Фактор внешности

Но Киттен принадлежала к иному типу девушек. Она была по-настоящему романтична, постоянно влюблена. Ее переполняли романтические эмоции, и выйти из этого состояния ей было не под силу. Расставаясь с одним объектом своих чувств, она тут же находила ему замену.

Ей хватало и цинизма, и амбициозности, но Киттен регулярно попадала в ситуации, когда приходилось переживать синдром «разбитого сердца». Девушке удавалось находить именно таких любовников, которые причиняли больше всего неприятностей.

После модного фотографа, который воображал, будто он художник, ее бойфрендом стал рок-певец. Тот считал себя выдающимся актером. Ему на смену пришел актер, страдающий чудовищной манией величия. И все они были ее «великой любовью».

Я видел ее вторую пассию несколько раз. Однажды мы были на рок-концерте его группы «Цитадель» в «Мэдисон-Сквер-Гарден» вместе с Карой, Киттен и Зули. Звали его Дерек. Это было первое их выступление на столь знаменитой площадке. Они играли с воодушевлением, заводили своих фанатов и даже заставили меня почувствовать, что я старик, потому что уже не способен так бурно реагировать на происходящее, как окружающие меня зрители, среди которых было много девочек в формах самых разных колледжей.

Китген находилась в таком возбуждении, что стояла на цыпочках все время, пока группа работала на сцене. Но были там и немного разочарованные тридцатилетние фанаты рока, которые пришли послушать более известных музыкантов, а не начинающих юнцов, к тому же тех, кто сидел позади нас, раздражало, что за Киттен им ничего не видно. А поскольку с нами пришла еще и Зули, то закончилась стычка тем, что последняя громко закричала в ответ на требования сесть на место и не загораживать вид на сцену: «Вы хоть знаете, кто я? Если не заткнете свой рот, я вас вышвырну отсюда!»

Кара тоже встала. Девушки принудили подняться и меня. Не знаю почему, но я не находил выступление группы настолько удачным, чтобы подниматься ради него с места. Да и вообще группа как-то не слишком успешно играла в тот день. Но толпа усердно подхлестывала и подогревала страсти гиканьем, улюлюканьем, аплодисментами и выкрикиванием имен музыкантов. В целом «Цитадель» была недурна, но, чтобы оценить их по-настоящему, нужно было родиться в Англии и помнить времена «Битлз». Песни немного цепляли лиричностью и даже сентиментальностью, но я не запомнил ни одного названия композиций. Тем не менее музыканты были одеты со вкусом, играли громко и сильно действовали на впечатлительных девушек.

Дерек был солистом группы. В розовом эдвардианского покроя костюме (хотя вряд ли эдвардианцы носили костюмы розового цвета) он выглядел немного пьяным. Пошатывался, качаясь, но, видимо, специально, потому что когда мы подошли к нему после концерта, он был совершенно трезв, спокоен и адекватен.

Киттен бросилась в его объятия и замерла в них так, словно целью всей ее жизни было прильнуть к нему и не расставаться с ним.

Я очень удивился, узнав, что Дерек — американец. По произношению я принял бы его за выпускника Оксфорда и потомка знатной фамилии. А между тем выяснилось, что он провел детство в Милуоки и переехал в Англию с родителями уже подростком. Трудно поверить, что человек может так быстро и беспроблемно адаптироваться, но в случае с Дереком я готов был признать, что он необычайно привлекателен, открыт и приятен в общении. Еще он казался на редкость невинным на фоне других немного грубоватых участников группы. Грациозный и очень доброжелательный к каждому из нас, особенно горячо он благодарил зато, что мы пришли на концерт, и всячески давал нам понять, что для него очень важно знать, что мы думаем о нем.

Киттен и Дерек стали красивой парой. Они очень подходили друг другу, даже ростом — оба невысокие. Удивительно, что такой миниатюрный молодой человек, как Дерек, на сцене представлялся грандиозным.

И у Киттен и у Дерека даже внешность была одного типа — северного — и длинные волосы, сходные по цвету. Со спины нелегко отличить, кто из них кто. Но походка Киттен отличалась большей легкостью, и ее волосы сильнее блестели, если рассматривать их при дневном свете.

Мне Дерек понравился. Но Роттвейлер имела на его счет другое мнение.

— От музыкантов ничего хорошего не жди, — заявила она, когда я рассказал о том, что произошло после концерта.

