Идеальное убийство

Он подошел к книжному шкафу: тень сжалась, замерла и почернела. Он протянул руку — тень двинулась следом за ней, скользя по корешкам книг с золотым тиснением.

— Почему? — повторил Уимзи. — Потому что мне кажется, что это дело, которое я так долго искал. Всем делам дело. Убийство без следов, без зацепок, без мотива. Норма. Все, что вы видите здесь, — он обвел рукой полки, и тень повторила его жест, сделав его слегка зловещим, — все эти книги, они посвящены преступлениям. Но только ненормальным преступлениям.

— В каком смысле ненормальным?

— Проваленным. Преступлениям, которые были обнаружены. Как вы думаете, каково соотношение раскрытых преступлений и тех, которые прошли незамеченными?

— В нашей стране, — напрягшись, сказал Паркер, — полиции удается найти и обезвредить большую часть преступников…

— Дорогой мой, я знаю, что, когда факт преступления налицо, ваши люди находят преступника по меньшей мере в шестидесяти процентах случаев. Но в тот самый момент, когда выясняется, что было совершено преступление, оно попадает в категорию провалов. После этого все зависит только от эффективности работы полиции. Но как насчет преступлений, которых никто так и не заметил?

Паркер пожал плечами:

— Что я могу ответить на этот вопрос?

— Давайте порассуждаем. Почитайте любую газету. «Мировые новости», все что угодно. Правда, на прессу теперь надели намордник — цензура не дремлет. Возьмем лучше отчет о бракоразводных процессах. Развод — это констатация провала брака. Но ведь разводы случаются сплошь и рядом. А теперь посмотрите вокруг, на то, как живут ваши друзья и знакомые, и вы поймете, что большинство из них счастливы в семейной жизни, только не кричат об этом на всех углах. Люди не ходят в суд для того, чтобы заявить, что они неплохо уживаются вместе, спасибо за внимание. Точно так же в книгах, стоящих на этих полках, вы найдете описания лишь тех преступлений, которые завершились провалом. Только они привлекают к себе внимание. Убийцы, которым удался их замысел, не пишут об этом в газетах. Они даже не собираются на дурацкие семинары, чтобы поделиться своими соображениями с любопытствующими на тему «Что убийство значит для меня» или «Как я стал преуспевающим отравителем». Удачливые убийцы, как и счастливые жены, предпочитают держать язык за зубами. И я думаю, что по отношению к тем, кто попался, они составляют ту же пропорцию, что и разведенные пары к крепким брачным союзам.

— А вы не преувеличиваете?

— Не знаю. И никто не знает. В том-то вся и загвоздка. Но спросите любого доктора, когда он будет в приятном, расслабленном состоянии души и тела, о том, сколько раз за годы практики у него возникали подозрения, которым он не захотел или не решился дать ход? На примере нашего друга Карра мы видим, что случается, когда доктор проявляет подобную решимость.

— Так он же ничего не смог доказать!

— Я знаю. Но это не значит, что там нечего было доказывать. Посмотрите, сколько убийств оставалось в тайне до тех пор, пока преступник не заходил слишком далеко и не совершал какую-нибудь глупость. Вот, например, Палмер. Его жена, и мать, и теща, и куча незаконных отпрысков — он всех их убрал с дороги, и никто ничего не заподозрил до тех пор, пока ему не пришло в голову столь очевидным образом избавиться от Кука. Или Джордж Джозеф Смит. Безнаказанно утопил двух жен, и никаких подозрений — пока то же самое не произошло с третьей. И Армстронг — большая часть его преступлений так и не вышла бы наружу, если бы не эта история с Мартином и шоколадом. Берка и Лейра привлекли к суду за убийство старушки, так они чистосердечно признались, что за два месяца отправили на тот свет шестнадцать человек, а никто и ухом не повел.

— Но их же поймали!

