Ур Халдеев

Почтительному отношению к древним мы, возможно, обязаны и другой находкой. Под полом храма мы обнаружили каменную табличку закладки с надписью Гудеа, который был правителем Лагаша в XXII столетии до нашей эры; нашли часть стелы, посвященной богине Нингал царем Урнамму в те времена, когда он еще не успел начать победоносного восстания против своего сюзерена, а также тонко высеченную из диорита голову от маленькой статуи жреца примерно того же периода. Некогда эти вещи были частью обстановки храма. Со временем они разбивались или просто обесценивались, к их удаляли из храмовой сокровищницы. Но поступать с ними, как с обыкновенным мусором, считалось недопустимым. Поэтому мы довольно часто под храмами находим захоронения предметов, которые когда-то были почитаемы или просто играли в святилище какую-то роль.

Подобные находки — большая удача для археолога, но они же могут легко ввести его в заблуждение. Ведь прежде всего возникает мысль: если время существования храма определено правильно, значит, и найденные в нем предметы относятся к той же эпохе! Но в действительности это совсем не так. Ведь в наших соборах тоже можно найти сокровища, накопившиеся за все время существования этих зданий. Таким же складом реликвий далекого прошлого был и вавилонский храм: жрецы не любили расставаться с приношениями верующих. Поэтому, когда археолог находит груды разнообразных священных предметов, он, воздав должное благочестию жрецов, в то же время обязан помнить, что эти предметы могут быть гораздо древнее самого храма.

В одном месте под полом мы обнаружили маленькую медную статуэтку собаки. Это уже нечто совсем иное: это современный зданию амулет, положенный сюда для защиты храма. Иллюстрацией подобного обычая может служить еще одна наша находка. Среди прочих работ Синбалатсуикби перестроил древний Гигпарку или во всяком случае воздвиг свое здание на месте совершенно разрушенного Гигпарку царя Куригалзу. Как и всюду, Синбалатсуикби пользовался отвратительным кирпичом-сырцом, и стены его почти полностью развалились, так что мы сумели частично восстановить наземный план здания лишь по сохранившимся полам из обожженного кирпича. Труднее всего было определить, где кончается одна и где начинается другая комната. Но когда мы все же как-то справились с этой задачей и начали поднимать полы, мы нашли подтверждение нашим теоретическим наброскам. Вдоль каждой стены стоял ряд кирпичных коробок, расположенных прямо под полом, так как кирпичи, которыми он был вымощен, служили одновременно как бы крышками этих коробок. Каждая такая коробка сложена из трех поставленных на торец кирпичей: внутренняя, обращенная к середине комнаты сторона их оставалась открытой. Это были своего рода сторожевые будки. В них стояли фигурки, сделанные из сырой глины, облитые густой известью, а затем раскрашенные. Такие детали, как черты лица и складки одежды, нанесены черной краской с отдельными штрихами красного цвета. Фигурки сделаны чрезвычайно грубо. Они пропитались почвенными солями, расползлись и согнулись в самых причудливых позах. Некоторые оказались в таком жалком состоянии, что мы не смогли их спасти. И тем не менее они довольно любопытны.

Здесь были собаки, змеи, грифоны, люди, человеческие фигуры со львиными или бычьими головами, люди с ногами быков или рыбы с головами людей — все виды доброжелательных демонов, которые сторожат дом, избавляют от болезней и предотвращают несчастья. И перед каждым таким демоном или божком лежало несколько обугленных зерен ячменя и косточки мелких животных или птиц. В клинописных текстах упоминается об этих фигурках и о том, как их устанавливают с молитвами и магическими заклинаниями. И вот, наконец, мы впервые нашли их на месте, да еще с явными следами маленьких жертвоприношений, совершенных в момент установки «стражей» в их кирпичные «сторожевые будки» под полом.

У этих «будок» была еще одна особенность: они были сложены из плоско-выпуклых кирпичей, т. е. из древних, похожих на каравай хлеба кирпичей, вышедших из употребления более полутора тысяч лет назад. Откуда они взялись? Ведь раздобыть такие кирпичи можно было, только раскопав древние развалины города. Но для чего? По-видимому, считалось, что древность кирпичей придает им какое-то магическое свойство, которое увеличивает силу демонов-стражей.