— Но он очень мил. И вежлив. Весьма умен и вменяем. И, похоже, влюблен в Киттен.

— Возможно. Но я еще не видела музыканта, который бы не оказывал на девушек дурного влияния. Все они влюблены поначалу. А потом оказываются наркоманами.

— Пожалуй…

— Если даже не колются, то все равно наркоманы, сексуальные или и стероидные, не важно, но от них одни неприятности.

— Да, вероятно. — Я кивнул в ответ. — Я тоже считаю, что большинство звезд рок-музыки идиоты и психопаты. Но иногда среди них попадаются и очень талантливые художники.

— Художники? Еще хуже! Большинство художников люди со странностями и тоже любители кайфа.

— Я думал, вы были знакомы с Энди Уорхолом.

— Это другое дело. Он был бизнесменом. Все его штучки и выходки рассчитаны на публику и только.

— Но он был великим художником.

— Да, но он был умен. И не рефлексировал понапрасну. Большинство художников — параноики, зацикленные на своих переживаниях. Не видят мир в реальном свете. А все потому, что сначала привыкают убегать от реальности с помощью фантазий, а потом с помощью наркотиков. И все заканчивается саморазрушением. Я не хочу, чтобы ты докатился до такого.

— Хорошо. А как насчет Боно? — Я знал, что она знакома с ним лично благодаря посредничеству Кары и Зули.

Роттвейлер улыбнулась:

— Он очень мил, но он ирландец. И к тому же женат.

Я не представлял, какое место отводилось ирландцам в мировоззрении Ротти, но, видимо, они занимали там привилегированное положение.

— А этот Эрик… мне он не нравится…

— Дерек, — поправил я.

— Какая разница? С ним что-то не так. Уверена, он наркоман.

— Но как вы можете это говорить? Вы же его совсем не знаете.

— Все рок-звезды наркоманы. Запомни, дорогой мой, наркотики и нарциссизм — родственные пороки.

Роттвейлер нельзя было отказать в наблюдательности, но многие свои принципы она формулировала на основе опыта шестидесятых. Я мог понять ее опасения — ей довелось потерять немало девушек из-за наркотиков, некоторые из них были влюблены в музыкантов, но я не мог принять ее безапелляционные обобщения. Я находил, что Дерек — джентльмен, но Ротти это не интересовало.

— Боно… — добавила она, отдернув занавеску и посмотрев на реку, — он до сих пор женат?

— Да, — подтвердил я.

— Вот-вот, если они не геи и не наркоманы, значит, женаты. Сделай выводы.

Дерек наркоманом не был, во всяком случае, наркоманом-самоубийцей. Возможно, он и пробовал наркотики, но скорее ради эксперимента после чтения «Голого завтрака» [30]и прослушивания «Велвет андеграунд» [31].

Мои предположения подтвердились позднее, когда я был послан привезти Киттен обратно, вырвав из круговерти тура «Цитадели», который назывался не иначе как «Хедстронгтур» и был устроен ради рекламы их нового одноименного альбома и сингла.

— Она упряма, да… но ее упрямство направлено не туда, куда надо… — заметила Сьюзан, добавив, что сингл посвящен Киттен.

«Цитадель» колесила с выступлениями по Северной Америке, к вящему удовольствию спонсоров, менеджеров, звукозаписывающих компаний и журналистов. Но Киттен, которая в то время была с ними, не выполнила свой договор на фотосессию, заключенный с «Вог». Никто даже не знал, куда она пропала. Ее не было дома, ни один из ее мобильных номеров не отвечал. Я принялся опрашивать ее знакомых. Сьюзан заявила, что даже личный менеджер Киттен понятия не имеет, куда та подевалась.

Я догадывался, что она с Дереком, но звукозаписывающая компания не хотела выдавать мне его местонахождение. Менеджеры же просто не отвечали на мои звонки. В конце конов на улице я встретил парня на скейтборде в футболке с рекламой «Хедстронг тур». Я схватил его за руку с такой силой, что он слетел со скейта и едва не грохнулся на асфальт.

30

«Голый завтрак »— роман Уильяма Берроуза, американско гописателя, в своих произведениях уделявшего наибольшее внимание экспериментам с наркотиками, философии 1960-хгодов и образу жизни маргиналов.

31

«Велветандеграунд» — американская группа. Создана в 1965 году. В 1967 году всего за два дня группа записала один из самых бескомпромиссных авангардных альбомов «Белая жара».