Витте

Версия эта далека от истины. Последний год жизни графа С. Ю. Витте являлся, возможно, одним из самых насыщенных по числу приемов и визитов. Только в один день, 8 сентября 1914 года, его посетили: член Госсовета князь А. Д. Оболенский, председатель совета Русско-Азиатского банка А. И. Путилов, тобольский епископ Варнава, член Госсовета П. Н. Дурново, председатель Совета министров И. Л. Горемыкин. С последним, несмотря на многочисленные трения и служебные конфликты, С. Ю. Витте поддерживал внешне вполне дружелюбные отношения.

29 ноября 1914 года в 20 часов 50 минут в его доме собрался Совет министров чуть ли не в полном составе: прибыли председатель Совета министров И. Л. Горемыкин, министр финансов П. Л. Барк, министр путей сообщения С. В. Рухлов, министр земледелия и землеустройства А. В. Кривошеий и другие лица — всего 17–18 человек, включая председателя Государственного совета И. Я. Голубева. Разъехались глубокой ночью. Чаще других навещал С. Ю. Витте А. И. Путилов. Список одних только установленных визитеров дома С. Ю. Витте в промежуток между 16 ноября и 25 декабря 1914 года насчитывал 36 фамилий, среди которых начальник Походной канцелярии императора генерал-майор А. А. Мосолов, профессор Л. И. Петражицкий, полковник «от котлет» князь П. П. Путятин, сенатор Н. И. Вуич, И. П. Манус, И. И. Колышко, «окончивший курс Харьковского университета еврей» М. Д. Шкафф. Несколько раз в последние месяцы 1914 года С. Ю. Витте навещал П. Н. Дурново.

Постоянно встречался он с газетчиками: репортером «Петроградского листка» Г. М. Лаппа, издателем «Биржевых ведомостей» С. М. Проппером, «аптекарским помощником» сотрудником газеты «Речь» Л. М. Клячко. Первый раскатывал на личном автомобиле, второй прибывал к С. Ю. Витте в собственном экипаже.

Поток визитеров не иссяк и в первые месяцы 1915 года. Регулярно наведывались старые друзья и хорошие знакомые: член Государственного совета А. А. Стахович, действительный статский советник Э. Л. Нобель, А. И. Путилов, действительный статский советник А. А. Давыдов, директор правления Петроградского международного коммерческого банка М. А. Гинсбург, тобольский епископ Варнава, М. Д. Шкафф, председатель Государственного совета И. Я. Голубев, состоящий при вдовствующей императрице князь Г. Д. Шервашидзе, профессор Петроградского университета И. И. Кауфман, присяжный поверенный Е. Г. Шайкевич и др.

Бывали в доме С. Ю. Витте иностранные дипломаты — 14 января японский посол барон Мотоно, 15 февраля — шведский посланник и уполномоченный министр генерал-майор Эдуард Брендстрем.

12 и 26 января 1915 года сановника навещал председатель Совета министров И. Л. Горемыкин с коллегами по кабинету: министрами С. В. Рухловым, С. И. Тимашевым, А. В. Кривошеиным и др. Прибыв около 9 часов вечера, гости разъехались в 11.

Сам С. Ю. Витте один и вместе с женой ежедневно совершал короткие пешие и автомобильные прогулки, навещал друзей и родственников.

Л. М. Клячко сохранил в памяти обстоятельства своей последней встречи с графом С. Ю. Витте: «Недели за две до его смерти я позвонил к нему на квартиру с просьбой узнать, могу ли я заехать. К телефону подошла его супруга и сказала, что он принять не может, так как очень плохо себя чувствует. А на другой день он сам вызвал меня к телефону, сказал, что чувствует себя лучше, и просил заехать. До этого я не видел его около двух месяцев (Л. М. Клячко ошибался. В 1915 году он навестил С. Ю. Витте трижды: 23 и 31 января и 10 февраля. — С. И.). Я не узнал его; он страшно исхудал, глаза ввалились и были мертвые, как стеклянные. Видно было, что его преследуют мрачные предчувствия.

— Скажите мне, как вы меня находите? — спросил он, глядя на меня в упор.

Я посмотрел на него и ничего не ответил. С. Ю. Витте сразу перевел разговор на другую тему. Уехал я под впечатлением, что это человек конченый» 52. Правда, спустя несколько дней С. Ю. Витте почувствовал себя лучше и в шутливой форме по телефону обсуждал с Л. М. Клячко текущие назначения в правительстве.

