе она ругала себя: неужели ты, Долли Форвенд, такая дура, чтобы потерять голову от встречи со смазливым мужиком, или все уроки тебе не впрок? Да, наверно, прав этот высокомерный сноб — им следует встречаться как можно реже. А может быть, лучше вообще не встречаться?

Она увидела учительницу музыки и, улыбаясь, подошла к ней. Полтора часа спустя Долли и Роберт, наконец-то освободившись от встреч с учителями, ушли домой. Она легла спать рано и проснулась на следующий день в восхитительном настроении от того, что следующие два дня у нее были выходными. На улице светило солнышко и пели птицы… Все было замечательно.

После того как Роберт ушел в школу, Долли взяла чашечку с кофе, вышла из дома и села на крыльцо, подставляя лицо утреннему солнцу. Сейчас она была довольна жизнью. Я правильно сделала, что переехала в город, думала Долли. Решиться на это было нелегко. Оставить знакомых, работу, старый дом в деревне, где она жила во время своего замужества.

Однако после потрясшего ее развода она не могла оставаться там, где все ей напоминало об измене Майкла. Она жаждала смены обстановки, окружения, сферы деятельности. Ей вскоре предоставилась возможность переехать в Сент-Джон. Здесь в городе и у Роберта появлялось гораздо больше возможностей по сравнению с теми, что предоставлялись ему крошечной сельской школой, да и у нее работа будет гораздо более интересная, чем в сельской больнице. Одним словом, она решилась и не жалела о своем решении.

Ей нравилось жить в городе. Долли нравилось здесь все, кроме мужчин, с которыми ей пришлось встретиться. В деревне они были проще, но добрее и не такие наглые. Она закончила пить кофе и зашла в дом. В доме Долли переоделась в старую одежду, взяла садовые инструменты и пошла в сад. Лопаты и ведра были настолько чисты, что она даже почувствовала укол вины, что собирается их испачкать. В саду она начала копать ямки для посадки новых растений. Долли не любила таких садиков, разбитых в строгом стиле, они требуют слишком много ухода.

Час спустя основная работа по перекопке грядок была закончена, и Долли занялась семенами настурции, равномерно размещая их по краю багета.

Со стороны забора послышался чей-то голос:

— Доброе утро, миссис Форвенд.

Только один человек, кроме Теда Зауера, называл ее миссис Форвенд. Это был ближайший ее сосед, отошедший от дел бизнесмен, которого звали Морис Дерида. Он благоухал каким-то немыслимым одеколоном. Впрочем, может быть, потому, что жил один. В любом случае она была уверена — он не сделает и малейшей попытки пригласить ее на свидание.

— Доброе утро, — отозвалась Долли. — Прекрасный день, не правда ли?

— В самом деле, да, — сказал он, медленно растягивая слова так, как будто он в этом сомневался, и посмотрел на результаты ее работы. — Для того чтобы грядки на моем цветнике получались ровными, я обычно использую измерительную палочку.

— Вы знаете, у меня все получается в саду как-то беспорядочно, — ответила Долли виновато. — Вы думаете, миссис Мак-Челси обратит на это внимание?

Миссис Мак-Челси была хозяйкой дома, в котором жила Долли.

— Уверен, что не обратит, — мягко сказал экс-бизнесмен. — Я получил сегодня письмо от нее. Она сейчас живет в Берике, в Старом Свете, со своей сестрой, чувствует себя неплохо и вернется только к осени.

Не заметно, что вы соскучились по ней, подумала Долли.

— А что ее сестра? Она оправилась после сердечного приступа?..

Они болтали еще с полчаса.

Когда Роберт пришел из школы, Долли возилась на кухне. Через некоторое время заглянул Бен и кое-что помог сделать им по хозяйству.

Накормив мальчишек и убрав посуду, Долли налила себе немного сока и вдруг увидела, что у Шумана в зубах крыса. Она с ужасом обнаружила, что крыса еще жива.

Долли попятилась назад. Руки у нее дрожали так, что она с трудом закрыла за собой дверь.

Подбежал Роберт, громко стуча каблуками.

— Мама, мы собираемся поиграть в ковбоев, — закричал он и направился к двери.

— Не заходи туда, — остановила его Долли, заикаясь. — Шуман поймал крысу.

— Крысу? Здорово!

— Она еще жива, — добавила Долли. — Что мне делать?

Если бы она позвала месье Дерида, то он, вероятно, помог ей, но неизвестно, как бы он расценил ее просьбу о помощи. Она вспомнила резкий запах его одеколона и представила, как ей придется потом проветривать дом. Нет, она не может его позвать.

— Ты собираешься возвращаться, Роберт? — закричал Бен.

— Здесь в доме крыса, — ответил Роберт с нескрываемым восторгом. — Шуман поймал ее. Мама сказала, что крыса еще жива.

— В самом деле, там крыса?

— Я не могу войти туда, — пролепетала Долли. — Я до смерти боюсь крыс.

— Я позову моего папу, он прибьет ее, — воинственно заявил Бен.

— Нет, ты не должен этого делать…

— Пойдем вместе! — поддержал предложение друга Роберт, и. оба мальчика побежали по дороге, не дожидаясь ее согласия.

Долли собиралась было остановить их, но сорванцов точно ветром сдуло. Было бы лучше все-таки позвать месье Дерида, а не Теда Зауера, подумала она и посмотрела на себя. Тапочки на ней были с дыркой, колени — грязные, сверху была напялена застиранная футболка с шутливой надписью на уровне груди «Ценный груз».

В доме Шуман так трепал крысу, что Долли даже стало жалко ее. Полудохлая крыса в белой, чистой кухне — это не имело ничего общего с контрактом по найму дома, заключенным с его хозяйкой.

Черная машина притормозила у калитки. Открылась дверь машины, и мальчишки выскочили из нее, затем лениво вылез сам Тед Зауер. Он так же, как и она, был одет в шорты, на нем были белоснежные кроссовки и плотно облегающая торс футболка безупречной чистоты.