Итальянец

— Видимо, на это он и надеется, — негодовал юноша, но напрасно. — Кто ответит за горе и страдания, которые он причинил? Святые отцы, он позорит ваш орден своими злодейскими деяниями…

— Замолчите! — грозно прикрикнул на него один из монахов. — Монастырь гордится братом Скедони, он предан вере и беспощаден и строг к себе. Да стоит ли объяснять это вам, кто столь непочтителен к храму и святыням нашей веры…

— Отведем-ка его к аббату, — посоветовал другой монах. — Или лучше бросить его в подземелье, — добавил он сердито.

— Идемте, — сказал первый монах и, схватив Винченцо за руку, потащил его к выходу.

Гнев и отчаяние придали юноше силы, он вырвался и бросился в первую же дверь, к счастью выходившую прямо на улицу.

Когда Винченцо вернулся домой, его вид и состояние должны были бы тронуть любого, у кого не очерствело сердце. Однако юноша сознательно решил избежать встречи с отцом, а что касается матери, то он не хотел дать ей повод для торжества. Менее всего он мог рассчитывать на ее понимание и сочувствие.

Когда маркизе стало известно о намерении сына жениться на Эллене ди Розальба, она, не медля, рассказала об этом Скедони с целью просить у него совета, как воспрепятствовать этому. Скедони предложил ей свой план. Маркиза согласилась с ним, тем более что осуществить его представлялось довольно легко. Когда-то она была хорошо знакома с настоятельницей монастыря Сан-Стефано, знала характер этой монахини и полностью доверяла ей. И она в ней не ошиблась и на этот раз. Настоятельница не только согласилась помочь маркизе, но даже проявила особый интерес к плану Скедони. Поскольку все действительно увенчалось успехом, маркиза менее всего собиралась что-либо менять, несмотря на состояние сына и его мольбы и слезы. Как горько раскаивался потом бедный Винченцо, как корил себя за то, что открылся матери, питал какие-то надежды на ее участие и понимание. Он ушел от нее окончательно убитый и подавленный.

Верный Паоло, срочно вызванный к молодому хозяину, не смог ничем обрадовать его, ибо ничего не смог разузнать об Эллене. Винченцо отослал его, велев продолжать поиски и расспросы, и в полном отчаянии заперся в своей комнате.

Вечером не находивший себе места юноша покинул дом и бесцельно бродил по улицам, пока не оказался у причалов. Рыбаки, грузчики и прочий портовый люд заполняли причалы, дожидаясь возвращения запаздывающих рыбацких баркасов из Санта-Лючии. Винченцо, низко надвинув шляпу и сложив руки на груди, прохаживался по краю мола, рассеянно прислушиваясь к разговорам, и с грустью смотрел на белевшие вдали очертания виллы Алтиери. Он думал об Эллене, вспоминая, как они вместе, сидя в беседке, любовались прекрасным видом на залив. Теперь все потеряло для него прежнюю прелесть, краски померкли. Он не видел ни заката, окрасившего золотом гладь вод, ни маяка в конце мола, ни быстро сновавших по заливу рыбацких лодок. Как они всегда восторгались картиной предзакатного залива! И было это совсем недавно, когда перед самой смертью синьоры Бианки они сидели втроем в саду. В тот вечер старая синьора вручила ему судьбу Эллены. Воспоминания об этом огнем обожгли душу бедного Винченцо. Он казнил себя за то, что сейчас так растерян и напуган, что до сих пор не смог преуспеть в поисках похищенной девушки. В эту минуту он твердо решил уехать из Неаполя, покинуть отчий дом и не возвращаться до тех пор, пока не найдет Эллену. Принятое решение вновь вернуло ему силы.

Он тут же попробовал справиться у рыбаков, где можно взять лодку. Винченцо хотел обследовать побережье, ибо подумал, что Эллену могли морем увезти с виллы Алтиери и спрятать в одном из монастырей, которых немало на побережье.

— У меня, синьор, всего одна лодка, — ответил ему первый рыбак, к которому он обратился. — Она мне самому нужна, но можно спросить у моего приятеля. Эй, Карло, синьору нужна на время небольшая лодка, как твоя.

