Страница 70 из 103
– Здравствуйте, – сказал сержант.
Мисс Лэрейси не шелохнулась. Что-то в глубине сарая очень ее интересовало.
Чейз подошел поближе. На него нахлынуло странное чувство, будто старушка не настоящая, а вырезанная из картонки. Иллюзия была настолько убедительной, что сержант даже протянул руку и дотронулся до мисс Лэрейси. Живая, теплая. Но все равно не двигается. Чейз мягко потряс ее за плечо.
– Мисс Лэрейси!
Она повернулась и широко распахнула глаза.
– Опять ты, – сказала старушка, улыбаясь. Губы у нее слегка дрожали, наверное, от старости. – А я вот в окошко пялюсь. Девчоночка там.
– Девочку нашли уже, – ответил Чейз.
– Да ну тебя, паря! Не та, другая.
– В сарае?
– Вон она.
Чейз наклонился и заглянул внутрь.
– Вон она. Гляди-ка: вся мокрая, и трясется, как осиновый лист, – сказала мисс Лэрейси.
– Не вижу. – Чейз приставил ладони, чтобы не мешал свет с улицы.
– А может, почудилось. Может у меня припадок какой на старости лет. Ты чего пришел-то?
– Да я тут на заводе был…
– На рыбном что ль? Где упокойники? – уточнила мисс Лэрейси. Говорила она рассеянно, ее внимание привлек шум в траве. Старушка проворно засеменила вперед, подобрав на ходу подол платья.
– Ну да. – Чейз шел за ней попятам. – Я думал, может, вы мне их опознать поможете?
Мисс Лэрейси остановилась и посмотрела себе под ноги.
В траве лежала рыба. К радужным бокам пристали длинные соломинки, жабры судорожно вздымались, пустые глазки блестели двумя черными пузырьками.
По траве скользнула тень. Старушка подняла голову. В воздухе медленно кружила ворона, то поднимаясь, то опускаясь.
– Нечет на беду, – пробормотала мисс Лэрейси.
– Ну и ну! Это какая рыба? – спросил Чейз. Рыба шлепнула хвостом раз, потом другой и окончательно запуталась в траве.
– Заливная, – хихикнула старушка. – Так уж и быть, поеду с тобой, паря. Тут один солдатик меня об том же просил, да только вот мыслишки мне его не понравились. Дерганый он какой-то. С ним и рядом-то стоять нельзя, сама такой же станешь. А вот у тебя мысли ясные. Верно я говорю, сынок? – Она снова посмотрела на рыбу и ткнула ее носком туфли. – Ты – кремень парень.
– Стараемся… Беритесь. – Чейз подставил мисс Лэрейси локоть, за который она уцепилась с видимым удовольствием. Рыба так и осталась лежать в траве, а сержант и старушка побрели к «лендкрузеру».
– Ей бы, голубушке, на сковородке самое место, да боюсь, червивая она. Дохлая – не дохлая, а червивая, уж ты мне поверь.
В соседском доме хлопнули дверью, но никто не вышел. Только черный пес по-прежнему сидел на крыльце, а из окошка второго этажа глядела на океан то ли девочка, то ли невысокая женщина.
– Видишь того черного барбоса?
– Вижу.
– Не отсюда он. Пришлый. Из наших его никто не знает. – Старушка посмотрела на панели солнечных батарей. – И раньше-то в этом доме неладно было, а теперь уж точно жди костлявую.
Мисс Лэрейси мешком повисла на руке у Чейза, так что идти пришлось совсем медленно.
– Помяни мое слово: на таких дворнягах беда ездит.
– Не дай бог. И так уже сколько перемерло.
– Упокойников-то много на заводе?
– Что-то около семидесяти.
– И все утопли?
– Да вроде того.
– Оюшки-горюшки, – сказала старушка, щурясь на солнце. Она вдруг крепко сжала сержанту руку:
– Беда, голубочек.
– Район изолирован, сэр. Забор готов.
Командор Френч оторвался от книги. На картинке плавало в море синее чудовище с огромным птичьим клювом и костлявым рыбьим хвостом. Матрос первой статьи Несбитт стоял перед столом начальника и терпеливо ждал распоряжений. Странная фигура у этого Несбитта: шея тонкая, ноги, как лыжи, весь лоб в прыщах. Вроде подросток подростком, а в глазах такая мудрость вековая, что оторопь берет. И как он с однополчанами уживается? Френч хотел кое-то уточнить по поводу забора, но тут ожила рация: «Приборы последовательной блокировки будут готовы к испытаниям в двадцать два ноль-ноль, сэр». Это докладывал с холмов матрос первой статьи Бакинхем.
– Северные или южные?
– Южные, сэр.
– Южные подождут. Надо опробовать первые три макроотражателя на севере.
В наушнике ответили:
– Вас понял.
Френч взглянул на Несбитта, тот по-прежнему ждал указаний.
– Что с опознанием? – спросил командор.
– К сожалению, никого найти не удалось, сэр.
– Все дома обошли?
– Да, сэр, те, в которых кто-нибудь остался. – Несбитт нервно передернул плечами. Похоже, он в самом деле очень переживал. – Местные отказываются с нами сотрудничать, сэр.
