Идеальное убийство

Чемберлен и Левайн перелетели Атлантику, Сигрейв выбыл из соревнований в Брукленде. Газета «Дейли Мейл» активно выступала против красных, утверждая, что ее журналисты раскрыли большевистский заговор. Как-то чех заявлял, что переплыл Ла-Манш. В Москве росло число убийств, Фокслоу выиграл Золотой кубок, а в Оксхее разверзлась земля, поглотив чей-то палисадник. Оксфорд по-прежнему видел в женщинах опасность, на собачьих бегах стали использовать электрического зайца. Превосходство англичан на Уимблдоне оказалось под вопросом, палата лордов сдавала свои позиции.

Уимзи был целиком поглощен своим опус магнум — поиском ста и одного способа спровоцировать внезапную смерть. Листки с выписками порхали по всей квартире, угрожая погрести под собой Бантера, в чьи обязанности входило разбирать их — иными словами, обращать хаос в подобие порядка. Среди них были отрывки из восточных манускриптов, описывавших процессы экстракции ядов из растительного сырья, и рассказы о страшных экспериментах, проводившихся в лабораториях Германии. Жизнь сэра Джеймса Люббока, имевшего несчастье являться близким другом лорда Питера, стала поистине невыносимой из-за бесконечных расспросов, касающихся посмертных признаков воздействия хлороформа, яда кураре, цианидов, газов и прочих диэтилсульфатметил-метанов.

— Наверняка должно быть такое вещество, которое убивает, не оставляя следов, — настаивал Уимзи в ответ на уговоры прекратить свои изыскания. — Такая нужная штука — ученым не составило бы труда изобрести ее. Она точно существует. Только почему-то ее совсем не рекламируют. А ведь реклама бы не помешала! Порошочек, который каждому может понадобиться.

— Вы не понимаете, — увещевал его сэр Джеймс Люббок, — многие яды не оставляют после себя следов. Особенно это касается растительных — их вообще очень трудно обнаружить в организме при вскрытии, если не знать, какой именно яд вы ищете. Например, если вы проверяете труп на мышьяк, то анализ не покажет наличие стрихнина. А если ищете стрихнин, то не найдете морфина. Приходится проводить серию анализов, чтобы обнаружить яд. Кроме того, существуют яды, которые вообще не поддаются анализу.

— Это я знаю, — упрямо отвечал Уимзи. — Проверял. Но как же эти яды, не поддающиеся анализу, — по каким признакам вы определяете, что убийца использовал их?

— Смотрим на симптомы. Изучаем дело целиком.

— Да, но мне нужен яд, который не дает никаких симптомов. За исключением смерти, конечно же, — если ее можно назвать симптомом. Существует ли яд, не дающий симптомов и не поддающийся определению при анализе? Нечто, что просто отправляет человека на тот свет?

— Разумеется, нет, — раздраженно сказал патологоанатом. — В своей работе мы опираемся на анализы и симптомы. А ваше предположение подрывает основы нашей профессии. Симптомы есть всегда.

По счастью, в этот момент раздался звонок — это был Паркер.

— Я еду в Лихемптон с ордером на арест, — сказал он. Шеф решил, что за это дело стоит взяться всерьез. Случай в Бэттерси, дело Дэниелса, убийство Берты Гоутубед — складывается впечатление, что в этот год произошло слишком много загадочных трагедий, да еще пресса подливает масла в огонь, будь она неладна! На этой неделе в Гражданине появилась статья, а к ней иллюстрация: «Восемьдесят шесть убийц крупным планом», — а в «Ивнинг Ньюс» редакторская колонка вышла под заголовком «За шесть недель полиции так и не удалось приблизиться к разгадке». В общем, вы понимаете. Так как, поедете со мной?

— Конечно. Думаю, сельский воздух пойдет мне на пользу. Пора поразмяться, стряхнуть, так сказать, паутину. Возможно, там я изобрету идеальный способ умерщвления людей. «О, вдохновенье, дивное дитя, что в чаще леса прячется глубокой»… Это кто-то сказал или я придумал только что? Звучит как-то знакомо…

Паркер, пытаясь держать себя в руках и не взорваться, коротко ответил, что полицейская машина отправляется в Лихемптон ровно через час.

— Я прибуду, — ответил Уимзи, — хотя, конечно, мне не доставляет никакого удовольствия ехать в машине, которой управляю не я сам. По-моему, это небезопасно. Но ничего. Я буду горд, решителен и смел — как сказала королева Виктория о епископе Кентерберийском.

