Страница 5 из 84
Мэрион всегда "перчила" свою речь фразами Нового Века такими как отрицательная энергия и духовная
потребность для наименьшего огорчения.
Последняя часть, которую они должны были повторять — смерть Эли не моя вина — снова и снова, и пить вонючий зеленый чай, который должен был "очистить" их виноватые чакры.
Помимо этого, Мэрион заставляла их говорить в зеркало такие вещи как: "А мертва и никогда не вернется, никто больше не хочет мне навредить".
Эмили очень хотела чтобы молитвы сработали: больше всего на свете она хотела вернуться к нормальной жизни.
— Хорошо, встаньте, — сказала Мэрион, протягивая мешок для мусора.
— Давайте сделаем это.
Они все встали.
Нижняя губа Эмили задрожала, когда её взгляд упал на розовый клатч, который Эли подарила ей в шестом классе, когда они подружились.
Может быть, она должна была принести что-то другое на это очищение, например, одну из старых школьных фотографий Эли — их у неё было бесчисленное количество.
Мэрион устремила взгляд на Эмили, кивая в сторону сумочки.
Всхлипывая, Эмили опустила клатч в мешок.
Ария подняла карандаш для рисования, который она принесла, и набросок Эли, стоящей возле школы.
— Я нарисовала это ещё до того, как мы стали друзьями.
Спенсер осторожно держала браслет Истории с Дженной между указательным и большим пальцами за краешек, будто он был покрыт соплями.
— До свидания, — прошептала она решительно.
Ханна закатила глаза, когда кинула в мешок свёрнутый кусок бумаги.
Она не потрудилась объяснить, что это было.
Эмили наблюдала, как Спенсер подняла чёрно-белую фотографию.
На ней была Эли, стоящая рядом с молоденьким Ноэлем Каном.
Они оба смеялись.
Выглядели оно словно близкие друзья.
Эмили схватила руку Спенсер, прежде чем она смогла бросить фото в мешок.
— Где ты его взяла?
— В альбоме выпускников, перед тем, как они выгнали меня, — застенчиво призналась Спенсер.
— Помните, как они сделали целый разворот с фотографиями Эли? Это фото я нашла на полу в монтажной.
— Не кладите её туда, — сказала Эмили, несмотря на строгий взгляд Мэрион.
— Это очень хорошая её фотография.
Спенсер подняла бровь, но молча положила фото на комод из красного дерева рядом с большой железной статуей Эйфелевой башни.
Из всех старых друзей Эли, Эмили тяжелее всех переживала её смерть.
Было похоже, что у неё никогда не было подруги лучше чем Эли, ни до, ни после.
Всё усугублялось тем, что Эли была первой любовью Эмили, самой первой девушкой, которую она поцеловала.
Будь её воля, она бы вообще не хоронила Эли.
Для неё было совершенно нормально вечно хранить вещи, напоминающие об Эли, в своей тумбочке.
— Всё? — Мэрион сморщила свои губы цвета спелого винограда.
Она туго завязала пакет и вручила его Спенсер.
— Пообещайте мне, что закопаете его.
Это поможет.
Честно.
Я думаю, вам следует встретиться во вторник днём, хорошо? Это ваша первая неделя после возвращения в школу, и я хочу, чтобы вы поддерживали связь и приглядывали друг за другом. Вы можете сделать это для меня?
Все хмуро кивнули.
Они последовали за Мэрион из гостиной, вниз по большому мраморному залу Хастингсов, в фойе.
Мэрион попрощалась с ними и залезла в свой огромный Рендж Ровер и включила дворники, чтобы скинуть лишний снег с ветрового стекла.
Большие напольные часы, расположенные в фойе, пробили час.
Спенсер закрыла дверь и повернулась к Эмили и другим.
Красные пластмассовые ручки мешка для мусора свисли с её запястья.
— Ну? — сказала Спенсер.
— Закопаем его?
— Где? — тихо спросила Эмили.
— Может, за сараем? — предложила Ария, ковыряясь в дыре на своих красных леггинсах.
— Это будет правильно, да? Это последнее место где мы... видели её.
Эмили кивнула, но в её горле застрял ком.
— А что думаешь ты, Ханна?
— Что? — монотонно пробормотала Ханна, как будто находилась в совершенно другом месте.
Все оделись и потащились через заснеженный дворик Хастингсов к задней части участка.
Всю дорогу они молчали.
Хотя жуткие записки А снова сблизили их, Эмили редко видела своих подруг после того, как обвинили Йена.
Эмили пыталась организовать встречи в торговом центре, и даже в Стиме, кофейне школы, между занятиями, но остальные не проявляли никакого интереса.
Она подозревала, что они избегали друг друга по тем же причинам, по которым они разошлись после того, как Эли пропала без вести. Было бы слишком странно быть вместе.
Старинный дом ДиЛаурентисов находился по правую сторону.
На деревьях и кустарниках, что разделяли двор, не было листьев, а крыльцо дома Элисон было покрыто коркой льда.
Место, куда люди приходили почтить память Эли, украшенное свечами, плюшевыми игрушками, цветами и фотографиями, было на самом виду, но фургоны новостей и операторские группы, которые ночевали под открытым небом целый месяц с того момента, когда нашли тело Элисон, к счастью исчезли.
Сейчас внимание СМИ было приковано к суду Роузвуда и к Честерской тюрьме, где они надеялись получить больше информации о предстоящем процессе над Йеном Томасом.
В доме теперь жила семья Майи Сент-Джермейн, бывшей девушки Эмили.
Внедорожник Acura был припаркован на подъездной дорожке, это означало, что семья въехала обратно — они старались не появляться дома в разгар цирка со СМИ.
Эмили почувствовала острую боль, когда увидела весёлый венок на двери и туго набитые мешки с рождественским мусором.
Когда они с Майей ещё встречались, они обсуждали, что подарят друг другу на Рождество — Майя ужасно хотела диджейские наушники, а Эмили — iPod шаффл.
Расставание с Майей было правильным решением, но Эмили не покидало странное чувство из-за того, что ей больше не было места в жизни Майи.