Фактор внешности

Часом позже я пришел за кулисы; оставалось пятнадцать минут до начала показа другого дизайнера, коллекция которого была сделана в китайском стиле. Сьюзан стояла полуобнаженная, пока две женщины одевали ее, и просматривала договор, принесенный мною. Зули в десяти шагах от нас громко возмущалась тем, что ее шофер забывает обращаться к ней мисс Стюарт, а зовет по имени.

— Ненавижу, когда ниггеры пытаются со мной фамильярничать!

В этот момент кто-то подкрался ко мне сзади и обнял за плечи. И как только я повернулся, меня встретил поцелуй. Какая-то прекрасная незнакомка стояла передо мной и улыбалась. Дженни, блондинка-англичанка с ярким макияжем.

— Не скучал по мне, — рассмеялась она.

— Я бы тебя не узнал, если бы не твоя улыбка.

Дженни опять рассмеялась. Она умела это делать так, что ее смех, веселый, открытый и сексуальный, трудно было позабыть. Обычно умные люди отличаются от дураков именно манерой смеяться.

Облако сигаретного дыма ударило ей в лицо.

— Не видишь, мы заняты, — раздался голос Сьюзан.

— Очень приятно, я Дженни, — представилась девушка.

— Тут каждую вторую зовут Дженни, — отрезала Сьюзан довольно враждебно.

Дженни насмешливо взглянула на меня и, повернувшись, пошла прочь.

Я собирался спросить у Сьюзаи, чем вызвано ее столь негативное отношение к девушке, но ко мне подошел Мистлето. Лицо у него было настолько густо покрыто макияжем, что краска начала течь от пота.

— Идем со мной!

— Минутку!

— Немедленно, сейчас же!

— Что за срочность, Ортон?

— Китген! — прошептал он. — Она немного не в себе.

Сьюзан все еще разговаривала с кем-то о пользе молока, а сумасшедший хореограф уже тащил меня к выходу из комнаты.

— Она заперлась в туалете и не выходит!

— Почему?

— Не знаю. Кричала всем: «Пошли вон!» — а теперь вообще молчит. У нас еще такого не случалось. Никогда!

Он указал на дверь в конце зала, в которую барабанила топ-модель из другого агентства.

— Ступайте, займитесь делом, — велел я Мистлето, — я ее вытащу.

Я подошел к двери, но девушка продолжала стучать по ней как одержимая.

— Не отвечает?

— Кто? — Девушка посмотрела на меня в недоумении.

— Киттен. Это она заперлась там.

— Ну, так вытащите ее оттуда, я хочу писать.

Я постучал в дверь.

— Киттен! Это Чарли!

Зная Киттен, я полагал, что она забилась в сортир, чтобы, сидя на унитазе, беседовать по телефону со своим бойфрендом. Я постучал еще раз, но ответа не последовало.

— Китген, это Чарли, с тобой все в порядке?

И снова молчание.

Модель, стоящая рядом, была уже на грани нервного срыва.

— Что она там себе воображает! Пусть хоть дверь откроет, мне нужно в туалет перед шоу!

Я не знал, что предпринять, но прибежал Мистлето. В своей обычной истерической манере он начал жаловаться:

— Нам надо ее вытащить. У нее же первый выход!

Потоптавшись немного, он снова умчался куда-то. Я уже присмотрелся к замку и пришел к выводу, что открыть его нетрудно — довольно примитивный замок, из тех, что обычно ставят на двери ванных. Я достал нож и открыл его. Киттен сидела на унитазе, одетая, с сигаретой в руке. Я вытолкнул возмущенную модель вон и захлопнул дверь. Надо было привести Китген в чувство.

— Очнись. — Я потряс ее за плечо.

Кое-как я заставил Киттен подняться. Она едва держалась на высоких каблуках. Медленно открыла глаза и посмотрела на меня в полубреду. Но затем произошло то же, что и всегда, когда она видела меня, — Киттен улыбнулась.

— Чарли! Привет, Чарли! А что ты делаешь в туалете?

— Я взломал замок. Хотел убедиться, что ты еще жива.

— О да. Вполне. — Она говорила как во сне, но это было даже забавно.

— Пойдем, тебе пора, шоу скоро начнется.

— Не хочу, мне оно не нравится.

— Надо идти, иначе будет скандал. Я хорошо знаю Мистлето, не дай Бог сорвать его планы. Соберись с силами, и пойдем.

