Укус ящерицы

Рассуждая таким образом, Коста в какой-то момент почувствовал, что рядом кто-то есть. Повернувшись, он обнаружил женщину лет сорока с небольшим. У нее были длинные темные волосы, очень чистые и прямые, тронутые серебром. Казалось, их природный цвет именно этот, серебристый, а темный нанесен искусственно. Старая красная рубашка, когда-то определенно недешевая, за годы носки утратила первоначальный цвет и форму; простые же темные слаксы никогда на изысканность и не претендовали. Одежда плохо сочеталась с гладким, без морщин лицом, тонким и аристократическим, самой примечательной чертой которого были умные карие глаза. С первого взгляда Ник узнал в ней ту женщину, которая стояла у окна с видом на лагуну.

Тогда она показалась ему потерянной, но теперь первые же ее слова рассеяли то впечатление.

– Думала, вас будет больше, – сказала женщина теплым, вежливым голосом. – Я – Рафаэла Арканджело. Должна извиниться за братьев. Они иногда такие… упрямые.

– Ник Коста, – представился он, краем глаза заметив, что Фальконе с нескрываемым интересом наблюдает за ними. – А это инспектор Фальконе.

– Синьор Коста, – с некоторой настороженностью сказала она. – Инспектор.

Коста выждал пару секунд, но Фальконе инициативы не проявил. Что-то подсказывало Нику, что инспектор слегка оробел перед этой привлекательной женщиной, ответившей на его откровенно любопытный взгляд с такой же непосредственностью.

– Поговорить лучше наверху, – предложила синьорита Арканджело. – А братьев я попрошу подняться, когда закончат. – Она посмотрела на Перони, который, похоже, уже отчаялся вытянуть из них хотя бы слово. – Бесполезно. Те, что были до вас, тоже ничего от них не добились. Мои братья заговорят, когда пожелают. Не раньше.

Фальконе наконец обрел дар речи.

– Мы понимаем, синьорита Арканджело, – сказал он, протягивая ей свою карточку. – Примите наши соболезнования. И извинения. К сожалению, наше присутствие здесь необходимо. Потеря одновременно двух членов семьи… это, должно быть, ужасно. Я понимаю ваши чувства.

Женщина взглянула на карточку и подняла глаза на Фальконе.

– За весь день вы первый человек, от кого я слышу такие слова. Спасибо. Мы можем уйти отсюда? Пожалуйста. Я… я не хотела бы здесь оставаться.

– Конечно, – согласился инспектор. – Место совершенно неподходящее. Те полицейские, о которых вы упомянули, они записали ваши показания?

Вопрос как будто удивил ее.

– Да, разумеется. Я думала, вы знаете.

– К сожалению, система порой срабатывает недостаточно быстро. – Говоря это, Фальконе неотрывно смотрел на висевшую у нее на поясе связку ключей. – Вы позволите? – Он протянул руку.

Неожиданная просьба застала ее врасплох. Тем не менее возражений не последовало. Рафаэла сняла ключи и протянула инспектору. Фальконе осмотрел все, задержав внимание на одном, длинном, старом, который, как показалось Косте, мог подходить к дверному замку. Потом он вдруг поднес их к лицу, принюхался и вернул хозяйке.

– Извините. Глупо получилось. Здесь сейчас все пропахло дымом.

Она не обиделась.

– Да. А вы… вы что-то искали?

Инспектор улыбнулся, чем немало удивил уже Косту, тем более что улыбка показалась ему абсолютно искренней.

– Боюсь, это всего лишь дурная привычка. У кого еще есть ключи от этого здания? Извините, вас, конечно, уже спрашивали об этом.

– Нет, – ответила она задумчиво. – Не спрашивали. А ключи есть только у членов семьи. У меня, Микеле, Габриэля. И конечно, они были у Уриэля и Беллы.

– А у Хьюго Мэсситера? – спросил Коста.

Она едва заметно нахмурилась.

– С какой стати?

– Но он же работает в палаццо?

– Его люди действительно работают там. Время от времени бывает и Мэсситер. Но только днем. Микеле сам пропускает их утром. В другое время им здесь делать нечего. По крайней мере пока – в голосе ее безошибочно проступили нотки горечи. – Синьор Мэсситер… он еще не купил нас.

Фальконе задумчиво кивнул.

– Вы и ваши братья… Вы не замужем, и они не женаты?

