Страница 97 из 103
– А… – протянула старушка, с тоской глядя в открытое море. – Так это прилив начинается.
– У меня жена в Порт-де-Гибле, – произнес сержант и кивнул головой на огни с другой стороны бухты.
– Она там одна? – спросил Френч.
– Да, сэр. Да ей вдобавок нездоровится.
– Хорошо. Поезжайте к ней и отвезите в больницу. Там будут ждать вертолеты. Заодно возьмете доктора Томпсона, Райну Прауз и мисс Лэрейси.
– Да, конечно. – Чейз повернулся к Томпсону. Доктор покачал головой:
– Я пока тут побуду. Вдруг медицинская помощь понадобится? – Он повернулся к командору: – За нами ведь прилетят?
Френч кивнул:
– Да, уже скоро.
– Тогда можно и здесь подождать. – Томпсон посмотрел на огни Порт-де-Гибля. К ним тихонько подошла Райна.
Сержант Чейз хотел подать руку мисс Лэрейси, но старушка сердито отпрянула.
– Ступай, ступай. Я дом свой не брошу, и не думай. Ты лучше, милый… обними-ка меня покрепче. Так обними, чтоб другим завидно стало. – Она раскрыла объятия, сержант шагнул навстречу. Мисс Лэрейси похлопала его по спине. – Духи голос подали, – сказала она тихо. – Хорошее дело.
– Ладно, пусть остается, – согласился Френч.
– Я пока с мисс Лэрейси побуду. – Райна взяла старушку за руку и рассеяно посмотрела на море, словно услышала какой-то шум.
Чейз оглядел собравшихся и ушел.
– Вам тоже надо ехать, – сказал Томпсону Френч. – В вертолете может не хватить места.
– Да что-то мне не хочется. – Доктор грустно улыбнулся и поднял брови. – Тут так интересно…
– Не валяйте дурака. У вас ведь машина есть? Вот и поезжайте.
– Врачу, исцелися сам…
Теперь уже улыбнулся Френч:
– Вот именно.
Доктор задумался.
– У меня вообще-то домик есть в Тавро. [11]– Он повернулся к мисс Лэрейси: – Давайте, я вас с собой возьму. А когда все…
– Хоть ты тресни, никуда я с этого места не сойду, паря. Да я сроду дальше Порт-де-Гибля нигде не была. Подумаешь, плеснет водичкой. Что ж теперь, в бега ударяться?
– Так плеснет-то не слабо.
– Чихала я на вашу волну. Что она мне сделает? Ну, подмокну маленько. Так я на веревке просушусь.
Томпсон взглянул на командора. Тот кивнул, показывая, что приглядит за старушкой.
– Всех, кому нужна будет медицинская помощь, заберут на вертолете, – успокоил Френч доктора. – Поезжайте. Нам тут калеки не нужны.
– Неполиткорректно выражаетесь, господин военный! – Томпсон протянул руку командору. Френч крепко пожал ее.
– Удачи, – сказал доктор.
– И вам семь футов под килем, – усмехнулся Френч.
– А хватит? – Томпсон тоже улыбнулся.
– Не сомневайся, красавчик, – хихикнула мисс Лэрейси.
Доктор положил руку ей на плечо.
– Берегите себя.
– Да уж постараюсь, док, будь покоен.
Томпсон повернулся и на негнущихся ногах пошел по берегу. Палка то и дело соскальзывала с камней. Добравшись до тропинки к шоссе, он оглянулся. Френч крикнул:
– Вам помочь?
Доктор махнул рукой, упрямо заковылял дальше и вскоре скрылся в чернильной мгле. Заработал мотор, вспыхнули фары.
Райна снова подошла к воде, нагнулась и потыкала мокрой палкой в только что выброшенную на песок разноцветную рыбу. Мисс Лэрейси набрала полную грудь свежего морского воздуха, повернулась к командору и сказала:
– Как насчет чайку да булочки с изюмом, а, Френчи?
Командор хмыкнул. Сколько времени осталось? Когда конец? Зашуршала галька, кто-то шел по берегу. Френч повернулся. В круг света от аварийных фонарей вошел человек, промокший до нитки.
– Томми Квилти, – взвизгнула мисс Лэрейси и перекрестилась. – Святые заступники!
Райна завопила от счастья. Сияя, она бросилась Томми на шею и поцеловала в губы. Томми зарделся как рак.
