Страница 94 из 119
Подведем итог: акт приема пищи рассматривается тробриан-цами как проявление могучего импульса, сильной страсти. И в этом качестве трапеза является важной частью каждодневного жизненного цикла; вечерняя еда — столь же необходимое событие домашней жизни, как и отдых после работы, и разговор с соседями. Наряду с этим трапеза занимает важное место во всяком празднике и в сакральной сфере. Пища является способом подчеркнуть социальные различия, будь то в отношении ранга или племенных группировок; тем самым она косвенно обеспечивает узы социального единства. Что происходит в пищеварительном тракте после того, как пища проглочена, не есть предмет заботы туземцев; не влияет обмен веществ и на культурную жизнь, но только до тех пор, пока пищеварительный процесс не завершится, а тогда его отходы требуют внимания туземцев и нуждаются в обычаях и культурных установлениях для сокрытия выделительных процессов. Ибо, как мы указывали при описании ухода за телом (см. гл. X, разд. 4), в тробрианцах развито эстетическое чувство, направленное против нечистоты, как в себе самих, так и в окружающем их пространстве. Неприятные запахи и нечистые предметы внушают им отвращение, особенно если они имеют выделительную природу.
По этой причине наиболее тяжелое испытание во время траура состоит не в измазывании своего тела древесным углем и сажей, а в табу на мытье. О естественных отправлениях, совершаемых в доме, говорят как об очень тяжком бремени для тех, кто оказался взаперти по причине траура или болезни, а также для их родственников, которым приходится затворников обслуживать. Обязанность принимать испражнения маленьких детей, вкупе с готовностью испачкаться, а также с необходимостью выносить нечистоты в кустарник, часто упоминаются как одно из тяжелых испытаний, дающих родителям, и особенно отцу, право постоянно требовать благодарности от своего ребенка. Все это также называют в качестве основания того, почему ребенок должен позднее присматривать за родителями, а при случае — если они заболеют — отплатить им услугами того же рода. Манипуляции с мертвым телом и всякого рода действия над ним, характерные для ряда погребальных обрядов, а также диктуемое ритуалом проглатывание разложившейся субстанции — что является долгом определенной категории живущих, — все это обязанности, которые требуют поистине героической преданности со стороны тех, кто это делает.
Тробрианцы тщательно следят за тем, чтобы предотвратить накопление грязи в своей деревне, и прежде всего — чтобы воспрепятствовать скоплению каких бы то ни было продуктов выделения вблизи от поселения. Деревни всегда заботливо вычищаются, и все отбросы складываются за околицей в огромные кучи, называемые wawa.Особо противные вещи, вроде гниющей рыбы, обычно присыпают землей. Санитарные устройства состоят из двух укромных мест в кустарнике, на некотором расстоянии от деревни: одно из них посещают мужчины, другое — женщины. Этих укромных мест добросовестно придерживаются, так что деревенские окрестности на Тробрианах, как и здешние дороги, выглядят более благоприятно в сравнении с тем, что имеет место в большинстве европейс- ких стран, особенно латинских. Туземцы никогда не ходят в подобные укромные места вместе и даже никогда не испражняются поблизости друг от друга. Находясь в море, человек погружается в воду и облегчается под ее поверхностью, а сидящие в каноэ его поддерживают. Для дефекации оба пола опускаются на корточки; для мочеиспускания женщины садятся на корточки, а мужчины остаются стоять.
В некоторых деревнях, зажатых между мангровыми болотами и лагуной, за пределами селения сухой земли очень мало, и это затрудняет удовлетворение потребности жителей в санитарии (илл. 87). В такой деревне каждый пол посещает только свою сторону берега и пытается отыскать какое-нибудь место, которое покрывалось бы приливом. Но даже поступая таким образом, они имеют дурную репутацию, и нередко, проходя через такую деревню, я видел, как мои туземные спутники зажимали себе носы и постоянно плевались, и слышал их откровенные высказывания насчет окрестной грязи. И тем не менее в этих рыболовецких деревнях даже рыбные отходы тщательно удаляются, а после приготовления рыбы люди всегда тщательно моют руки и умащают себя кокосовым маслом.