— Потому что они были дураки. Если вы убиваете кого-то жестоким, кровавым способом, или травите человека, всегда отличавшегося богатырским здоровьем, или избавляетесь от богатого родственника на следующий день после того, как тот подписал завещание в вашу пользу, или приканчиваете любого, кто попадается на вашем пути, то, конечно, рано или поздно вас поймают. Но если вы решите убить человека, который стар и болен, при обстоятельствах, когда ваша выгода не слишком очевидна, обставив все так, что это будет выглядеть как смерть от естественных причин или несчастный случай, то вам ничего не угрожает! Могу поклясться, что отнюдь не все сердечные приступы, гастроэнтериты и инфлюэнцы со смертельным исходом являются результатом Божьего промысла. Чарльз, убить человека чертовски легко, для этого даже не нужна специальная подготовка.

Паркер выглядел взволнованным.

— В ваших словах есть доля истины. Я слышал пару подобных историй. Но мисс Доусон…

— Случай мисс Доусон просто очарователен! Такая великолепная жертва! Совсем старая, смертельно больная. Того и гляди, сама сыграет в ящик. Никаких родственников, задающих вопросы. Ни близких друзей, ни старых соседей. И куча денег. Честно говоря, Чарльз, ночами, лежа в кровати, я прямо-таки облизываюсь, размышляя о разных способах убийства Агаты Доусон.

— Ну, до тех пор, пока вы не придумаете такой, который не оставляет следов и не нуждается в мотиве, вы не можете считать свои размышления плодотворными, — заявил практичный Паркер, который уже начал уставать от этой неприятной темы.

— Тут я с вами согласен, — кивнул Уимзи, — но это означает лишь одно: я еще совсем незрелый убийца. Подождите, пока мой метод не будет разработан до совершенства, и тогда я, возможно, познакомлю вас с ним. Какой-то древний мудрец сказал, что каждый из нас держит в руках жизнь другого человека — но только одного, Чарльз, только одного.

9

Завещание

Воплощение в жизнь нашей последней воли зависит только от нас.

А. Теннисон. «Из воспоминании»

— Хелло! Хелло… коммутатор… могу я попросить соединить меня с птичкой нежною в садах… о нет, у меня и в мыслях не было издеваться над вами, дитя мое, это цитата из Уордсворта, знаете, был такой поэт?.. Да, попробуйте еще раз… благодарю вас… Это доктор Карр?.. Лорд Питер Уимзи… да-да… ага!.. ну что вы… Мы как раз собираемся реабилитировать вас и вернуть домой, увенчав лаврами и сенной… нет, я не шучу… мы пришли к заключению, что дело серьезное… Да… Мне понадобится адрес сестры Форбс… Конечно, подожду… Лутон?., ах, в Тутинге, да-да, я понял… Понимаю, она настоящая фурия, но я найду к ней подход… Огромное спасибо… приятного Дня…. да! забыл!., хелло!.. Я хотел спросить, она занимается акушерством? Акушерством!., буква А — акула — а-ку-шер-ством… Нет?.. Вы уверены?.. Будет весьма неприятно, если она все-таки им занимается и придет сюда… я при всем желании не смогу произвести на свет младенца… Чу, если вы уверены… Да, ясно… само собой, никому ни слова, никаких ссылок на вас… До свидания, дружище, до свидания…

Лорд Уимзи повесил трубку, жизнерадостно насвистывая, и позвал Бантера.

— Милорд?

— Как по-вашему, Бантер, какой костюм больше подошел бы для мужа, ожидающего прибавления в семействе?

— Сожалею, милорд, но в последнее время я не следил за модой для будущих отцов. Я бы сказал, милорд, что это должен быть костюм, способный внушить вашей даме бодрость и приятное расположение духа.

— К несчастью, я не знаю этой дамы. На самом деле она лишь плод моего слишком живого воображения. Однако я думаю, что наряд должен отражать радужные ожидания, довольство собой и легкое волнение.

— Я вас понял — состояние новобрачного, милорд. В таком случае я предложил бы пиджачный костюм светло-серого цвета — в елочку, милорд, — с бледно-аметистовым галстуком, носками в тон и мягкой шляпой. Котелок не рекомендую: он, конечно, отражает волнение, но скорее финансового свойства.

— Вы совершенно правы, Бантер. И я надену перчатки, которые так неосторожно испачкал вчера на Чаринг-кросс. Предполагается, что я слишком взволнован, чтобы беспокоиться о чистых перчатках.

— Прекрасно, милорд.

— Думаю, трость будет лишней…