Лететь выше всех

– Рад познакомиться, мисс Хендерсон. Вы отлично держались с этим старым судьей. С другими прошениями он разбирался намного дольше. Я было приуныл, увидев вас, но теперь буду рад, если вы возьметесь за мое дело.

Билл изменился. За три дня, проведенных в тюрьме, он удивительно присмирел. Фрина подозвала бармена и заказала еще один кувшин. Тот принес и поставил его перед Биллом.

– Это от заведения, приятель. Хозяин сказал, что ты отличная реклама для его пива.

Билл рассмеялся, допил первый кувшин, а затем снова посерьезнел.

– Если я не убивал его – а я этого не делал, – тогда кто же?

– Это я и пытаюсь выяснить. Мне нужно только, чтобы вы подробно описали тех двух людей, которых повстречали во время прогулки.

– Ну, думаю, тут вы и без меня справитесь. Сообщишь, что и как, Фрина. А вы, господин Макнотон, не забывайте вовремя отмечаться в полицейском участке, а то вряд ли нам так повезет в следующий раз. Пока! – заключила Джиллиан и упорхнула, чтобы выпустить на свободу еще несколько пташек, угодивших в клетку правосудия.

Билл посмотрел ей вслед.

– Мисс Фишер, я чувствую себя блудным сыном. Я предпочел бы жить со свиньями и питаться отбросами. Представляете ли вы, что это за место?

– Я как-то провела ночь в турецкой тюрьме. Это глубины преисподней, да к тому же там были клопы.

– Да, верно. Глубины преисподней с клопами. Я на все пойду, чтобы никогда там больше не оказаться. Эта женщина, она отлично держалась в суде, верно? Видно было, что судья остался доволен. Она не бросает слов на ветер. Как вы думаете, могу я послать ей цветы? Я бы расцеловал ее, но не уверен, что ей это придется по вкусу.

– Вот ее визитная карточка. Уверена, она будет рада получить цветы. А теперь – допивайте. Но, прежде чем мы отправимся в дом вашей матушки, где вы примете ванну и где вас ждут чистые простыни и подобающее бритье, я должна сказать вам несколько слов. Амелия – очень талантливая художница. Она добьется настоящего успеха. Поэтому я бы хотела, чтобы вы относились к ней с тем уважением, которого она заслуживает. Пока в ее работах еще есть неуверенность, за что я возлагаю вину на вас. Верно?

– Она и вправду талантлива? Я не больно-то интересовался ее рисунками. Отец посмеивался над ними, вот я и не обращал на них внимания. Ладно, не стану больше дразнить бедняжку Амелию. Неужто она в самом деле художница?

– Вот взгляните. Портрет вашего отца.

– Сходство отлично подмечено. Кто его нарисовал?

– Амелия. Я купила его у нее.

– Господи! Неужто и вправду Амелия? – Билл сделал большой глоток пива.

– И еще. Когда вы придете домой, то, очевидно, застанете там Паоло Рагуцци. Вы не станете называть его грязным даго, а будете с ним обходительны. Он не только первоклассный скульптор, но и по-настоящему любит вашу сестру, а еще… э… очень предан ей. И она нуждается в его поддержке.

Возможно, он захочет, чтобы вы позировали ему; не отказывайте. За это я постараюсь вызволить вас из беды.

– Вы найдете убийцу, если я превращусь в домашнего ангела?

– Да.

– Договорились.

– Те люди, которых вы встретили по дороге, как они выглядели?

– Первый – старик бродяга в старой фетровой шляпе и с мешком из-под сахара за плечами. Лица его я не разглядел. А девушка была миленькой, в красном купальном костюме и шапочке. Волос ее я не видел, но запомнил, что она была невысокого роста – примерно метр пятьдесят – и загорелая. Кажется, я встречал ее прежде, а старика – нет.

– Какие-нибудь запахи?

– Запахи? Вы что, меня за овчарку принимаете? Никаких особенных запахов я не заметил.

Фрина в который раз удивилась отсутствию обоняния у мужчин.

– Девушка успела искупаться?

Билл снова отпил пива и задумался.

– Да, ее костюм прилипал к телу, а руки и плечи блестели.

– Не сложилось ли у вас впечатление, что старик и девушка как-то связаны?

Билл снова задумался и допил пиво.