— Мне нужно кое-что… порошок… он у меня в сумке, можешь найти ее…

Разумеется, меня привела «в восторг» просьба принести ей порцию наркотика, но выхода не было. Судя по всему, она слишком плохо себя чувствовала и без дозы работать была не в состоянии. Я вышел за дверь и разыскал ее сумку, перетряхнув все, что в ней лежало. Под руку попалась страница из какого-то журнала, свернутая самым подозрительным образом.

— Это он?

— Нет, это плохой порошок.

— А хороший где?

— В маленькой баночке.

Я нашел баночку и подал Китген.

— О да! — Она глубоко вздохнула. — Это он.

Киттен сняла крышку и вдохнула порошок сначала одной ноздрей, затем другой по несколько раз. И ожила немедленно.

— Хочешь немножко?

Она протянула мне баночку, но я отказался.

— Мне не нравится твое состояние, — заметил я.

— Не беспокойся, все это ерунда. — Она разглядывала себя в зеркало и как-то неуверенно проводила пальцами по лицу.

Кто-то постучался в дверь.

— Киттен! Киттен! Отвечай сейчас же! — завопил Мистлето.

— Извини, дорогой. — Она открыла дверь и высунулась наружу: — Ортон, милый, мне немного нехорошо. Надо было немного отдохнуть. Я через минуту приду.

— Шоу начинается!

— Без меня не начнут, — рассмеялась она в ответ и, обняв меня, крепко поцеловала в губы. — Ты самый лучший, Чарли, лучше всех!

— Можно поговорить с тобой чуть позже? — спросил я.

— Давай выпьем вместе. Приходи за мной и поедем в отель.

— Ты в «Ритце»?

— Нет, в «Рафаэле». Приходи в семь.

Обычно я стоял за сценой во время показа, но на этот раз мне хотелось посмотреть на шоу из зала. Я нашел место у самого края подиума, где всегда толпились оголтелые фанаты, жаждущие наблюдать поближе. Киттен вышла третьей — безупречная, блистательная, уверенная в себе, словно королева. Молли Уитни встала и аплодировала в течение всего представления. Киттен была просто уникальна, она приковывала к себе всеобщее внимание.

Девушки принимали восторги как должное, расхаживая по подиуму, но никто не был настолько сексуален и привлекателен, как Зули и Сьюзан. Сьюзан вышла последней в шелковой черной рубашке и бархатных брюках. Подняв руки над головой, она повела бедрами, и зрители взвыли от восхищения. Молли Уитни крикнула: «Браво!»

Сьюзан не знала, что я нахожусь совсем рядом, но у края подиума повернулась и на минуту задержала свой взгляд именно на том месте, где я стоял в темноте. На смену ей уже шла Дженни в солнечных очках и пластиковом дождевике, в туфлях на очень высоких каблуках. Но дойдя до центра подиума, Сьюзан на обратном пути снова покачала бедрами и исчезла за сценой под гул аплодисментов и криков поклонников.

Неизвестно, отчего мне пришла в голову мысль, что столь необычное поведение Сьюзан на сцене обусловлено ревностью к Дженни. Ей не хотелось, чтобы публика принимала соперницу с таким же восторгом, как ее. Но тут случилось самое неприятное и неожиданное — во втором заходе Сьюзан толкнула Дженни так, что та упала бы, если бы стоящий у края подиума Хал Рубен- штейн, редактор модного журнала для мужчин, красавец атлетического сложения с крепкими руками, не подхватил ее и не поддержал. Дженни запечатлела поцелуй у него на щеке и вернулась в строй. Публика восприняла инцидент как уловку постановщика, но я знал, что это не так. Дженни улыбалась бесчисленным вспышкам фотокамер, и всем было ясно, что родилась новая звезда, но я по-прежнему был озадачен выходкой Сьюзан.

Я так и не пошел за кулисы, но позвонил Сьюзан на мобильный.

— Привет, Чак, — прочирикала она. Когда она хотела меня позлить, то называла Чак, зная, что я ненавижу это имя.

— Как ты могла такое сделать?

— Сделать что?

— Толкнуть девушку.

— Это была случайность.

— Черт.

— Но ей только на пользу.

— Почему?

— Ну, как же, такой восторг!

— Тебе аплодировали не меньше.

— Неудивительно. Но я супермодель, а она нет.

— Ей всего восемнадцать.