Страница 88 из 103
– Если мужчина и женщина вышли из одной и той же волны, – шепчет Клаудия, не отрывая от Джозефа глаз, – это значит, они рано или поздно встретятся. Разглядят сияние родной души, расслышат биение родного сердца. О как они похожи! Как тянет их друг к другу родственная энергия. Но это не кровосмешение, нет, это любовь с первого взгляда.
В дверь снова постучали, на этот раз громче, Джозеф пополз к выходу, не обращая внимания на ужасную боль в животе. Мышцы свело, по лбу ручьями струился пот.
– Не двигайся. – Клаудия наступила кремовой туфелькой ему на ребра. Джозеф вздрогнул и зажмурился. – Лежи спокойно.
Джозеф смотрел в темноту и представлял себе, как Ким пытается войти в дом. Запирал ли он дверь? Эй, кто ты там есть, может, ты попробуешь зайти с другой стороны? Джозеф охнул от боли, открыл глаза и посмотрел на кухонное крыльцо. Клаудия тяжело опустилась на колени, придавив ему грудь. Она обняла Джозефа за шею, пальцы ласкали кожу, дыхание освежало горящие щеки, сдувало жар.
– А вот дальше уже совсем плохо. Энергии при столкновении больше не хотят смешиваться, а хотят одна другую пожрать. – Ее пальцы, похожие на паучьи лапы, осторожно пробегали по кадыку Джозефа. – Минус ведь ласкается только к плюсу, а одноименные заряды никогда не найдут сексуальной гармонии.
Пальцы Клаудии продолжали обследовать его горло и вдруг остановились, распялились и крепким капканом захлопнулись на его глотке.
Джозеф попытался оторвать руку Клаудии, но ее пальцы сжимались все туже, перекрывая ему кислород, когти впивались в кожу. Он каркнул, как пойманная ворона, и захрипел, отчаянно стараясь вывернуться. Боль заслонила весь мир. Высосала все силы. Выжгла все мысли.
Клаудия простонала сквозь сжатые зубы:
– Тогда желание вздымается выше любых запретов, и воля человека пробивает новое русло. Пустоту от выгоревшей энергии нужно ведь чем-то заполнить.
Джозеф старался сглотнуть. Невозможно. Он попытался сделать вдох. Все жилы на шее вздулись, страшно болело горло, словно в него впились тысячи иголок. Кровь ударила в голову, глаза лезли из орбит, руки отчаянно скребли пол. Джозеф попробовал откатиться, потом потянулся, чтобы схватить Клаудию за волосы. Не достать. Ни до чего больше не достать. Он хрипел, сделать вдох никак не удавалось. Джозеф еще больше испугался, когда понял, что дрожащие руки становятся невесомыми. Конец. Жизнь уходила из тела. Сознание меркло. Над ним склонилось рычащее чудовище, медные волосы разгорались все ярче, челюсти приблизились вплотную к его лицу. Сейчас вцепится – и дух из Джозефа вон.
Командор Френч убрал с кресла стопки книг и заботливо придвинул его к столу. Врач долго устраивался поудобнее, и Френч все это время искоса поглядывал на Райну. Потом он тоже сел и зажал карандаш между большим и средним пальцами.
– Вот доктор Томпсон очень обеспокоен состоянием вашего здоровья, миссис Прауз.
– А чего беспокоиться? – ответила она и пожала плечами.
Френч повернулся к Томпсону.
– Я уже объяснял миссис Прауз, что мы попросили ее приехать сюда, поскольку она первая из всех заразившихся больных начала дышать самостоятельно. – Он встал, подошел к карте Ньюфаундленда на дальней стене кабинета и обратился к Райне: – Вы рыбачите?
– Раньше рыбачила.
– Ну да, раньше.
Френч положил карандаш на сгиб раскрытой книги и поднял голову. В дверях стоял матрос первой статьи Несбитт. Томпсон подвинулся вместе с креслом, чтобы командор мог пройти к выходу.
– Отражатели на южной стороне включатся в двадцать три ноль-ноль, сэр. Таким образом, все подготовительные работы будут завершены.
– Благодарю вас, Несбитт.
