Молочные реки

— Неправильно ты сформулировала вопрос, который меня сейчас беспокоит. — Пономарев встал на колени, протянул к ней руки. — Нужен ли я тебе, достоин быть рядом с тобой, Тома?

— Да встань, дурак, люди же смотрят! — торопливо прошептала Тамара, испуганно оглядываясь.

И правда смотрели. Кто с одобрением, кто с иронической усмешкой на губах.

— Не встану, пока не скажешь.

Тамара призадумалась, не ждала столь бурного начала их общения. Он изменял ей, пойман с поличным, да. Но ведь и сама в этом виновата была, все об Андрее думала, в постели часто представляла его себе и даже шептала это имя в самый неподходящий момент. Андрея нет и никогда не будет, как он злобно смотрел на нее! А Валентин — вот он, с цветами и на коленях. Любит ее. Ну и кого ж ей после всего этого искать? Нового альфонса? Пусть уж лучше старый будет, с ним по крайней мере ясно, как себя вести.

— Давай попробуем начать снова, а там… видно будет. Да ты встань, пожалуйста.

— Тома, такси тебя ждет! И лучший ресторан города Сочи… — Он взял ее сумку, пакет.

— Валя, — сказала Тамара, — к черту этот лучший ресторан. Поехали сразу к тебе, я все, что нужно, привезла.

— Тома, можно, я тебя поцелую?

— Потом, Валя, потом… Уже и так все смотрят на меня, как на обезьяну. Пошли… поехали.

В такси они целовались безудержно, и Тамара поняла: ее пакет с напитками и закусками скорее всего не понадобится, по крайней мере в первые два часа. Это было именно то, чего она хотела, и теперь уже не сомневалась, что поступила правильно, ринувшись в Сочи.

Войдя в квартиру, она огляделась и тут же повернулась к Пономареву:

— Нормально. А где тут спальня?

— В однокомнатной квартире спальня там же, где и гостиная, Тома. Слушай, ты хочешь посмотреть сенсационный материал, который я снял?

— Про Ленку?

— Ну.

— Да пошел он… этот твой материал! Валя, я хочу тебя, понимаешь?

Она взяла его за руку и повела в комнату. А там они упали на расшатанную деревянную кровать.

— Ты, конечно, скотина… — бормотала она, стягивая с него белую футболку.

— Верно, скотина, но я сделаю все, чтобы ты никогда… даже не вспоминала об этом, — шептал Пономарев, жадно лаская ее пышные груди.

Потом она опрокинула Пономарева на спину, села на него, откинувшись назад и блаженно зажмурившись. И застонала так, что на другой стороне улицы, наверное, было слышно.

Да плевать ей было на весь остальной мир!

Елена вышла из ресторана, такси уже ждало их. Все-таки она расплатилась за половину роскошного ужина, шашлыки из телятины были просто обалденными, да и все остальное тоже невероятно вкусно. И это плохо, очень плохо. Любая вкусная еда, особенно грузинской кухни, непременно напоминала ей о муже. Андрей и чахохбили, и лобио, не говоря уже о шашлыках, готовил просто обалденно. Вот ресторан, известный артист рядом, почитатели, глазеющие на них… А в памяти совсем другое — то же лобио, зелень, костер во дворе, аппетитный шашлык. Иван, захмелевший от двух рюмок красного вина, любимый муж… Сверчки в саду, его влюбленные глаза… А потом… Ох, что же было потом, словами не передать!

Все это в прошлом? Абсолютно все, или кое-что можно вернуть? Господи, возьми это море, пальмы, известного артиста, дай свое, такое родное, такое приятное… Не даст? Наверное. У него много других проблем. Но к чему, же Бога беспокоить просьбами о том, что она сама могла бы сделать! Могла и должна, но не может…

— Лена, ты была самой красивой дамой в этом ресторане, — сказал Черевикин, когда «Волга» направилась к гостинице. — Просто очаровала всех, в том числе и твоего покорного слугу. Понравился ужин?

— Да, все нормально.

Он попытался обнять ее, но Елена резко сбросила тяжелую руку со своего плеча:

— Не надо, Вася.

Изменить мужу… Это в общем-то просто, тем более с таким знаменитым человеком. И отомстит подлому супругу по полной программе, и удовольствие получит… Не получит. По той простой причине, что не хочет этого знаменитого артиста. Ну просто не хочет, и все.

