Девятый круг

Сон минувшей ночью был беспокойным и тревожным. Мне снилось, будто Кейси рожает ребенка на покрытой снегом верхней площадке колокольни базилики Святого Стефана. Она была одна и очень боялась, но рядом оказался я, помогал ей, подбадривал и охранял ее. Когда новорожденный появился на свет — крошечный хорошенький мальчик, — я отвернулся, чтобы взять белое одеяло и завернуть в него малыша. Но когда повернулся назад, младенец превратился в змееподобного черного демона, липкого от крови; его крошечные крылышки, как у летучей мыши, то разворачивались, то складывались, в то время как он, угрожая своими когтями, шипел, плевался и щерил на меня длинные острые зубы. Я вскрикнул, и вдруг у меня в руке оказался кинжал, и мне стало ясно, что надо делать дальше. Моя юная соседка завопила от ужаса, когда я вонзил этот кинжал в ее младенца, оказавшегося порождением Ада, и белое одеяло покрылось густой и липкой черной кровью.

Я посмотрел наверх, судорожно глотнул воздуху и увидел огненного человека, который стоял там, пристально глядя вниз. Вокруг него, как обычно, трепетали оранжевые языки пламени — мерцающий красноватый свет осужденных. Пронзительный взгляд его синих глаз был устремлен на рыдающую мать, на лежащие на полу искромсанные останки новорожденного демона и на меня, склонившегося над ними с кинжалом в руке, с лезвия которого все еще стекали капли густой черной крови этого дьяволенка.

— Добро пожаловать обратно в девятый круг, Габриель, — отчетливо произнес огненный человек, глядя на меня с явным одобрением.

Я проснулся от собственного пронзительного крика с явным ощущением того, как жар от языков пламени огненного человека все еще жжет мою кожу. Я соскочил с кровати, мгновенно выбежал из квартиры в коридор и уже поднял было руки, чтобы начать колотить в дверь моей соседки, но вовремя опомнился и заставил себя остановиться. Была глухая ночь. Я выскочил из квартиры в футболке и трусах. Нельзя было стучаться к ней в такую пору, это напугало бы ее. Она даже могла бы вызвать полицию. Но мне было необходимо ее увидеть. Я не мог ждать до утра, чтобы убедиться, что с ней все в порядке. Я быстро придумал не очень внятный предлог и стал стучать в ее дверь. Правда, не со всей силы — иначе я рисковал поднять на ноги среди ночи весь дом. Прошло несколько секунд, и из квартиры донеслись звуки какого-то движения. Стенки были тонкими, и я отчетливо слышал, как девушка строго выговаривала своему брату, чтобы тот возвращался в спальню и оставался там. А еще через несколько мгновений приоткрылась дверь, запертая на предохранительную цепочку, и в образовавшемся просвете показалась Кейси. Лицо ее выражало настороженность и беспокойство. Увидев меня, она явно удивилась и несколько растерялась:

— Что случилось?

Ее слова поразили меня, потому что произнесла она их по-английски. Правда, она тут же поправилась и повторила вопрос по-венгерски. Наверное, будучи разбуженной среди ночи, она подсознательно заговорила на родном языке.

— Так ты не венгерка? — удивленно пробормотал я.

— Американка, — ответила она, пристально глядя на меня.

— А я англичанин, — с удовольствием сообщил я.

— О-о… Ну тогда хорошо. Ладно, спокойной ночи.

И она стала закрывать дверь.

— Подожди! — поспешно остановил ее я. — Ты же ведь помнишь меня, верно? Меня зовут Габриель Антеус. Я твой сосед, недавно ты помогла мне, когда у меня случился приступ мигрени. Послушай, мне очень неловко беспокоить тебя среди ночи, но несколько минут назад я поднялся с постели и увидел в окно, как у соседнего дома на какого-то человека напали грабители. На моем мобильнике закончились деньги, а в квартире телефона нет, и я надеялся, что ты разрешишь мне позвонить в полицию от тебя.

Она все еще смотрела на меня немного подозрительно. Наверное, потому, что одно дело — помочь соседу среди бела дня, и совсем другое — впустить его к себе глубокой ночью.

— Послушай, может, ты сама им позвонишь? — предложил я, чтобы успокоить ее.

— А как у вас с венгерским? — спросила она.

— Говорю свободно.

