Мальчик А

Дверь открывает женщина.

— Привет, это мы, — говорит ей Терри. — Это Джек, мой племянник. Джек, это миссис Уоллн.

Она говорит:

— Просто Келли, — и пожимает Джеку руку. Это достаточно крупная женщина, но рука у нее тонкая и изящная. Наверное, наследие стройнофигуристой юности. Она, кстати, не старая. Ей, наверное, чуть за тридцать. Тридцать два, тридцать пять — где-то так. Ее глаза, сами по себе голубые, из-за ярких теней кажутся почти зелеными. Она безотчетно чиркает взглядом по промежности Джека и приглашает их с Терри в дом.

— Прошу прощения, у меня беспорядок, — говорит Келли, хотя все вроде прибрано. — На этой неделе я работаю в ночную смену. На самом деле, я только проснулась.

Гостиная, где они расположились, маленькая, но симпатичная: розовые обои, покрытый лаком сосновый паркет, фотографии в рамках — родители, сама Келли на отдыхе — и огромный плакат с изображением пары из не слишком прославленных знаменитостей, целующихся на фоне Эйфелевой башни.

— Хочешь чаю, Джек? — спрашивает Келли. Он нерешительно мнется.

— Да, было бы здорово, — отвечает Терри за них обоих. Келли уходит на кухню, примыкающую к гостиной, а Джек с Терри выходят к машине, чтобы забрать чемоданы. «Камри» уезжает. Двое полицейских наблюдают за домом из окон гостиницы через дорогу. Терри тоже останется там до утра. На всякий случай. Хотя можно было и не оставаться. У Джека есть передатчик экстренного вызова, новейшее техническое достижение, чудо инженерной мысли, замаскированное под пейджер, — устройство прямой связи с Терри в любое время. Если Терри не отвечает на вызов, он автоматически переключается на дежурную группу из отдела защиты. Если что, Джек всегда сможет позвать на помощь. И помощь придет.

Келли об этом не знает. Она знает только, что у нее теперь новый квартирант. Может быть, она считает, что он выглядит моложе своих двадцати двух лет. То есть, ей так сказали, что ему 22, хотя на самом деле ему уже 24. У него бледная кожа, цвета сырого теста. И если Келли подумает, что в его взгляде, когда он смотрит вокруг, есть что-то наивное и даже, может быть, благоговейное и удивленное, она будет права.

Она убирает со спинки дивана свою медсестринскую форму, чтобы Джек смог присесть. Форма практичного синего цвета: рубашка и брюки, а вовсе не соблазнительный белый халатик-мини, в каких выступают стриптизерши и девушки из фантазий сексуально озабоченных школьников.

— Спасибо, — говорит Джек, забирая у Келли чашку. Он давно уже избавился от своего прежнего акцента. Долгие годы в Бренвуде, а потом — в Фелтхэме, когда он пытался приладиться к тамошней жизни, немало тому поспособствовали. Теперь у него ярко выраженный юго-восточный говорок. Джек Барридж родился и вырос в Лутоне.

Чай слишком сладкий, и поэтому вкус у него необычный. Джек смакует каждый глоток.

— А вы в какой больнице работаете? — интересуется Терри.

Келли отвечает, но Джек не слушает, что она говорит, он наблюдает за ней. Изучает ее лицо: круглое, доброе, вдумчивое, участливое.

Она задает Джеку вопрос, что-то про погоду или про то, как он сюда добирался. Сознание, перегруженное новыми впечатлениями, реагирует с запозданием. Слова обретают смысл далеко не сразу. Почувствовав его растерянность, Келли обращается с тем же вопросом к Терри.

Так они и общаются: Терри поддерживает разговор, а Джек просто сидит и пьет чай. Из кухни выходит вальяжный кошак. Серый, в черную полоску. Кот смотрит, прищурившись, на гостей и решает, что ему больше нравится Джек. Он подходит, трется о ногу Джека, запрыгивает к нему на колени и тычется лбом ему в руку — просит, чтобы его погладили. У него тонкие, хрупкие косточки, как у цыпленка, но мех пушистый и мягкий, и еще он так славно мурлычет от удовольствия.

— А я даже и не сомневалась, что Джек хороший, — говорит Келли и подмигивает Джеку. — Мрамрик разбирается в людях. К плохому он не пойдет. Да, Мрамрик?

Она привстает, чтобы погладить кота по спине, и Джек чувствует запах ее волос. Свежий запах сочных зеленых лугов из рекламы травяных шампуней «Alberto Balsam».

— Мрамрик, это Джек. Наш новый жилец.

