Платон. Аристотель

(6) он говорит, что подобным же образом Нелей в Мессении, Силей в Алифи были убиты Гераклом как насильники и гордецы и что Мессения была дана в качестве залога для охраны Нестору, сыну Нелея, а брату Нелея Дикею — область Филлиды; Мессения много поколений спустя была отдана Кресфонту, а область Амфилолиса, принадлежавшую Гераклидам, взяли афиняне и халкидяне; равным образом Гераклом были убиты как злодеи и беззаконники Гиппокоонт, тиран в Спарте, Алкионей в Паллене, и Спарта была отдана во временное пользование Тиндарею, а Потидея и остальная Паллентская область — Сифону, сыну Посейдона, а Лаконику заняли сыновья Аристодема во время возвращения Гераклидов, Паллену заняли эретрийцы, коринфяне и ахейцы по своем возвращении из-под Трои, а раньше она принадлежала Гераклидам. (7) То же самое он рассказывает и относительно Торонеи, что Геракл убил сыновей Прота, бывших тиранами, Тмола и Телегона, а относительно Амбракии, что он, убив Клейда и сыновей Клейда, поручил хранить Торонею Аристомаху, сыну Сифона, которую, бывшую вашей, заселили халкидяне, а Лаодике и Харатте он поручил Амбракийскую область, потребовав, чтобы порученную область они передали тем, кто от них родится. А что касается недавних завоеваний Александра в земле эдонян, то об этом знают все македоняне. (8) И это не кажущиеся основания /Исократа/, не сотрясение воздуха звучными словами, но речи, которые могут пойти на пользу твоей власти. Так как, очевидно, ты заинтересован в делах амфиктионов, я хотел, чтобы Антипатр передал тебе сказание, каким образом в первый раз собрались амфиктионы и как, хотя они были членами Амфиктионий, флегии были лишены этого здания Аполлоном, дриопы — Гераклом, криссейцы — самими амфиктионами; все они, будучи амфиктионами, были лишены права голоса, а другие, взяв их голоса, стали участниками собрания амфиктионов; он говорит, что ты, подражая некоторым из них, во время Пифийских празднеств получил от амфиктионов как награду за поход к Дельфам два голоса фокейцев; (9) и вот тот, кто утверждает, что сообщает древние события на новый лад, а новые истолковывает на основании древних установлений, не передает ни о древних деяниях, ни о совершенных тобою недавно, ни о тех, которые совершились в промежутке времен. И кажется, что об одних он ничего не слыхал, о других не ведает, а о третьих забыл. К тому же, призывая тебя к справедливым деяниям, этот софист в качестве примера восхваляет богатство и возвращение Алкивиада, а гораздо более великие и славные деяния, совершенные твоим отцом, оставляет без внимания. (10) Ведь Алкивиад был изгнан за безбожие и, причинив много зла своей родине, вернулся туда; а Аминта, уступив при каком-то восстании царскую власть, удалившись ненадолго, после этого вновь продолжал царствовать в Македонии. А Алкивиад затем опять был изгнан и позорно закончил свою жизнь, а твой отец так и состарился, царствуя. Он поставил тебе в пример и монархию Дионисия, как будто тебе следует подражать самым беззаконным, а не самым достойным и ты должен сравниться с самыми плохими, а не с самыми справедливыми. А в своей книге /об искусстве риторики/ он сам говорит, что нужно приводить примеры из жизни близких и родных; и вот, забыв о своих наставлениях, он пользуется примерами чужими, позорнейшими и совершенно противоположными своим же речам.