– Если честно, я не заметил. Я был так взбешен. Когда дома обстановка накаляется, я частенько бегаю к реке, чтобы быстренько окунуться.

– Я полагала, что вы отправитесь на аэродром обсудить планы на будущее.

– Да я и собирался отвезти туда отца.

– Вы убили его?

Билл посмотрел Фрине в глаза и серьезно сказал:

– Нет. Хотя лучше бы это было так. Тогда было бы хоть ясно, за что я расплачиваюсь.

– Ладно. А теперь я вызову вам такси.

– Не стоит! Я лучше пройдусь. Надо ноги поразмять. Я буду паинькой, мисс Фишер. Надеюсь, вам удастся вызволить меня из беды.

Фрина проследила, как Билл удаляется по улице в направлении Кью, потом перешла улицу и вернулась в полицейский участок, чтобы встретиться с Бентоном и увидеть орудие убийства.

Она прошла в кабинет детектива-инспектора и стала ждать, пока он извлечет камень из сейфа.

– Нельзя оставлять важные улики валяться где придется, понимаете? – пробормотал он, открывая серую картонную коробку и демонстрируя кусок базальта. – Удар был огромной силы. Такое женщине не сделать. На верхней стороне видны пятна крови и мозга, а снизу – нет, значит, кровь не разбрызгалась. На убийце не осталось следов крови. Налюбовались?

Фрина очень внимательно осмотрела камень со всех сторон, особенно пятно крови.

– Не кажется ли вам, что это пятно чуть-чуть побледнело посредине? Посмотрите. В центре словно меньше крови, чем по краям. Как вы думаете, почему?

Бентон подошел, чтобы посмотреть внимательнее.

– Нет, я ничего не замечаю, мисс Фишер. Теперь все?

– А были ли на камне еще пятна, кроме крови и мозгов?

– Волосы, мисс, чешуйки клевера, нити стебля конопли, несколько листьев, кусок жвачки. Ничего важного.

– В самом деле. Спасибо, это было очень интересно.

– А вот полицейский отчет. Причина смерти: глубокие раны на голове.

Фрина пробежала отчет глазами.

– «Тело упитанного мужчины средних лет… трещина в черепе…» Похоже, он упал лицом вперед, а не на затылок, – заметила она.

– Все зависит от того, как на это посмотреть. Пожалуй, его толкнули сзади. Но, поскольку камень плоский, трудно сказать наверняка. Череп размозжен посредине.

– Гм. Что ж, большое спасибо. Так как, удалось вам найти свидетелей?

– Нет, – буркнул детектив-инспектор с непроницаемым лицом.

– Большое спасибо, что уделили мне время, – произнесла Фрина вежливо и откланялась.

В машине она торопливою написала записку Берту и Сесу, а потом поехала в Карлтон, чтобы забросить ее в их обиталище. Интересно, что станет делать Берт, когда Сес в конце года женится, подумала она и решила, что он как-нибудь устроится.

Суженая Сеса была разумной женщиной и понимала, как тесно связаны эти двое. Они останутся вместе, пока смерть не разлучит их, а они оба уже не раз смотрели ей в лицо. Берт и Сес были опытными, хоть и несколько прямолинейными сыщиками, и Фрина всегда с облегчением передавала свое дело в их руки.

Она приехала домой смертельно усталая и с аппетитом съела обед, который подала ей госпожа Батлер. Телефонограмма, записанная аккуратным школьным почерком Дот, извещала ее, что Паоло сейчас с Амелией, что госпожа Макнотон чувствует себя лучше, насколько это возможно в ее состоянии, и что Билл вернулся домой и ведет себя словно ангел. Фрина решила, что вполне достаточно для одного дня занималась расследованием, и пошла принять ванну с солями «Парижская ночь». После чего предалась заслуженному, как она полагала, отдыху.

Джек Леонард скатился с кушетки в гостиной Молдонов и потянулся, чтобы размять мышцы. Это была самая неудобная ночь в его жизни, ее можно было сравнить лишь с ночью, проведенной в турецком борделе, кишевшем клопами; но в данном случае отсутствовали компенсирующие обстоятельства.

Молли и ребенок рано улеглись спать. Молли стала клевать носом, после того как муж подлил ей в шоколад изрядную порцию снотворного.

Джек и Генри просидели до трех, и лишь тогда наконец Джек убедил Генри лечь в постель, поскольку не чувствовал в себе более сил продолжать беседу.