Вопреки опасениям Уимзи, они добрались до Лихемптона без всяких приключений. Паркер захватил с собой еще одного офицера, а по дороге к ним присоединился главный констебль графства, не скрывавший своего скептического отношения к их предприятию. При виде пятерых мужчин, отправившихся на поимку одной-единственной девушки, лорд Питер вспомнил маркизу де Бринвильер: «Как, вся эта вода для меня одной?»

После этого его мысли вновь обратились к ядам и вращались вокруг этой темы до тех пор, пока машина не остановилась перед домом на Веллингтон-авеню.

Паркер поднялся по ступеням, следом за ним — главный констебль. Дверь открыла перепуганная служанка; увидев за ней полицейских, она вскричала:

— О, сэр, неужели с мисс Уиттакер что-то случилось?

— То есть вы хотите сказать, что дома ее нет?

— Нет, сэр. Она уехала на машине вместе с мисс Верой Файндлейтер в понедельник — четыре дня назад, сэр, — и до сих пор не вернулась, и мисс Файндлейтер тоже; мы боимся, что с ними что-то случилось. Когда я вас увидала, сэр, то решила, что вы пришли сообщить о каком-нибудь страшном происшествии. Мы уж и не знаем, что думать, сэр.

«Сбежала, чертовка», — подумал Паркер, однако справился с собой и спросил:

— А вы не знаете, куда они поехали?

— На Кроу-бич. Так сказала мисс Уиттакер, сэр.

— Добрых пятьдесят миль, — заметил главный констебль. — Наверняка решили задержаться там на денек-другой.

«А еще более вероятно — отправились прямо в противоположном направлении», — подумал Паркер.

— Но они не захватили никаких вещей, даже ночной сорочки, сэр. Выехали часов в десять утра. Сказали, что пообедают там, а к вечеру вернутся домой. И с тех пор — ни слова. Мисс Уиттакер никогда себе такого не позволяла. Мы с кухаркой прямо не знаем, что делать…

— Думаю, с ними все в порядке, — сказал главный констебль. — Жаль, конечно, что их нет дома, нам бы не помешало переговорить с мисс Уиттакер. Когда она объявится, передайте, что заходил сэр Чарльз Пиллингтон с друзьями.

— Конечно, сэр. Но, сэр, что же нам делать?

— Ничего. И не волнуйтесь так. Я наведу справки. Я же главный констебль, так что сразу узнаю, если они попали в аварию или еще куда. Правда, случись такое, я уже был бы в курсе. Давай, дорогуша, успокойся, тут не о чем плакать. Я сообщу, если появится что-нибудь новое.

Однако вид у сэра Чарльза был встревоженный. Похоже, дело принимало неожиданный оборот.

Лорд Питер воспринял новость с присущей ему жизнерадостностью.

— Что же, — воскликнул он, — им не сидится на месте! Такое часто бывает с преступниками. Подтверждаются мои худшие подозрения. Интересно только, зачем она потащила за собой девчонку? Кстати, неплохо было бы заглянуть к Файндлейтерам. Может, они что-нибудь слышали?

Предложение Уимзи было немедленно воплощено в жизнь. Правда, безрезультатно. Все семейство, оказывается, отправилось на побережье, за исключением мисс Веры, которая жила на Веллингтон-авеню вместе с мисс Уиттакер. Служанка не выразила никакой обеспокоенности на ее счет. Сыщики постарались не возбудить у нее подозрений и, оставив традиционное любезное сообщение от сэра Чарльза, удалились для совещания.

— Нам ничего не остается, — сказал Паркер, — как оповестить дорожную полицию и попытаться отыскать машину и женщин. И, конечно, нужно уведомить порты. Прошло четыре дня — бог знает, где они сейчас. Жаль, что я не начал раньше, пусть даже без официального разрешения. А как выглядит эта мисс Файндлейтер? Надо бы вернуться к ним в дом и попросить ее фотографии, а также и снимок мисс Уиттакер. А вам, Уимзи, следует зайти к мисс Климпсон и узнать, нет ли у нее какой-нибудь информации.

— Да, и сообщите в Скотленд-Ярд, чтобы они присматривали за квартирой миссис Форрест, — посоветовал лорд Уимзи. — Когда с преступником происходит нечто неожиданное, бывает полезно проследить за его сообщником.