Но Карло не откликнулся, ибо с интересом вместе с другими слушал то, что рассказывал один из их товарищей. Подойдя поближе, Винченцо хотел было повторить свой вопрос, но был удивлен тем вниманием и интересом, с которыми рыбаки слушали рассказчика.

— Говорю вам, — убежденно отвечал тот на чьи-то сомнения, — все было точно так. Я всегда раза два в неделю возил им свежую рыбу. Это очень хорошие люди, никогда не скупятся и всегда добавят дукат или два к моей цене. Так вот, как уже сказал, я, как обычно, постучался в дверь и вдруг услышал за нею стоны, а потом голос старой служанки, зовущей на помощь. Как мог я ей помочь, если дверь оказалась запертой? И решил попросить помощи у старика Бертольди, вы его знаете, он живет по ту сторону дороги на Неаполь, но не успел сделать этого, потому что откуда-то появился молодой синьор и, не раздумывая, влез в окно и освободил бедняжку Беатрису. Она-то потом и рассказала мне всю эту историю.

— Какую историю? — не выдержав, воскликнул Винченцо. — О ком вы говорите?

— Всему свое время, синьор, сейчас узнаете, — ответил с достоинством рыбак и вдруг пристально посмотрел на юношу. — Эй, синьор, не вас ли я видел там? Ведь это вы освободили бедняжку Беатрису?

Винченцо давно уже понял, что рыбак рассказывал о том, что случилось на вилле Алтиери. Не дожидаясь конца его рассказа, он забросал рыбака вопросами. Прежде всего его интересовало, в какую сторону похитители увезли девушку. Увы, рыбак здесь ничем не смог ему помочь, ибо сам не знал.

— Эй, синьор, может, это были они! — вдруг воскликнул один из портовых бродяг, тоже с вниманием слушавший рассказ. — Я хочу сказать про экипаж, который с грохотом промчался на рассвете через Браселли. Окна были наглухо зашторены. Может, в нем увезли молодую синьорину?

Этого было достаточно, чтобы павший духом юноша вновь обрел надежду. Он попытался расспросить бродягу поподробней, но тот более ничего не смог ему сказать. Но и этого оказалось достаточно. По времени все совпадало. Винченцо немедленно решил отправиться по следам экипажа, и прежде всего в Браселли. Там от почтмейстера он может многое узнать.

Приняв это решение, он вернулся домой, но отнюдь не для того, чтобы сообщить отцу о своем намерении, а всего лишь для того, чтобы дождаться верного Паоло, которого хотел взять с собой. Хотя оснований для надежды было не так много, но он был полон решимости немедленно начать поиски.

Убежденный, что о его намерениях никто в доме ничего не знает, он, собираясь, мало думал об осторожности и совсем не думал о том, что его может ждать впереди.

ГЛАВА X

Змее ты в первый раз простишь укус?

Маркиза, встревоженная недомолвками, странными намеками и всем поведением сына в последние дни, послала за отцом Скедони. Не забывший об оскорблениях, нанесенных ему Винченцо в храме, Скедони выполнил просьбу маркизы без видимой охоты, однако не мог не испытать злорадственного удовольствия при мысли, что это даст ему возможность отомстить юноше. Его особенно задели обвинения в лицемерии и притворстве. Злопамятный и мстительный, он жаждал наказать юношу. Он понимал, какой удар может нанести его репутации размолвка с Винченцо в храме монастыря. Среди монахов многие открыто его недолюбливали, и немало было таких, кто с удовольствием побеждал его на диспутах и был бы рад любому его поражению и неверному шагу. Не поэтому ли он так исступленно морил себя голодом, истязал молитвами, чтобы доказать истовость своего служения вере? Он надеялся, что высшие по сану это непременно отметят. Теперь же он серьезно опасался, что стычка с Винченцо может быть использована его недоброжелателями.

Не на шутку испугали его и намеки Винченцо на то, что ему известно прошлое Скедони. Поэтому он так поспешно покинул храм, боясь, как бы Винченцо в присутствии монахов не сказал о нем чего-нибудь губительного для его репутации. Теперь он готов был пойти на все, чтобы не позволить юноше поделиться с кем-нибудь своими догадками. И все же Скедони понимал, что не должен забываться, когда имеет дело со знатным семейством ди Вивальди.