Страница 8 из 10
Часть станков и оборудования с этих заводов (сборочные линии, гидравлические прессы, лабораторное оборудование), а также задел комплектующих, достаточный для производства сорока тысяч винтовок, были вывезены в Чехословакию (на завод “Zbrojovka Вrno”, начавший выпускать винтовки Маузера для чехословацкой армии).
Еще часть — в Югославию (в Крагуевац, на “Voini Techniki Zavod”, после Второй мировой ставший заводом “Crvena Zastava”), которая также начала производить для своей армии вышеозначенные винтовки.
Кроме того, оружейный завод в Данциге перешел под юрисдикцию Польши и также начал выпуск изделий фирмы Маузера, но уже для польской армии.
Единственным предприятием, которому союзники разрешили производить стрелковое оружие военного образца (пистолеты “парабеллум”) в Германии, стала фирма “Simson und Со” в Зуле, которая, кстати, до этого «парабеллумов» не выпускала. Всего за 10 лет — с 1920 по 1930 гг. — в Германии было изготовлено для внутренних целей не более 25 000 пистолетов «парабеллум». Кроме того, фирма DWM смогла наладить на своем заводе в Берлине малосерийный выпуск Р.08 для коммерческих целей. Так, вооруженным силам Финляндии в 1923–1925 гг. было поставлено 5000 пистолетов Р.08; колониальным войскам Нидерландов в 1928–1930 гг. — 3820, а флоту — 1484 пистолета. По приблизительным оценкам, в Германии с 1920 по 1930 гг. в общей сложности было изготовлено примерно 98 800 пистолетов «парабеллум» Р.08, из которых на экспорт было отправлено 73 000 штук.
Так что национал-социалисты, даже будь они хоть трижды милитаристы, немедленно после прихода к власти начать вооружаться никак не могли — для этого у Германии просто-напросто не имелось станочного парка даже для производства винтовок — не говоря уже о каких-либо более серьезных образцах вооружения…
*
Адольф Гитлер со товарищи, надо отдать им должное, довольно долго после своего прихода к власти (более полутора лет) пытался мирными способами посредством переговоров обезопасить свои границы от могучих соседей (“могучих” — это не метафора, почти каждый из соседей Германии, даже по отдельности, был сильнее ее в военном плане — и Франция, и Польша, и Чехословакия намного превосходили Германию в вооружениях) — убеждая их сократить свои вооруженные силы до уровня рейхсвера. Впрочем, об этом подробнее мы расскажем в третьей части. Сейчас же просто отметим, что решение нацистов развернуть рейхсвер в полноценную армию мирного времени в 300 000 штыков и сабель (приняв закон о всеобщей воинской повинности) отнюдь не было противозаконным, как в этом пытаются по сию пору убедить публику историки-антифашисты.
Отвлечемся на минутку и зададим себе сакраментальный вопрос: “Нарушил ли Гитлер созданием массовой призывной армии условия Версальского мира?”
“Идиотский вопрос”, — ответит мне большинство читателей.
Конечно же, нарушил — ведь он вопреки условиям этого договора из стотысячного наемного рейхсвера создал полумиллионный вермахт, комплектуемый на основании призыва, и начал вопреки другим статьям вышеозначенного договора колоссальное вооружение Германии — каковое, как известно, было ему необходимо, чтобы зажечь мир с четырех концов, что и было его конечной целью — как это было написано в самой страшной книге всех времен и народов, в “Майн кампф”. И поделом вору мука — не наплюй в свое время Гитлер на Версальский договор, может быть, и не пришлось бы ему стреляться в подвале Рейхсканцелярии в апреле сорок пятого, может быть, и удалось бы немцам (и всем остальным нациям — фигурантам политической истории 30-40-х гг.) избежать кошмара Второй мировой.
На самом деле — и вы можете мне не поверить, но все это подтверждается документально, просто обыкновенно печатается самым мелким шрифтом в самом низу самой последней странички — ВЕРМАХТ БЫЛ СОЗДАН ГИТЛЕРОМ СОВЕРШЕННО ЗАКОННО! И более того, массовое строительство Германией танков, самолетов и военных кораблей — было делом ЗАКОННЫМ, ОДОБРЕННЫМ АНГЛИЕЙ, ФРАНЦИЕЙ И США!
