Полный улет

— Да, все может быть. Но, пойми, мы не должны вызывать подозрений. Если что-то сорвется с Паттерсоном, я не хочу, чтобы нам досталось от местных ребят.

— Да, да.

— Так ты пойдешь отдохнуть?

— Я не могу спать, Пайк. Посмотри на меня. Я ж на планете Икс.

— Ты в Уэльсе.

— Тогда периодически напоминай мне, а то я собьюсь с курса. Если я хотя бы на минуту перестаю концентрироваться, все вокруг начинает казаться мне диким и нелепым.

— Просто смотри на вещи легче и проще.

— Я всегда смотрю на вещи легко и просто, — ответил Ноэль и подмигнул.

— Хорошо. Для начала нам нужно найти Паттерсона. Я думаю, можно начать с телефонного справочника…

— Я уже это сделал. Там нет Паттерсона, нет Марти Стоддарт, я даже поискал Мюллера. Безуспешно. Если у него здесь есть дом и есть телефон, то на чужое имя.

— Ладно, послушай. Я собираюсь поездить по городу, может, что-то и разузнаю. Ты можешь поехать со мной, если тебе больше нечего делать. Но я бы предпочел, чтобы ты пошел в постель.

— Я поеду с тобой.

— Тогда двинули.

Они вернулись в столовую, и Пайк закрыл за ними дверь. Потом он забрал ключи от машины и свою куртку-дубленку из комнаты и они пошли на стоянку.

— Хуже не станет, если мы сначала объездим бензоколонки, — сказал Пайк, забираясь в «мерседес». — Поспрашиваем, может, где-то видели черный джип «чероки» с затемненными стеклами. Не думаю, что по Кардигану разъезжает много таких машин. Потом попробуем в барах.

— Хорошо голова работает, Бэтмен.

— Ноэль. Ты должен пообещать, что ты будешь вести себя нормально.

— Никаких проблем.

— Просто не забывай, что Паттерсон убил твоего брата. Частично по этой причине мы здесь.

— Я здесь только поэтому. Я стал забывать об этом, но теперь все четко помню. Чес мертв. Вот блин, я знаю, что он был придурком, но он — мой брат. Мы росли вместе, мы делились девчонками… Ну, у меня был «доступ» к работницам его офиса. Я имею в виду… Он был моим старшим братом, но я всегда оберегал его. Он был глуп, ты это знаешь. Он всегда попадал в идиотские передряги, а я занимался тем, что его вытаскивал. У него вечно были какие-то идеи, а я все улаживал помаленьку, когда что-то накрывалось. Но на этот раз меня рядом не оказалось, верно? Я чувствую себя виноватым, Пайк. Я чувствую, что это моя вина. Если бы я только оказался там…

— Тогда ты был бы, вероятно, мертв, Ноэль, только и всего. Ты не боец.

— Вот поэтому я всегда использую мозги. Господи Иисусе, я не Эйнштейн, но я всегда был самым умным в семье. Он никогда ничего без меня не мог сделать, а я бросил его в беде… — Ноэль начал плакать.

— О, господи, Ноэль. Возьми себя в руки.

— Извини… — Ноэль посмотрел на свою руку. — Думаю, я еще не совсем пришел в себя после прошлой ночи. Я не хочу получить апоплексический удар. Вот почему я не хочу ложиться в кровать. Если я перестану двигаться, если закрою глаза, то снова окажусь в отцовской ванне с Терри Наджентом, готовым сварить меня заживо. Я никогда в жизни не был так напуган, Пайк. Терри Наджент — самый настоящий психопат.

— Теперь мы от него отделались.

— Да…

— Он ведь не найдет нас здесь, правда?

— Нет… Нет… Только…

— Что?

— Лучше бы ты убил его, Дэннис. Я правда жалею, что ты не убил этого людоеда.

Глава двадцать восьмая

— Мы заблудились, Терри. Неужели ты не можешь этого понять? Мы где-то свернули не туда. Почему ты не смотрел на указатели? Почему ты не хочешь помочь?

— Здесь нет указателей.

— Они должны были быть. Господи, если только мы не заехали в такую дыру, где дороги слишком малы, чтобы ставить указатели.

— Да, — резко ответил Терри. — Так оно и есть.

— Нет. На всех дорогах есть указатели.

— А здесь указателей не было.

— Не знаю, — сказал Бэзил. — Может, в Уэльсе все по-другому. Может, в Уэльсе не принято ставить указатели.