Пока человек жив, он надеется на самое лучшее. С. Ю. Витте искренне верил в человека, в себя, в свои возможности и силы. Он рассчитывал, по всей вероятности, что с его участием России удастся закончить войну почетным миром, как это у него блистательно получилось в 1905 году. Для этого С. Ю. Витте шел на все, даже на контакты с искренне презираемым им Г. Е. Распутиным, надеясь, что с помощью этого проходимца, авантюриста и негодяя ему удастся вновь войти во власть и послужить Родине 53. Его надежды и расчеты не оправдались.

Ухудшение физического состояния С. Ю. Витте стало заметным для окружающих уже с осени 1914 года. «Здоровье папы, по-моему, очень плохое, и он очень плохо выглядит», — писала М. И. Витте дочери 29 октября 1914 года 54.

С. Ю. Витте смолоду страдал болезнью верхних дыхательных путей. Его первое путешествие за границу после окончания университета было вызвано необходимостью в безотлагательном лечении. Летом 1911 года в Германии ему были сделаны две серьезные операции, первая из них под наркозом (С. Ю. Витте пролежал под хлороформом полтора часа) 55. В зимнее время он старался поменьше бывать на свежем воздухе из-за того, что часто простужался. Одна из таких простуд оказалась роковой.

28 февраля 1915 года граф И. И. Толстой, в ту пору петроградский городской голова, оставил запись в дневнике: «Сегодня рано утром умер С. Ю. Витте, проболев всего 36 часов, кто говорит — от воспаления среднего уха и менингита, кто — от рака предстательной железы. (?) В его лице сошла со сцены одна из самых крупных исторических личностей нашего времени» 56.

На самом деле предсмертная болезнь С. Ю. Витте длилась несколько дольше. 22 февраля он последний раз вместе с супругой выезжал из дома на автомобиле и отсутствовал с 15 часов 35 минут до 19 часов. 23 февраля он никуда не выходил, а 24-го к нему был вызван лечащий врач — доктор Сократ Иванович Ковалевский, старший врач Николаевской инженерной академии. Через день он был приглашен снова, что раньше случалось нечасто и свидетельствовало о серьезном нездоровье хозяина дома. Резкое ухудшение в самочувствии С. Ю. Витте произошло 27 февраля. В час дня у постели больного собрался консилиум врачей в составе С. И. Ковалевского, доктора И. М. Шапиро и В. И. Сиротинина — лейб-медик, заслуженный профессор, ординарный профессор Военно-медицинской академии, он являлся крупным специалистом по внутренним болезням. Пробыв около двух часов, врачи разъехались, затем в течение дня приезжали еще два раза.

Скончался граф Сергей Юльевич Витте 28 февраля 1915 года в 3 часа утра. В 13 часов 50 минут того же дня состоялась траурная панихида по усопшему. На ней присутствовали многие важные персоны, в том числе председатель Совета министров И. Л. Горемыкин с супругой, министр финансов П. Л. Барк, управляющий Государственным банком И. П. Шипов, главноуправляющий землеустройством и земледелием А. В. Кривошеин, граф А. А. Орлов-Давыдов и голландский посланник. В 21 час 30 минут, на вторую панихиду, приезжали министр внутренних дел и масса других лиц 57.

2 марта состоялись похороны графа С. Ю. Витте. Обряд отпевания и обедню в Александро-Невской лавре совершал епископ Вениамин в сопровождении десяти протоиереев. «Народу была масса, в том числе весь, кажется, состав Совета министров», — записал в личный дневник граф И. И. Толстой 58. Не обошлось и без происшествий, правда, довольно курьезного свойства. Один из провожавших графа С. Ю. Витте в последний путь, аристократ по происхождению и оккультист по призванию, несколько минут созерцал лицо покойного, а потом замогильным голосом во всеуслышание произнес: «Мы заставим тебя прийти сегодня вечером» 59.

Погребение Сергея Юльевича Витте состоялось на кладбище лавры. На плите из черного гранита высечены даты рождения и смерти и еще одна дата — 17 октября 1905 года.

Император Николай II не выразил даже формального соболезнования жене покойного, графине Матильде Ивановне Витте. Смерть самого умного и самого верного из слуг вызвала у царя чувство, похожее на радость. Он поделился им с самым близким человеком — императрицей Александрой Федоровной в письме от 28 февраля 1915 года: «Хотя мне, разумеется, очень грустно покидать тебя и дорогих детей, но на этот раз я уезжал с такимспокойствием в душе, что даже сам удивляюсь. От того ли это происходит, что я беседовал с нашим Другом (Г. Е. Распутиным-Новых. — С. И.), или же от газеты, которую Бьюкенен (английский посол. — С. И.) дал мне, от смерти Витте, а может быть, от чувства, что на войне случится что-то хорошее, — я не могу сказать, но в сердце моем царит истинно пасхальный мир. Как бы мне хотелось оставить его тебе!» 60(выделено в источнике. — С. И.).