Поясню свою мысль.
Как известно, Версальский мир безоговорочно запрещал немцам иметь массовую призывную армию (оставив им право на стотысячный наемный рейхсвер), танки, самолеты, подводные лодки, тяжелую, зенитную и противотанковую артиллерию, боевые газы — в общем, априори лишив Германию какой бы то ни было возможности в будущем реально, военным путем, противостоять каким бы то ни было политическим кунштюкам стран-победительниц.
В 1923 г. Франция и Бельгия оккупировали Рейнскую область — и немцы лишь утерлись: никаких действенных инструментов для противодействия такому действу у них не было…
Естественно, что подобное унижение для суверенной нации было непереносимым — и немцы начали деятельно готовиться к тому, чтобы, когда наступит такая политическая возможность, немедленно вооружиться — чтобы никаким французам и бельгийцам было впредь неповадно лазить в немецкий огород. С целью организации научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ и отработки технологии производства новых вооружений Крупп приобрел шведский «Бофорс» (разработка зенитной, противотанковой и тяжелой артиллерии) и голландский “Siderius A.G” (военное кораблестроение), «Рейн-металл» прикупил швейцарский «Солотурн» (с теми же целями: доселе мирная часовая фирма вмиг превратилась в разработчика и производителя тяжелого оружия пехоты), а прототипы танков и боевых самолетов немцы договорились испытывать в России — благо, ничего из вышеперечисленного формально нарушением Версальского мира не являлось.
Но все это не решало главной проблемы: Германия по-прежнему была беззащитна против любого вражеского вторжения — хоть с Запада, хоть с Востока, хоть с Юга!
Не верите? Напрасно.
К 1930 г. Германия могла, используя как легально существующее, так и тайно спрятанное от глаз Межсоюзнической контрольной комиссии оружие, выставить на линию огня максимум 500 000–600 000 штыков и сабель, при примерно тысяче артиллерийских стволов; ни танков, ни самолетов эта армия не имела.
Франция, используя свои арсеналы, могла вооружить и выставить на фронт три с половиной миллиона солдат и офицеров, пятнадцать тысяч орудий, три с половиной тысячи танков и две с половиной тысячи самолетов. Чехословакия при всеобщей мобилизации способна была выставить армию в миллион триста тысяч штыков при трех тысячах орудий, трех сотнях танков и бронеавтомобилей и тысяче самолетов. Наконец, Польша в случае войны в состоянии была вооружить миллион сто тысяч солдат при четырех тысячах орудий, двухстах танках и бронеавтомобилях и четырехстах самолетах.
Что называется, почувствуйте разницу…
Подобная ситуация немцев ни в коей мере не удовлетворяла.
И они активно и деятельно приступили к политическому разрешению проблемы собственной уязвимости — для чего германские представители активно приняли участие в Женевской конференции по разоружению (подготовительная работа к которой началась еще в декабре 1925 г.). Предложения немцев, озвученные в июле 1932 г., были просты, как стакан воды — раз Германию Версальский мир заставил разоружиться до исподнего, то в таком случае, может быть, и остальные страны последуют прогрессивному немецкому примеру? И, может быть, всем соседям Германии тоже имеет смысл до минимума сократить свои вооружения — и тогда на европейском континенте восторжествуют, наконец, столь желанные всеми фигурантами процесса мир и согласие, тишь, да гладь, да Божья благодать?
А для того, чтобы сделать свои предложения как можно более доходчивыми для всех остальных участников конференции, немцы тут же заявили о своем отказе участвовать в дальнейшей работе Конференции — до тех пор, пока соседи по континенту не созреют до того чтобы согласиться обсудить немецкие требования.
Соседи Германии такое предложение приняли несколько растерянно — формально ведь немцы были абсолютно правы!
Зачем Франции, Англии и США холить и лелеять миллионы винтовок, десятки тысяч пулеметов, тысячи орудий в своих цейхгаузах и миллиарды снарядов и патронов в своих арсеналах — если никто из них (по их же собственным уверениям) затевать войну в обозримой перспективе ни в коем случае не собирается?