— Да.

— Тогда нам нужно изучить карту. Выясни, где мы находимся, и тогда мы сможем все увидеть на карте.

— Я не буду изучать карту. Я этим не занимаюсь. Это твоя работа.

— Но я ослеп. Я не могу открыть глаза, мать их.

— Не ругайся.

— Терри, Терри! Хорошо. Терри, послушай, мы спросим дорогу. Если кого-нибудь увидишь, то остановись и спроси, куда нам ехать.

— Ладно. Так мы и сделаем.

Машина дернулась, и они поехали дальше. Бэзил представления не имел, как долго они так едут. Все это напоминало какой-то ужасный сон, когда никак не можешь проснуться: бесконечная поездка в темноту, в пустоту. Мир без указателей.

Единственное, что не давало ему сойти с ума, это история Терри о том, как он потерял свой глаз. Но каждый раз, стоило им прерваться, Терри терял нить рассказа и возвращался к самому началу.

Сейчас Бэзил начал думать о том, как бы эта бесконечная история тоже не свела его с ума. Если бы Терри только смог наконец закончить или хотя бы намекнуть, как он потерял глаз.

Сейчас, в очередной раз сбившись, Терри снова рассказывал про то, как он понял, что те два испанца — гомосексуалисты. Как он понял, что это был бар для голубых и почему там возникли трудности. И Бэзил вновь приготовился слушать теорию Терри о гомосексуалистах.

— Не то чтобы я их не любил или имел что-нибудь против. Просто я уже сто лет не бывал в обществе людей с другой ориентацией. Ты знаешь меня, Бэзил, я человек терпимый. Я принимаю людей такими, какие они есть. Я принял тебя несмотря ни на что, а ведь ты предавался разврату с маленькой девочкой. Не в этом суть. Я просто не хочу, чтобы они подходили ко мне, имели со мной какие-то дела. Я не хочу, чтобы они прикасались ко мне или к моей еде. На земле следует выделить для них какой-нибудь остров, куда бы мы их всех могли послать. Там бы они все могли быть счастливы, а нам бы не пришлось терпеть их присутствие. Если не так, то их следует стерилизовать.

— Стерилизовать?

— Так, чтобы они не могли спариваться.

— Но они… Ладно, неважно.

— О чем я говорил?

— Что парень в костюме положил руку тебе на ногу.

— Верно. Теперь я вспомнил. Мне все стало ясно, и я сказал, что меня это не интересует, но он не обратил на мои слова никакого внимания. Он снова попытался меня облапать, и я ему врезал. Фишка в том, что ему это, похоже, понравилось. С меня было достаточно, и я решил убраться оттуда как можно скорее. Но я был неизвестно где и не знал, как вернуться обратно в Малагу. Я даже подумал, что мне придется убить их.

— А где был второй в это время? Тот, в кожаной куртке?

— Я как раз подхожу к этому.

— Извини.

— Я опять ударил парня в костюме, и он размяк, словно маленькая девочка. Принялся извиняться, и я подумал, что теперь мы можем спокойно выпить. Он был очень интересным человеком, образованным, с любопытным взглядом на вещи. Но он начал ерзать, сновать туда-сюда, принося закуску и выпивку, а минут через двадцать сказал, что хочет мне кое-что показать. Тогда я пошел за ним в другую комнату, а там оказался его друг, прикованный к стене и совершенно голый. Я слышал о таких людях раньше. Их называют «эс» и «эм». Садисты и мазохисты. Эти люди любят, когда их бьют. С меня было достаточно, я ударил плейбоя по яйцам со всей силы. Он с хрипом осел. Я посмотрел на второго, прикованного как цепной пес, и увидел, что у него это эрекция. Я собрался ударить и его по яйцам, но тут остановился в онемении. Я кое-что увидел. Я почти потерял сознание. Я много чего повидал в свое время, но такого никогда не видел. У него был продет огромный металлический брусок через самый конец его, ну, понимаешь…

— Его пениса? — спросил Бэзил.

— Да, именно. Такая гантелища, и прямо через головку. Я никогда ничего подобного не видел. Ты знаешь, что я подумал?

— Ты подумал, что у кого-то глаз на лоб полезет.

— Э?

— Ничего. Не обращай внимания. Это была шутка.

— Ладно… О чем я говорил?

— Что у парня, прикованного к стене, сквозь член был продет железный брусок.