– Я знал, что ты тут. – Он прижимал к груди мокрый блокнот.
– Ну, паря, ты нас и удивил! Вот радость-то! – широко улыбаясь, заявила мисс Лэрейси.
Джип летел по дороге. Впереди засияли окна Уилфа Мюррея. Машина затормозила. О'Тул остался за рулем, Крокер – на заднем сиденье, а Несбитт побежал в дом и объявил собравшейся там веселой компании, что нужно немедленно уезжать. В ответ раздался хохот. Даже тарелки в буфете запрыгали. Никто своих домов покидать не собирался. «Всякая сопля приезжая нам указывать будет», – проворчал какой-то старикашка.
В доме было полно детворы. Несбитт совсем растерялся и рассказал о цунами. Нужно вывезти хотя бы детей. Над ним снова посмеялись, но уже не так дружно. Молодежь начала переглядываться.
– Я умоляю вас! – в отчаянии закричал Несбитт. Смех сразу стих.
– Вон из моего дома! – взревел Уилф Мюррей. – Плевать мне на прилив и на самого черта со сковородками.
Все посмотрели на Несбитта. Матрос выключил рацию.
– Поймите, – сказал он. – Я точно знаю, что идет цунами, я точно знаю, что вы погибнете. Знаю!
Уилф Мюррей оглядел юношу с головы до ног.
– Э! Паренек-то, похоже, судьбу читает, – произнес он.
Кто-то хихикнул и покачан головой, остальные задумались.
– Уезжайте, – твердил Несбитт, разглядывая носки собственных ботинок и деревянные доски под ногами. – Дом вот-вот накроет.
Старик поглубже надвинул бейсболку, задумчиво взглянул на парня ярко-синими глазами, будто слушал, что подскажет ему внутренний голос, и слегка кивнул.
– Он дело говорит, – сказал Уилф. – Поехали.
Все тут же встали, загомонили, задвигали стульями, женщины начали собирать детей. Наконец, толпа высыпала на улицу. Люди рассаживались по машинам и заводили моторы. Несбитт вышел на крыльцо. Небольшая компания задержалась во дворе, обсуждая что-то перед отъездом.
Последними уходила чета Мюррей. Уилф подал руку жене, миссис Мюррей пошатнулась, переступая через порог родного дома.
– Худеть пора. – Она грустно улыбнулась.
В прихожей осталась гореть керосиновая лампа.
– Надо бы лампу погасить, – предупредил Несбитт.
– Мы всегда оставляем в доме свет, – твердо ответил старик и подмигнул парню.
Матросы убедились, что всем хватило места в машинах, и поехали дальше, к дому Брена Катленда. Из открытой настежь двери лилась музыка, играли на скрипке и аккордеоне. Несбитт и здесь говорил с жаром. Компания нехотя погрузилась в автомобили.
Последний дом принадлежал Хани Грининг. Тут не горели теплым светом керосиновые лампы и фонарики. Только в одном окошке мерцала одинокая свеча. Несбитт подошел к красной входной двери, с досок хлопьями осыпалась краска. На стук никто не отозвался. Матрос повернул прохладную медную ручку и просунул голову в щель.
– Эй, – позвал он.
Тихо.
Несбитт помрачнел. Он вошел в прихожую. Слева на полу лежали отблески света. Все звуки стихли, еще когда он постучался. Матрос заглянул в комнату. На столе горела свеча. Пять человек собралось в круге света. Все молчали. Несбитту стало жутко, он прислонился к косяку. Четверо у стола. Еще один, кажется, ребенок, сидел на корточках в углу. Здесь явно ждали дурных вестей. У Несбитта подкосились ноги, он вдруг понял, что эти люди уже знают свое будущее.
Самая старшая женщина с прямыми седыми волосами и лицом, казавшимся в полумраке пепельным, подняла голову и бесстрашно посмотрела юноше в глаза. Она первой нарушила молчание:
– Сидим вот, истории друг дружке рассказываем.
Голос у нее шелестел, словно осенний ветер сухими листьями. Остальные придвинулись к столу и дружно закивали. Косоглазый молодой человек с кривыми зубами и головой, похожей на яйцо, утвердительно замычал и яростно потер рукой нос.
Человечек в углу оказался вовсе не ребенком, а взрослым мужчиной. Руки и ноги у него были скрюченными, на лице лежали тени. Неожиданно он запел сдавленным голосом:
11
Horsechop – поселение на Ньюфаундленде.