(11) И что самое смешное, он говорит, что, когда все это писал, он очень искусно противостоял нападкам упрекавших его за это писание учеников; они, побежденные силою риторики и не имея ничего возразить против этого, осыпали похвалами эту речь, и ей дали первую награду из всех речей. Но ты сразу поймешь способность Исократа точно рассказывать события и его образование из того, что жителей Кирены, поселенцев Батта, он сделал лакедемонянами, а на понтийского ученика указал как на преемника своей мудрости, из всех софистов, а ты видел многих, самого вонючего. (12) Я слышу, что у вас находится Феопомп, человек совсем закоченевший, что он кощунствует на Платона и притом на того Платона, который положил начало начал при Пердикке и до конца своих дней страдал, если между вами происходило что-либо враждебное и не соответствующее братской дружбе. Чтобы Феопомп прекратил свои резкие выходки, прикажи Антипатру прочитать для сравнения ему из Эллинских событий и тогда Феопомп поймет, что правильно всеми отвергнут и несправедливо он осыпан твоими благодеяниями. (13) А равным образом и Исократ, когда он был юным, вместе с Тимофеем писал народу позорные письма о вас, а теперь, став стариком, из ненависти или зависти оставил в стороне большинство из совершенных вами благородных дел; он послал тебе речь, которую сначала написал Агесилаю, а потом, немного изменив, продал сицилийскому тирану Дионисию; в третий раз, одно отбросив, прибавив другое, он сосватал ее Александру Фессалийскому; и в конце концов, сильно размахнувшись, поразил ею тебя. Я хотел бы, чтобы у меня хватило бумаги напомнить обо всех лживых вещах из той речи, которую он послал тебе. (14) Относительно некоторых мест речи он просит снисхождения, так как сам признает, что вследствие старости написал их более вяло и что он не удивится, если и Понтиец, читая ее, не обнаружит, что она более обычного тягучая и вялая, а когда ты пойдешь походом на Персию, он говорит, ты сам это знаешь. А чтобы мне написать и об остальных его утверждениях, мне не хватает бумаги: такой недостаток бумаги нам устроил царь, захватив Египет.

Будь здоров и, проявив свою заботу об Антипатре, поскорее посылай его назад.

Мне кажется, что Пердикка ясно показывает, что он, по словам Гесиода, выше всего ценит владение половиной всего, полагая, что обрести, пользуясь случаем, много денег — не дело для прекрасных людей. Для тебя достойно проявить братские чувства, так же, как он действует по отношению к тебе, чтобы было ясно, что и по характеру ты брат тому, кто так /хорошо/ относится к тебе. Считай, что все внимательно следят и смотрят, как ты относишься к своему брату, и что лучшие люди в страхе и хотят, чтобы ты не только сравнялся с порядочностью брата, но и превзошел ее, а люди скверные охотно и с завистью смотрят, ожидая, не произойдет ли между вами что-либо плохое. Считая, что это твои враги, ты должен вместе с прекрасными бороться /против них/, сам будучи одним из них. Мне кажется, что тебе надо соревноваться с точки зрения тех дел твоего брата, которые им совершены для общего блага, но и с точки зрения твоих собственных благодеяний, чтобы совершенное тобою не было ниже того, что сделано с его стороны. Больше же всего надо тебе быть мудрым и прислушиваться к желаниям брата, пока он относится к тебе так, как теперь. Будь здоров!

(1) Я считал, что мне свойственно ничего не пропускать, если дела идут хорошо, как вследствие воли Платона, так и вследствие существующей между мной и тобой дружбы. И я думал, что нужно написать тебе, как я себя чувствую физически и так как я думаю, что ты, явившись в Академию, подтянешь всю школу. Что это справедливо и правильно, я попытаюсь тебе показать. Платон, как ты знаешь сам, пребывание в Академии ставил очень высоко и полагал, что это будет иметь значение для доброй славы, для собственной жизни и для будущей оценки у людей. (2) Исходя из этого, так как тебя он очень высоко ставил, он засвидетельствовал это в конце своей жизни. Он поручил всем нам, своим близким, если с тобой что-либо случится, положить тебя с ним, считая, что ты никогда не уйдешь из Академии. Поэтому-то мне кажется, что тебе очень следует чтить Платона, живого и мертвого. Хорошему человеку следует заботиться о богах, родителях и благодетелях. Самым близким к сказанному я бы нашел отношение Платона к тем, кто был ему близок. Об одних он заботился как отец, о других — как благодетель, а в отношении остальных он занял место бога. (3) Советую тебе, считая это прекрасным и справедливым, чтобы ты воздал благодарность Платону, из всех самую большую и наиболее подходящую для него; а это ты бы сделал, если бы, прибыв в Академию /ты взял бы в руки школу/: твердость и верность по справедливости можно было бы назвать истинной мудростью. Нам следует в этом отношении очень отличаться от других людей. А ты, как кажется, больше, чем это обычно бывает, заботишься о своих обязанностях.