Она разговаривает с котом, как с ребенком. Не как с младенцем, а как с маленьким человечком, который не просто слушает, что ты ему говоришь, но и сам отвечает вполне адекватно.

Продолжается разговор «ни о чем», хотя для Джека это не просто пустая болтовня. На все его реплики Терри кивает с согласной улыбкой. Это он, Терри, выбрал Манчестер, нашел дом и Келли; и вопреки всем скептикам и маловерам, Терри уверен, что этот мальчик, его мальчик, покажет себя с самой лучшей стороны. Уже то, что мисс Уолли, которая сразу ему понравилась, явно нравится Джек, подтверждает, что он не ошибся ни в ней, ни в своем подопечном.

Даже Терри необходимы периодические подтверждения, что относиться к Джеку с симпатией — это нормально.

Келли показывает им свой дом с нескрываемой гордостью. Она объясняет, как включаются стиральная и посудомоечная машины и все остальные белые чудеса и диковины, собранные на кухне. Джеку очень понравилась его комната. Терри, когда он описывал ее Джеку, нарочно не стал слишком рьяно ее расхваливать. Хотел сделать Джеку сюрприз. И сюрприз удался. Комната небольшая, квадратная, с низким скошенным потолком, но зато в ней недавно сделали ремонт. Шкаф и стол совсем новые, явно только что купленные; на подоконнике еще лежит сборочный ключ. Все очень чистенько и аккуратно. Все буквально дышит сияющей новизной. Исключение составляет лишь старенький переносной телевизор, который стоит на столе, так чтобы его можно было смотреть, лежа в кровати.

— Почему-то он не берет ITV, — говорит Келли, — но там все равно ничего не показывают, кроме полной бредятины. Когда я буду работать в ночную смену, пожалуйста, не включай звук слишком громко. В этом доме всего два правила: вежливость и здравый смысл. Я уже вижу, что ты человек здравомыслящий и приличный, так что, думаю, проблем не возникнет.

Они выпивают еще по чашке чая, и Келли говорит, что она обещала подруге, что они вместе поужинают в кафе до начала смены. Дело близится к вечеру, свет за окнами заметно померк. Келли уходит к себе, чтобы переодеться, и спускается в гостиную уже в своей медсестринской форме и шерстяной кофте на пуговицах, столь же практичного черного цвета. Она предлагает Терри остаться на ночь, а когда тот отказывается, заставляет его дать ей слово, что он в скором времени заглянет в гости. Она кричит им уже из прихожей, давая последние дружеские указания:

— Ключ я оставила в вазочке, на столе в кухне. Но это единственный запасной ключ, обычно я оставляю его у соседей. Так что, как только появится время, я сразу схожу в мастерскую и сделаю еще один дубликат. Я вернусь только утром, так что, Джек, оставайся за хозяина. Если ничего не будет по ящику, у меня целый шкаф видео, а в конце улицы — куча кафешек, где можно поесть. Там сразу увидишь. Но если захочешь чего-нибудь перекусить, сэндвич там или что, не стесняйся, бери все, что есть в холодильнике. Правда, есть там немного. В общем, увидимся завтра, Джек. Пока, Терри. Буду ждать тебя в гости. Хлопает дверь, и в доме становится тихо-тихо.

— Шумная дамочка, да?

— Она классная, Терри. Спасибо.

— Да ладно тебе. Ты чего? — Наверное, Терри заметил слезы на глазах у Джека.

Но Джек моргает, и слез уже нет. Может быть, Терри уже жалеет, что он их увидел. И думает, что лучше бы он промолчал. Хотя это не важно. Он видал кое-что и похуже.

В тот же вечер, чуть позже, они с Терри сходили в кафешку и взяли по денер-кебабу. Вкусная штука. Просто праздник желудка с участием жира и специй. Соус чили вплавляется в банки с яблочным «Tango», и они, натурально, выскальзывают из рук. Джек никогда раньше не пробовал кебаб, но много про него слышал. Один из его сокамерников как-то признался, что скучает по этому самому кебабу больше, чем по семье. Пенополистироловая коробочка что-то ему напоминает. Он глядит на нее. Лужица соуса на донышке уже загустела. Ну, конечно. «Макдоналдс». Раньше такие коробочки были только у них. «Макдоналдс» — вкусности из детства, еще один добрый знак. Джек верит в приметы. В размеренном распорядке тюремной жизни всякая мелочь приобретает значение и смысл. Черное зернышко в рисовой каше может значить, что день будет плохим; семь спичек, оставшихся в коробке, — что хорошим. Суеверия присущи всякому примитивному сообществу. Тюрьма — сообщество примитивное.