Похитители

Пожалуйста, забери меня отсюда, Дев!

Но с Девом все закончено. Он уехал, и она не могла рассчитывать на его помощь.

Из-за ошейника Кэрол пришлось через несколько минут сесть и отдышаться. Часть цепи она держала в руках. Кэрол так расстроилась, что даже не прокляла ее. Над головой в слуховом окошке сверкала молния, то освещая застекленный квадрат в крыше, то вновь погружая комнату в темноту. Дождь и не думал заканчиваться. Кэрол задрожала. Постепенно дрожь перешла в приятный зевок, и после жестокого наказания, которому несколько минут назад подверглось ее тело, на нее стала медленно наползать легкая сонливость. Кэрол Уоттерсон успокоилась, хотелось спать. Но тут по крови вновь пробежала тревога и вонзилась, как стальная игла, в сердце.

Кэрол встала на кровати, стараясь, не трясти ее и не шуметь. Правда, она подумала, что в этих мерах предосторожности нет необходимости — стук дождя все равно заглушит другие звуки.

Кэрол Уоттерсон подумала, что может легко достать руками подоконник. Она забралась на железную спинку кровати, опершись голыми ногами на маски Януса, и обнаружила, что может выглянуть в окно.

Правда, сейчас там ничего не было видно, кроме дождя и темноты.

Подоконник оказался достаточно глубоким и широким, чтобы на нем можно было сидеть. Если бы она разглядела землю, то могла бы определить, на какой высоте находится.

Когда Кэрол полезла наверх, кровать задрожала. Цепляясь пальцами и помогая себе локтями и предплечьями, она кое-как дотянулась до подоконника. Наконец девушка забралась на подоконник, но места там оказалось меньше, чем она надеялась. Пришлось нагнуть голову, съежиться и сунуть под себя одну ногу, а вторую оставить болтаться в воздухе. Цепь была такой длинной, что даже сейчас оставалось еще около семи футов.

Впервые с начала своего плена Кэрол Уоттерсон могла выглянуть из дома во всех направлениях. Она безуспешно старалась разглядеть сквозь дождь и темноту землю. Через какое-то время внизу, слева от себя, Кэрол увидела, как свет из высокого окна падает на грязную хорошо утоптанную землю. За тенью ей удалось различить какой-то сарай или гараж. В нескольких милях от дома сверкнула молния, и Кэрол показалось, будто она успела заметить далекие холмы. Девушка крепко зажмурила глаза, досчитала до шестидесяти и вновь открыла. Сейчас ей почудилось, что она видит движущиеся крошечные огоньки, они исчезали и снова появлялись. Огоньки двигались вдали. Кэрол не могла даже предположить, сколько до них, поскольку совсем потеряла чувство расстояния. Наверное, это фары автомобилей. Мысль о дороге взволновала ее.

Окно было створчатого типа и открывалось наружу. Сейчас оно могло оказаться закрытым, так как Кэрол схватила изогнутый рычаг, когда подтягивалась, взбираясь на подоконник. Она принялась дергать ручку. В верхнем положении окно должно было открыться.

Кэрол толкнула створки и почувствовала, что окно слегка поддалось, но оно скорее всего цеплялось за раму. Наверное, его много раз красили с тех пор, как открывали в последний раз. Снаружи крыша круто спускалась к металлической трубе, по которой сейчас с грохотом текла вода.

До земли двадцать футов, нет, двадцать пять, решила Кэрол. Она вновь выглянула из окна. Дождь, гром, перемещающиеся крошечные огоньки, которые, казалось, совсем не приближаются. Она зевнула. Забраться так высоко было весело, но сейчас пришло время спускаться и ложиться спать.

Мысль о сне вызвала приступ дрожи. Нет, только не спать.

Большой Джим с остальными хотел, чтобы она заснула. Они хотели, чтобы она легла спать и никогда больше не просыпалась.

Вдали в машинах сидели люди, и они могли помочь ей. Если они увидят ее, то непременно приедут на помощь. Колли сама подрыла столб, освободилась и убежала, но ей не вырваться самой, нужна чья-то помощь. Она не могла порвать цепь, на которую ее посадили тюремщики и которая сделала ее заключенной.

Заключенной, повторила про себя Кэрол и яростно задрожала. О, Дев, о, дорогой Дев!.. О, Господи, помоги мне!..

Если бы она могла открыть окно и выбраться на крышу, тогда кто-нибудь мог бы заметить ее там и заставить Большого Джима отпустить ее.