— Тогда лучше звоните вы. Я-то могу только более или менее объясняться.

Кейси прикрыла дверь, и я услышал звук снимаемой цепочки. Затем она распахнула дверь и придержала ее, чтобы я мог войти.

— Телефон сразу за дверью, — сказала она, когда я вошел.

Ее квартира была меньше моей. Гостиная отсутствовала, но ее в известной мере заменяла более просторная кухня с видавшим виды диваном в углу. Ну и мебель в моей квартире была добротная и дорогая, а у Кейси, кроме дивана, имелся только стол, к нему два дешевых стула да потертый ковер на сыром полу. Телефон стоял на кухонном рабочем столике, и, когда я шел к нему, одна из дверей приоткрылась, и высунулась голова мальчишки. Когда он увидел меня, его глаза округлились, и он в замешательстве повернулся к сестре.

— Кейси… — начал он.

Она резко повернулась к брату:

— Возвращайся в постель, Тоби! Все в порядке. Господин Антеус сейчас позвонит по телефону и уйдет.

— Мне очень жаль, что пришлось вас побеспокоить, — сказал я, виновато улыбаясь.

Она неуверенно улыбнулась в ответ, затем, пристально глядя на меня, машинально вытащила из лежавшей на столике пачки сигарету, прикурила, но потом, спохватившись, со вздохом сожаления потушила. Я набрал номер полиции и сообщил им о так называемом ограблении на улице. Но несколько изменил детали: невнятно произнося слова, я рассказал, что, как мне показалось, увидел человека, которого грабят на улице гоблины-невидимки. Полицейский, которому я излагал все это, резко оборвав меня, порекомендовал отставить в сторону бутылку и лечь спать, после чего положил трубку.

Разговаривая, я украдкой поглядывал на Кейси. Одетая в ночную рубашку, которая была ей явно велика, она стояла, прислонившись к хозяйственному столику, и вертела в пальцах пачку сигарет, продолжая при этом наблюдать за мной. Она выглядела совершенно невредимой. Ее вид успокоил меня и помог изгнать из сознания остававшиеся там обрывки кошмарного сновидения. Мне хотелось спросить ее, есть ли у нее кто-нибудь, кто мог бы ей помочь, или она здесь совершенно одна. Сделала ли она какие-либо приготовления к тому моменту, когда у нее родится ребенок, и кто позаботится о ее брате, пока она будет находиться в больнице. Я хотел посоветовать ей не выходить в город поздно ночью. И еще хотел узнать, не могу ли я сделать что-нибудь для нее. Хотел просить… умолятьее разрешить мне помочь ей. Но мне следовало быть осторожным. В таком мире, как наш, она окажется дурочкой, если не заподозрит наличия неких скрытых мотивов у постороннего человека. А насторожить ее против себя мне хотелось бы меньше всего. Непросто быть добрым в этом мире.

— Спасибо тебе, — сказал я, опустив трубку на рычаг и повернувшись к ней.

Она снова кивнула, а я в тот момент понял, что сейчас она осознала свою беззащитность и, скорее всего, сожалеет, что впустила меня к себе, а теперь боится, что не сумеет выпроводить меня. Поэтому я отказался от всех предварительных намерений остаться на некоторое время, чтобы поговорить с ней, и решил, что лучше уйти сразу же.

— Еще раз прошу прощения за беспокойство в столь позднее время. Спасибо тебе за помощь.

Она улыбнулась в ответ — как мне показалось, облегченно, поскольку увидела, что я действительно ухожу.

— Доброй ночи, господин Антеус, — сказала она, провожая меня к двери.

— Лучше просто Габриель, — предложил я, выходя в коридор. — Спокойной ночи, Кейси.

Я хочу приблизиться к Богу. В церквах и в других святых местах я чувствую себя в безопасности. После визита к Кейси я не мог заснуть. Слишком боялся, что ночной кошмар может повториться. Поэтому надел пальто и вышел на улицу подышать ночным прохладным воздухом. Было около трех пополуночи, на булыжниках мостовой искрились капли росы, а над улицами висели полосы тумана, словно чьи-то призрачные руки украшали город, готовя его к некоему духовному пробуждению. Поскольку до начала работы трамваев и метро оставалось еще почти два часа, мне пришлось позвонить в службу ночного такси и попросить прислать машину к подъезду дома.