– Микеле разведен. Мы с Габриэлем в браке не состояли.

– И больше на острове никто не живет?

Она насторожилась.

– Если вы имеете в виду слуг, то такой роскоши мы уже давно не можем себе позволить. Странно, что вам об этом еще не сообщили.

– Мы не местные. Впрочем, вы, не сомневаюсь, уже заметили. А ночной сторож? У него есть ключи?

– Пьеро? Нет. Они ему не нужны. Он всего лишь доставляет груз и выгружает его у нижнего склада. Склад мы не запираем. Ничего ценного там нет, и попасть оттуда в другие помещения нельзя.

– А Уриэль и Белла? – продолжал сыпать вопросами Фальконе. – У каждого были свои ключи?

– Да. – Впервые за время разговора Коста услышал нотку раздражительности. – Белла тоже работала здесь. Это важно?

– Может быть, и не важно. – Инспектор улыбнулся, качая головой. – Вам следует понять, что мы связаны инструкциями по рукам и ногам. В такого рода случаях отчитываться нужно за каждую улику, какой бы ничтожной она ни была. Это для протокола, не более. О…

Он достал из кармана пакет и показал его Рафаэле.

– Мне нужно, чтобы вы идентифицировали эту вещь. Пожалуйста. На вашем я вижу зеленую ленточку. На этом – красная. Сгорела почти полностью, но кое-что все же осталось. Это Уриэля?

Она посмотрела на ключ в пакете, отвернулась и кивнула:

– Да, его.

– А ключи Беллы? На них тоже была ленточка?

– Желтая. – Женщина помолчала. – У Микеле черная, у Габриэля синяя. Семья у нас организованная. Микеле всегда знает, с кого спрашивать, если допущена небрежность.

– Кстати, о ключах Беллы нам тоже придется отчитаться, – небрежно заметил Фальконе. – Вы, случайно, не знаете, где они?

Рафаэла указала взглядом на печь.

– Ее ведь там нашли.

Инспектор кивнул:

– Да, скорее всего. Полагаю, все, что обнаружили, отвезли в квестуру. Трудное время, синьорита. У семьи горе, а полиция вынуждена заниматься расследованием. Мы не станем вам докучать. О причинах трагедии судить трудно, но, кажется, все ясно, не так дм?

В приятных чертах Рафаэлы Арканджело проступила твердость.

– Случившееся необъяснимо, инспектор. Мой брат был вспыльчивым человеком. В нашей семье мужчины все такие. Но чтобы убить… жену… Нет. Я в это не верю. Единственное возможное объяснение – какой-то ужасный несчастный случай.

Инспектор кивнул:

– Возможно. А Белла? Какой она была? И как складывались их отношения? Можно ли сказать, что они были… любящей парой?

Рафаэла состроила гримасу.

– Поженились они лет двенадцать назад или около того. Точно не помню. Отношения в последнее время складывались довольно прохладные. Такое случается, наверное, в любом браке. Она хотела детей. Не получалось.

Выждав немного, инспектор спросил:

– Это Белла вам рассказала?

Ее глаза полыхнули злостью, и мужчины поняли, что терпение Рафаэлы Арканджело на пределе.

– Уриэль. Как говорится, родная кровь. Это был несчастный случай, инспектор. Не иначе.

– Но ваш брат мог его избежать, – спокойно заметил Фальконе. – Вы понимаете, в чем проблема? Что бы здесь ни произошло, он имел возможность подойти к двери, открыть ее и позвать на помощь. Однако…

Закончить инспектор не успел. Глаза женщины наполнились вдруг слезами, что стало сюрпризом не только для них, но и для нее самой.

Она мельком взглянула на братьев, которые по-прежнему возились у печи, не замечая ничего вокруг.

– Извините, мне нужно идти. – Женщина глубоко вздохнула. – Сделать еще нужно многое, и, кроме меня, этим заниматься некому.

– Если мы можем вам чем-то помочь… – предложил Коста.

Рафаэла наградила его тяжелым взглядом.

– Мы сами хороним наших мертвецов. Это не полицейское дело. Когда вы хотите поговорить с нами?

– Завтра, – ответил Фальконе. – В любое удобное для вас время. Если я понадоблюсь вам раньше, позвоните мне на мобильный. Он есть на карточке.

– Тогда до завтра. – С этими словами Рафаэла повернулась, перешагнула через лежащую на полу дверь и вышла из мастерской.