Опираясь на руку Черевикина, она вышла из «Волги», направилась к дверям гостиницы. Артист уверенно держал ее под руку, стараясь выглядеть беззаботным. Но она почему-то не сомневалась, что эту роль ему не так-то просто играть. Видимо, не привык к тому, что женщина диктует свои условия игры. Да что там «видимо»! Любая девчонка на пляже согласится на все, лишь бы покрасоваться рядом со знаменитостью неделю или хотя бы пару дней. У них, молодых, теперь все просто. А ее воспитывали совсем по-другому, и она бесконечно дорожила тем, что вложили в ее душу родители.

— Лена, а может быть, ты пригласишь меня на чашечку кофе?

— Откуда у меня кофе? — мрачно усмехнулась Елена. — Кипятильника с собой не взяла, а из ресторана… Это не то.

— Хорошо. Но может, на рюмку ликера? Я могу сбегать в ресторан, взять и…

— Короче, Вася, ты хочешь забраться в мою постель, так?

— Ну, если говорить фигурально…

— Не надо никак говорить. Спасибо за ужин, я свою долю оплатила честно и ничем тебе не обязана, так?

— Ты меня изумляешь все больше и больше, Лена…

— Отложим этот вопрос до завтра, ладно?

— Я готов ждать… сколько угодно. До номера тебя провожу, Лена?

— Нет, сама доберусь. Встретимся завтра на пляже, договорились?

— Как скажешь, я на все согласен…

В холле он галантно поцеловал ей руку, пожелал спокойной ночи и пошел к лестнице, видимо, жил не очень высоко, а ее номер был на шестом этаже, топать туда в туфлях на шпильках она не собиралась, а потому остановилась у лифта.

Приняв душ и смыв косметику, Елена вспомнила, что уже два дня не звонила сыну на Кипр. Как он там? Взяла трубку, набрала номер его мобильника.

— Але, Ваня? Как дела? Все у тебя нормально?

— Да просто классно. А у вас там чё за дела? Я батяне звонил, в доме не застал, на квартире живет. Он какой-то смурной, по голосу почувствовал. Опять поцапались?

— Да нет, это… это мелочи. Значит, у тебя все в порядке?

— Ты опять стала батяню доставать, какая ты главная, да?

— Ваня, я звоню тебе…

— Слушай, мать, ты, может, где-то и главная, а у нас в доме батяня главный. Кончай его доставать.

— Я рада, что у тебя все нормально, Ваня, позвоню завтра или послезавтра. Пожалуйста, будь осторожен, пока, — торопливо сказала Елена и выключила трубку.

Саркастически усмехнулась. Он звонил отцу, и не просто звонил, а несколько раз, нашел его в квартире! А ей позвонить не мог? Не отец, а она впихнула его в университет, оплатила его поездку на Кипр, и вот, пожалуйста. Андрей что-то сказал, мальчик стал волноваться. Разозлился на нее… Ну ладно, этот вопрос она решит, но ведь позвонил не ей…

Лежа в постели с открытыми глазами, она вдруг поняла, что секс ее совершенно не интересует. Все, что связано с ним, вдруг исчезло из ее сознания. Никаких мыслей, никаких желаний на этот счет она не чувствовала. Абсолютно никаких! Да, хотела отомстить мужу, но ради этого удовлетворять желания какого-то самонадеянного мужика, пусть он даже и артист известный, — это не для нее. Да просто не хотела, и все, будто бы стала фригидной женщиной. Может, и стала, но это не пугало ее и даже не огорчало. Подумалось, что теперь будет больше времени уделять своему заводу и сыну.

Лидия Платова осторожно приблизилась к разбитой машине, заглянула внутрь. Лицо водителя было залито кровью, но она сразу узнала его. Фонарь на столбе, в который врезалась машина, светил как ни в чем не бывало. Андрей Васильевич Сергиенко! Господи, что ж теперь делать? Надо ж ему помочь, а то, не дай Бог, помрет… Но как? Вызвать «Скорую» нельзя, тут же и менты припрутся, и эта страшная баба, его жена, посадит ее, посадит как пить дать! Хотя она ни в чем не виновата, ну ходила в рощу собирать пустые бутылки, немного нашла, восемь штук, вот они, в пластиковом пакете, ну шла себе обратно домой, а вдруг — на тебе! Вылетает из-за поворота, врезается… Ох, что с ней сделает его страшная жена! Но и бросить нельзя, помереть может… А он хороший человек, помогал ей…