Нам еще встретится немало примеров своеобразного увлечения археологией, особенно в последние годы владычества Вавилона, но такое увлечение всегда усиливалось подсознательной суеверной тягой к истоку всего сущего, скрытому в глубине бесчисленных столетий, к тем временам, когда люди не отличались от богов, «ко дням, когда землю населяли гиганты».

Глава IX. Навуходоносор II и последние дни Ура

В книге пророка Даниила о Навуходоносоре сказано следующее: «…он пришел в царский дворец в Вавилоне. Заговорил царь и сказал: „Не этот ли Вавилон великий построил я, не этот ли дом царский воздвиг я силой власти моей во славу своего величия?”» В данном случае слова пророка вполне оправданы. Так похвалялся царь. В 700-х годах до н. э. Вавилон намного превосходил по величине все окруженные стенами города, известные в истории. И построил его Навуходоносор. Он срыл сооружения предшественников и поставил на их месте свои гигантские здания. Поэтому современному археологу так трудно отыскать здесь, под глубоко залегающими фундаментами верхних пластов, что-либо древнее построек Навуходоносора. На площади более двадцати пяти квадратных километров буквально все здания возведены этим царем. К тому же активность Навуходоносора не ограничивалась одной столицей. В Уре он тоже предпринял обширные работы, которые должны были значительно изменить облик города.

Я полагаю, что Навуходоносор начал свои работы в Уре уже на закате жизни. Первое место, естественно, занимал Вавилон, и вряд ли царь приступил бы к благоустройству провинциальных городов, если бы не добился заметных успехов в столице. А для реконструкции Вавилона потребовалось немало времени; многие согласятся с тем, что сорокатрехлетнее царствование Навуходоносора было не слишком длительным сроком для завершения этой гигантской работы. Несомненно одно: кратковременное правление трех преемников Навуходоносора вообще не оставило в Уре следов, а когда всего шесть лет спустя после смерти Навуходоносора трон перешел к Набониду, в городе оставалось еще множество незавершенных работ. Если бы Навуходоносор успел осуществить свой план реконструкции, картина была бы иной.

Мы знаем, что Набонид зачастую лишь достраивал то, что начал строить Навуходоносор. Отличить, какая часть здания построена одним царем, а какая — другим, не всегда легко, а иногда и невозможно. Впрочем, это не имеет большого значения. Гораздо важнее другое: узнать, как выглядел Ур в VI в. до н. э., когда работы, предпринятые обоими царями, были уже завершены.

Наша задача сильно осложняется тем, что Навуходоносор был индивидуалистом и новатором: об этом можно судить хотя бы по полной перестройке всего Вавилона. Даже в вопросах религии он, как мы увидим ниже, всегда старался идти своим, особым путем. А Набонид, наоборот, был приверженцем древних традиций и старины. Он гордился тем, что сумел восстановить тот или иной старый храм в точном соответствии с первоначальным планом, как он сам говорил: «не изменив ничего даже на толщину пальца». Естественно, Набонид относился с неодобрением к трудам своего предшественника и в отдельных случаях мог даже исправлять его сооружения, если они отступали от ортодоксальных образцов. Так, например, Навуходоносор похвалялся, что на зиккурате он построил «…Эгишнунгал, храм Сина (Нанна) в Уре». Здесь речь шла о центральном сооружении священного квартала. Кроме того, как мы знаем, он перестроил большой двор и, может быть впервые, воздвиг два святилища в углах, образуемых тремя большими лестницами, ведущими на зиккурат. Совершенно очевидно, что какие-то работы он вел и на самом зиккурате, но здесь не сохранилось ни одного его кирпича. Возможно, хотя и маловероятно, что Навуходоносор оставил реконструкцию зиккурата напоследок и не успел ее осуществить. Гораздо вероятнее другое: он завершил или начал здесь перестройку, однако Набониду она показалась неправильной, и он приказал все убрать. Изучение развалин зиккурата убедило меня в том, что Навуходоносор не собирался просто восстанавливать древний оригинал времен Урнамму, — это было бы не в его характере, — но что именно хотел он здесь воздвигнуть, мы не знаем, — следов не осталось. Зато сам зиккурат нововавилонского периода сохранился хорошо, и мы можем описать его со всеми подробностями.