Страница 52 из 64
– Куда вы шли?
Женщины тянули с ответом.
– Я задал вопрос, – с нажимом произнес Алексей.
Младшая, видимо, решившись, сказала:
– Мы шли к продуктовому складу. Он отсюда метрах в ста по этому проходу.
– Откуда в теплотрассе продуктовый склад? – удивился Чечелев.
Ответила уже мать девушки:
– Мы полагаем, в результате обстрела прямым попаданием разрушило здание, в котором был магазин с подсобными помещениями. Часть всего этого обрушилась в теплотрассу. Вот мы и берем там продукты – консервы, вермишель там всякую. Мы можем поделиться, если вы обещаете не тронуть нас…
– Мама! – укоризненно воскликнула девушка.
– А что, Наташа! Молодому человеку тоже надо что-то кушать!
– Я не про это, мама! Причем здесь продукты?
– Спасибо, я не голоден, – хмыкнул Чечелев. – Сколько ж вы тут прячетесь?
– Год почти, – вымолвила девушка.
Леха от удивления аж присвистнул.
– Год?! Нехилый там магазин, я смотрю, если еды вам на год хватило! И что, крысы не растащили?
– Тащат, куда ж от них денешься, – вздохнула Ольга Анатольевна. – Но мы, что могли, подняли на возвышение, чтобы эти мерзкие твари не сумели достать.
– Понятно. А на поверхность, вы что, тоже год не выходите?
– Почему же, выходим, – с достоинством ответила Наталья. – Вы не думайте, что мы тут какие-то узники подземелья. У нас и вода есть, и удобства необходимые.
– А воду где берете? – опять удивился Чечелев. – Из трубы?
– Зачем же из трубы. Из Енисея, – ответила девушка. – Кипятим, пьем, моемся.
– И что, никто не знает, что вы прячетесь здесь?
– Никто, – уверенно ответила Ольга Анатольевна. – Время такое, молодой человек. Чем меньше общаешься с посторонними, тем лучше.
– Что же вы с беженцами не ушли, когда возможность была?
– А куда идти? – тяжело вздохнула Ольга Анатольевна. – Кому мы нужны?
– Понятно, – задумчиво ответил Чечелев. – Идите.
– Вы отпускаете нас? – недоверчиво спросила Наталья.
– А на кой вы мне нужны? – усмехнулся Леха. – Своих проблем через край.
Женщины, не веря, что все так просто разрешилось, неуверенно попятились, а потом потихоньку пошли, еще оглядываясь, ожидая окрика. Когда они проходили под дыркой, в которую Алексей спрыгнул, то не стали задерживаться, как собирались, а лишь подняли головы, на мгновение замерли и пошли дальше. Постепенно отсвет лампы пропал в темноте теплотрассы.
Чечелев думал о странностях и перипетиях войны. Вот ведь как может получиться! И живут ведь! На что только надеются? А на что, собственно, можно надеяться на войне? Уцелеть, выжить. Вот и все.
Алексей вздохнул. В последнее время он стал чувствовать себя значительно взрослее. Вон, и мысли какие появились. Раньше он о таком и не задумался бы. Война…
Через некоторое время с той стороны, куда ушли женщины, послышались приглушенные голоса. Чечелев вмиг насторожился, привычно сгруппировался у трубы, взял автомат на изготовку.
Это оказались мать с дочерью. Теперь лампу несла женщина. В руках девушки был заполненный чем-то черный пластиковый пакет.
Проходя под дыркой, они остановились, долго стояли, глядя на кусочек неба.
Потом пошли дальше, увидели Чечелева, замерли напряженно.
– Как зовут вас, молодой человек? – спросила Ольга Анатольевна.
– Студент… О-ой… Алексей, – ответил Чечелев, смутившись.
– Пойдемте с нами, мы вас накормим. Потом уже решите, что вам делать дальше.
– А куда идти-то?
– Тут неподалеку есть бомбоубежище старое. Строили еще в семидесятых годах прошлого века. Ну, бомбоубежище, это сильно сказано, не бункер никакой, от ядерного удара точно не спасет, но в целом вполне приемлемо. О нем уже позабыли практически. Я-то в управляющей компании работала, так что про это бомбоубежище знала. Когда обстрелы начались, люди прятались там. А потом, когда беженцы с города повалили, мы с Наташей и еще несколько семей продолжали укрываться в нем во время обстрелов и авианалетов. Со временем мы остались только вдвоем, никто больше не приходил. Наверное, погибли, а может, ушли вслед другим беженцам. Неизвестно. Мы и сами уже решили выбираться из города, хотя совершенно не представляли, куда идти, как жить, где… Если бы не этот продуктовый склад, найденный нами совершенно случайно… Из-за него решили остаться. Так вы пойдете с нами?