После физиологических выделений соответствующие части тела тщательно вытирают мягкими листьями, называемыми в данном контексте poyewesi (po —корень слова «выделение», ewesi — листья).Детям полагается соблюдать строгую чистоту в этом отношении, и неопрятного ребенка нередко стыдят его родители или старшие:
Маупа рори! Gala kuvaysi
Запах экскрементов! Нет ты вытираешь kosiyam, mayna kasukwanise!
твои остатки экскрементов, запах мы (воскл.) нюхаем!
Социальные различия оказывают значительное воздействие на то, каким образом туземцам позволяется говорить на данную тему. Обычное название экскрементов (рори),как и глагол для обозначения дефекации (рори winpwaya),никогда не употребляются в присутствии guya'u(вождя, человека высокого ранга). Специальное вежливое слово solu,или sola(буквально — «опус- каться»), или даже такие эвфемизмы, как «опускаться» (busi),«уходить и возвращаться» (bala baka'ita),используются в качестве замены. Человек никогда не простит себе, если скажет в присутствии вождя: «Мне нужно пойти и испражниться» (bala bapopu);вместо этого он выразится: bala basoluили bala babusi(«я опущусь») или bala baka'ita(«я пойду и вернусь»).
Слово «экскремент» используют также как обычную форму сквернословия: «съешь свою грязь» (kumkwam рориили kukome kam рори).Это выражение, если его произносят с добрым юмором, может быть воспринято как шутка и прощено, но оно находится на грани между подшучиванием и оскорблением, его никогда нельзя произносить сердито. Прежде всего оно никогда не должно звучать в присутствии вождя, а уж использовать его для оскорбления вождя — это преступление, которому нет прощенья.
Нижеследующий инцидент, имевший место во время последней войны между То'улувой, верховным вождем Омараканы, и его традиционным врагом, главой Кабваку, служит хорошей иллюстрацией того, как островитяне относятся к этому оскорблению, если оно адресовано вождю. Во время затишья в схватках, когда два войска стояли друг против друга, один из людей Кабваку, Си'улобубу, влез на дерево и громогласно обратился к То-'улуве: «Kukome kam рори,То'улува». То было оскорбление, нанесенное при всех мыслимых отягчающих обстоятельствах. Оно было адресовано вождю, прозвучало громко и прилюдно, и к нему было добавлено личное имя — то есть выражено в такой форме, в которой оскорбление воспринимается как наиболее ужасное. После войны, когда был заключен мир, а все прочие проявления вражды забылись, Си'улобубу средь бела дня был публично пронзен копьем несколькими мужчинами, посланными То' улувой. Семья жертвы и члены его клана даже не выразили протеста, тем более не потребовали они и «платы за кровь» и не затеяли lugwa(кровную месть). Каждый знал, что этот человек заслужил свое наказание и что смерть его была справедливой и адекватной mapula(платой, воздаянием) за его преступление. Оскорблением было бы сказать такое даже свинье вождя в его присутствии (хотя к его собаке и можно обратиться таким образом) [122]. Размежевание между сексом и физиологическими выделениями, точнее, выделительными процессами, очень явственно выражено и в чувствах, и в представлениях туземцев. Как мы знаем, тщательное соблюдение чистоты — главное для них в идеале личной привлекательности. Содомия тробрианцам отвратительна, и их отношение к ней отливается в следующей фразе: matauna ikaye рори(«этот мужчина совокупляется с экскрементами»). Испражнениям нет места в магии, обычае или обряде; никакой роли они не играют и в колдовстве. Что касается моего собственного опыта, то я всегда находил туземцев очень чистоплотными и никогда в своих разнообразных социальных контактах с ними не испытывал никаких неприятных обонятельных ощущений. По общему мнению живущих здесь белых, в запахе тела островитян нет ничего неприятного для европейца.
122
См. миф о свинье и собаке ниже, в разд. 5, и в «Мифе в первобытной психологии», где говорится о его историческом значении.