Матрос отдал честь, повернулся на каблуках и вышел из кабинета, печатая шаг. Он направился к двум оставшимся в штабе матросам, Крокеру и О'Тулу. Все наверняка считали, что предотвратить цунами не удастся и волна ударит прямо по Уимерли. Френчу запретили отдавать приказ о начале эвакуации, и он просто отослал большинство морских пехотинцев из города, оставив в штабе только необходимый минимум. Матросы прекрасно представляли себе, что сейчас происходит в бухте и что может ожидать их в ближайшем будущем. Несмотря на то что тела перестали всплывать на поверхность, ситуация постоянно ухудшалась. Она не стабилизировалась, как полагали многие, просто менялись внешние признаки неотвратимо надвигающегося бедствия.
Крокер и О'Тул первыми начали вылавливать из бухты утопленников. Они знали, что скрывается под поверхностью воды. Их катер несколько раз переворачивало, но матросы продолжали работать, пока еще можно было без угрозы для жизни выходить в море. Оставшиеся тела были проглочены чудовищами, выныривавшими из волн. Слово «чудовища» направило мысли командора в новое русло. Насколько нелепа окружающая их новая реальность! Для того чтобы мир вернулся к нормальной жизни, от этой реальности нужно избавиться любой ценой. Френч вцепился в дверную раму. Потом вновь сел за стол и попытался сосредоточиться.
– Вы представляете себе, почему вам стало лучше?
– Нет.
– Никаких предположений?
– Нет.
– Может быть, случилось что-нибудь необычное?
– Это как?
– Может, вас кто-нибудь удивил или напугал? Райна покачала головой.
– Вы не почувствовали ничего странного? Запах или, скажем, звук какой-нибудь.
– Меня об этом уже в больнице спрашивали.
– Разумеется. – Френч задумчиво посмотрел на толстый том «Рыбы Атлантики», потом на Томпсона. – Насколько я понимаю, улучшение могло быть вызвано чем угодно?
Командор помолчал. Никто не желал участвовать в его рассуждениях. Райна заерзала. Глаза у нее были совсем усталые. Наверное, опять хотела курить.
– Что-нибудь физически с вами произошло в тот момент? Поднялась или упала температура, может, вы о чем-то подумали?
– Не знаю я.
– В какой момент вы почувствовали, что вам лучше?
– В больнице.
– Так, а точный момент вспомнить сможете? Что вы видели тогда?
– Ну, это было после того, как я поговорила с Томми.
– Томми?
– Томми Квилти.
Френч нажал кнопку рации на поясе и переключился на канал голосового управления компьютером. Он посмотрел на экран и произнес:
– Томми Квилти.
Перед ним на дисплее замелькали даты рождения. Командор сузил круг поиска до Уимерли, появилась цветная фотография с водительских прав.
– Кто такой Томми Квилти? – спросил Френч, отрываясь от компьютера и снова переключаясь на канал переговоров. Тихо.
– Друг. Хороший друг.
– И что он сделал, этот хороший друг Томми Квилти?
Когда солдаты забрали Райну, Томми снова сунул в рот трубку и старательно сделал вид, что для мира он уже потерян. Надо скорее убираться из больницы, пока о нем не пронюхали солдаты и есть еще время в запасе. Томми мог заглянуть в будущее, но только в чужое. О себе он узнавал исключительно в связи с судьбами других людей, как будто видел свою жизнь боковым зрением. Томми знал, что случится дальше, и потому тревожился больше, чем остальные. Он ясно представлял себе грядущие события, но не знал, как они отразятся на нем самом.
Только бы с Райной ничего не случилось! Из окна его палаты виден был еловый лес на холме. Вспышки озарения посещали Томми, когда он глядел на деревья, воду или небо. В основном это были конкретные образы, человек или событие. Всей картины Томми охватить не мог. Вот кто-то делает бутерброд или спускается по дороге или произносит несколько слов. Райну забрали солдаты, но они просто хотели понять, отчего ей стало лучше. Томми смотрел вслед синему облачку. Райну увезли. У нее снова появилась аура. Томми очень этому обрадовался, у него прибавилось сил выполнить задуманное.
Конечно, отсюда нужно уходить, но точно так же нужно остаться в больнице и поговорить с друзьями и знакомыми. В его палате лежали еще пятеро, каждый из них все глубже и глубже погружался в туман неверия. Над ними лишь изредка появлялись проблески света. Фред Винтер, Пэдди Веллс, Зэк Кин, Джордж Кобетт и Джордж Ньюэлл. Все из Уимерли, и все нуждаются в его помощи. Если не помочь им сейчас, они исчезнут и больше никогда не станут самими собой, их жизнь сотрется, как запись с магнитной ленты. Хуже всех сейчас Фреду Винтеру. Он уже не понимает, где находится. Цветные пятна вокруг его головы совсем поблекли.