– Это нормально, Несбитт. С чего им нас любить? – Френч перевернул страницу: еще одно чудище. Рогатая голова, длинное чешуйчатое тело, покрытое рыжей шерстью. – Мы дурные вести приносим.
Несбитт промолчал. Френч еще пару секунд разглядывал картинку, потом снова взглянул на матроса. Ведь у парня же наверняка есть родные на гражданке. Каково им будет, если он погибнет на боевом посту? Вот стоит обычный мальчишка в военной форме. Небось, патриот, в демократию верит, в права человека… Или нет? Или просто выполняет свою работу? Чек в конце месяца, все деньги – в семью? Есть у него дом, жена, дети? Дети, которые подпрыгивают от нетерпения и пищат в трубку: «Папочка! А ты когда приедешь?» Френч еще не забыл, как это бывает. Его тоже когда-то ждала жена… Чего она ждала? Когда муж состарится? Нет, конечно. Она хотела большего. И добилась-таки своего. После развода. Еще один человек, с которым Френчу не по пути. И с детьми та же история. На суде он бился за них как лев, а все равно проиграл. И знал ведь, что так выйдет, да не хотел верить.
– Вы свободны.
Несбитт взял под козырек, развернулся на каблуках и исчез за дверью.
Френч вернулся к картинке. Морское чудище с огромными щупальцами размахивает над волнами деревянным кораблем. Френч нахмурился, кашлянул и взял новую пачку сигарет. Он глубоко затянулся, отодвинул том и взял другой: «Цунами в Атлантике». Френч внимательно прочитал все, что было написано на суперобложке, его интересовала каждая деталь. Потом раздавил в пепельнице окурок, изучил корешок и отложил книгу.
– Гады морские, – пробормотал командор и откинулся на спинку кресла.
За прозрачными стенами его кабинета царила суета. Туда-сюда сновали матросы. Они таскали коробки с оборудованием, шутили, смеялись. Никому даже в голову не приходило, насколько все серьезно.
– Это Френч, – сказал командор в микрофон под подбородком. – Приготовиться к эвакуации. Пока только приготовиться. Приказа командования еще не поступало.
Все замерли. Многие с изумлением воззрились на командора. Френч встретил их взгляды совершенно спокойно. Он выбил из пачки сигарету, но тут же расплющил ее в медной пепельнице. Чтобы не подумали, будто он хорохорится. Командор наклонился к столу, отыскал в оглавлении книги о цунами слово «Уцелевшие» и открыл нужную главу. Черно-белые снимки. У развалин домов стоят люди. Волна добралась даже до деревень в глубине острова. Лиц не разобрать: печать слишком контрастная. Вот и женщина с младенцем. Внизу подпись: «Маргарет Френч». Бабушка. За последние два дня Френч смотрел на эту фотографию раз пятьдесят, не меньше. Бабушка в молодости была очень привлекательной, даже на таком снимке видно. Почему-то у всех людей того времени в лицах есть что-то общее. Или дело в прическе? Нет, не только. Каким-то образом век помечает людей. Основательные времена – основательные люди. Неужели и вправду человечество было тогда проще в мыслях и поступках?
Цунами ударило по южному побережью в районе города Бюрина [9]больше семидесяти лет назад. За год до смерти бабушка рассказала одиннадцатилетнему Френчу, как это было.
«И тут где-то далеко-далеко в море как бабахнет! Аж посуда в буфете зазвенела. Поначалу беды-то и не ждал никто. Выхожу себе во двор – деда твоего с промысла встречать. Хотя какой там промысел! Рыба в те дни вся куда-то подевалась. Ну так вот. Гляжу я, стало быть, на море, а вокруг тихо так, только радио на кухне бубнит. Поднимаю голову – батюшки! Небо сизое-пресизое, низкое-пренизкое, прямо дрожь пробирает. Наши из домов повысыпали и тоже давай глядеть – кто с холмов, кто с пристани. Стоят, не шелохнутся. Уже тогда поняли, что плохо дело. И тут вода от берега отходить стала. Все дальше, дальше пятится. И шум такой поднялся: валуны катятся, галька сыплется, дно открылось. А на дне – водоросли, рыба, сети рваные, лодки потопшие… Стоим, рты разинув, а море уходит, дескать, знать вас не хочу. Я тогда с отцом твоим нянчилась, он совсем еще крохой был. Сидит у меня на руках, тычет пальчиком на горизонт и смеется. Глянула я, да так и обомлела: там, вдалеке, море дыбом встало и с небом слилось. Волна, значит, растет. На глазах разбухает. И такого цвета стального, что тоска берет. Поднялась и висит. Повисела-повисела, да как покатится прямо на нас… А мы так и стояли, все глазам не верили».
9
Речь идет о цунами, которое обрушилось 18 ноября 1928 г. на побережье бухты Бюрин. В результате подводного землетрясения силой в 7,2 балла гигантская волна накрыла южное побережье Ньюфаундленда. Погибли 28 человек, из них – 15 в городе Бюрине. Архивные материалы свидетельствуют, что бедствию предшествовали вспышка неизвестного легочного заболевания и снижение популяции различных видов рыбы. За три часа до трагедии в городе отключилась электроэнергия.