– Хорошо, пойдемте, – ответил Алексей, недолго поразмыслив.
Ему все равно надо было где-то находиться до темноты. Вот и хороший повод скоротать время в обществе двух женщин. Вот только за кого они?
– А вы на чьей стороне? – спросил Леха, несколько напрягшись.
– Разве это так важно? – в свою очередь, задала вопрос Ольга Анатольевна.
– Нуу, в общем… да, – несколько замешкался Чечелев.
– Если бы вы и все остальные так не считали, никакой бы войны не было, – веско сказала женщина. – А так все словно с ума сошли.
Дальше шли молча.
Путь до бомбоубежища занял минут десять. Укрытие представляло собой забетонированное мрачное помещение из нескольких комнат, худо-бедно предназначенных для пережидания бомбежек. Стальные массивные двери, трехъярусные, прикрученные к бетонному полу кровати с панцирными сетками, без матрасов, естественно. Деревянные длинные столы и лавки, прикрепленные к полу не менее основательно, чем кровати. Несколько дверей еще в какие-то комнаты. Человек пятьдесят здесь могли вполне свободно разместиться.
Все это Алексей с трудом сумел разглядеть в колышущемся свете керосиновой лампы, пока все трое передвигались по самому бомбоубежищу в какое-то определенное место.
Чечелев думал о том, что керосиновую лампу женщины, вероятно, нашли здесь, ибо такой раритет можно встретить разве что в антикварных лавках. Наверное, и запас керосина для нее был, что вообще-то маловероятно. Наверняка заправляли каким-нибудь маслом из того же продуктового склада.
Лампа давала очень мало света. Отсутствие электричества угнетало.
– Как же вы живете в этакой темноте?! – не удержался Леха от восклицания.
– Вы правы, Алексей. Это не просто. Жизнью назвать это нельзя. Выживаем. Когда на свой страх и риск выходим за водой к Енисею, то наслаждаемся возможностью побыть вне этих стен, вдохнуть свежего воздуха, взглянуть на небо, пусть и ночное, так как днем выходить мы боимся. Этим и живем.
– Целый год! – пробормотал Чечелев.
– Да! Целый год! – с вызовом ответила молчавшая до сих пор Наталья. – А вы, мужчины, воюете уже целый год и убиваете друг друга! Страну убиваете!
– Я-то при чем? – смутился Алексей.
– Конечно! – воскликнула девушка, усаживаясь на лавку перед лампой, стоящей на столе. – Вы ни при чем, другие ни при чем. А кто при чем?
– Политики, кто ж еще, – уверенно ответил Леха.
– Это само собой, – согласилась Наталья. – А народ что, не виноват?
– Кто нас спросил, народ-то? – хмуро поинтересовался Чечелев.
– Разумеется, не спросили, сами натворили дел без спросу! – горячо воскликнула девушка. – Воюет кто? Народ! Страдает кто? Народ! А за что? За что нам, простым людям, все это? Почему мы должны страдать за амбиции политиканов?
Становилось совершенно очевидно, что наболело у нее на душе давно. Вот Алексей и стал той отдушиной, куда это наболевшее выплеснуть можно.
– Политики все сбежали, как только в стране жареным запахло, – продолжала Наталья. – Их денежки, отпрыски, недвижимость – все за границей. Они заранее себе пути отхода готовили.
– Не все, наверное, – возразил Чечелев. – кто-то же руководит опóзерами и нами, федералами. Генералы там всякие остались. Они ж фронтами и армиями командуют, не лейтенанты.
– Вот вы, Алексей, за федералов, как мы понимаем? – поинтересовалась Ольга Анатольевна.
– Да, – согласно кивнул Леха.
– За федералов, – повторила женщина грустно. – А почему?
– Ну, не за опóзеров же мне воевать!
– А чем они хуже вас, федералов? – спросила женщина, внимательно глядя на Алексея.
Тут Леха вдруг подумал, что эти гражданские вполне могут разделять убеждения оппозиционеров, заключавшиеся, в основном, в следующем: принятие новой Конституции, проведение внеочередных выборов во все уровни и ветви власти, пересмотр результатов приватизации, привлечение к ответственности всех виновных в разворовывании бюджета, развала государственных устоев.