Кэрол решительно набросилась на нежелающее открываться окно, но она находилась не в самом удобном положении и не могла применить всю свою силу. Через минуту девушка остановилась отдышаться, потом неожиданно повернулась и подобрала под себя колени, упершись плечами в стену над окном. Она сцепила руки и толкнула окно на этот раз предплечьями, навалившись на него. От напряжения Кэрол открыла рот.

Окно широко распахнулось на сломанной петле, и Кэрол очутилась под дождем. По инерции она нырнула головой вперед по скользкому скату крыши, оторвав кусок водосточной трубы.

Кэрол яростно размахивала ногами, стараясь сохранить равновесие, но все было напрасно. Она перемахнула через подоконник и полетела бы вниз, если бы не резко натянувшаяся цепь. Ошейник больно впился в мягкую кожу под подбородком, и Кэрол замерла в воздухе с поднятыми руками и выгнутой спиной.

А тем временем в белой спальне железная кровать сначала подвинулась на фут, потом еще на полфута и уперлась в стену.

Блестящая цепь проделала в деревянном подоконнике бороздку глубиной в четверть дюйма.

Комедия слепо улыбнулась в темноте, а трагедия скорчила гримасу, словно извивалась в муках застывшего крика.

Кэрол Уоттерсон, бледное пятно на фоне темной стены, висела на цепи в темноте под дождем. Ее руки легко касались бедер, и с каждым напоминающим маятник движением она медленно поворачивалась.

Глава 6

Когда стук пишущей машинки прекратился и она услышала, как Сэм ходит по своей комнате, Филисия закрыла толстую книгу для записей с перекидными страницами и сунула ее под подушку. Через несколько минут Сэм вошел в спальню, держа в руке стакан с приличной порцией джина. Она повернула голову на подушке и посмотрела на мужа. По тому, как опухли его глаза, и по легкой гримасе она догадалась, что он выпил очень много джина, наверное, чтобы укрепить решимость работать. Но Сэм не был пьян. Для него же было бы лучше, если бы он мог напиться, как сапожник, подумала Филисия и сонно улыбнулась. Она была рада, что он зашел.

— Не спишь?

— Нет, просто лежу, — ответила Филисия.

— Извини, машинка, наверное, мешает уснуть.

— Нет, она мне не мешает.

— Хочешь я принесу тебе выпить?

— Нет, не надо. Просто посиди со мной, Сэм.

Дождь заметно ослаб, и в последние полчаса Филисия Холланд совсем не обращала на него внимания. Сейчас было уже за полночь. Значит, наступила суббота, подумала она. Но ей не хотелось думать об этом. События, происшедшие за последние дни, казались невероятными.

Еще не совсем суббота. Она надеялась, что дождь скоро закончится. Большую часть недели им везло с погодой, светило яркое солнце. Они с Кевином находили спасение в физической усталости: до изнеможения играли в теннис, плавали, катались на лошадях, а бедный Сэм в это время сидел у телефона. Если бы дома сидела она, то сейчас наверняка сошла бы с ума, подумала Филисия. Сэм понимал это и поэтому настоял на том, чтобы у телефона дежурил он. По его совету она выходила из дома, это он настоял на физических упражнениях и солнце, которое расслабило ее и даже ошеломило не слабее самого сильного лекарства.

Филисия подвинулась, чтобы освободить мужу место.

— Как продвигается статья?

— Пока трудно сказать. У меня не хватает духа остановиться и прочитать то, что уже написано. — Сэм Холланд нагнулся и поцеловал Филисию в лоб. Он был небрит. На подбородке белела щетина, а на лице появились первые признаки истощения. — Ты загорела, как индианка, — одобрительно кивнул он.

Филисия дотронулась до его шеи и почувствовала, как он напряжен. Это открытие встревожило ее, и она сказала:

— Завтра твоя очередь отдыхать. Почему бы вам с Кевином не выйти в море на яхте? Ты всего раз этим летом был в море, а июнь уже почти закончился. — Сэм автоматически покачал головой. — Тебе необходим перерыв, — настойчиво проговорила она. — Я чувствую себя сейчас прекрасно и в состоянии поговорить с похитителями, если они позвонят. — Сэм сел на кровать и потер глаза, борясь с зевотой. Филисия опустила руку и невесело добавила: — К тому же я не думаю, что кто-нибудь позвонит. Прошло слишком много времени.