Страница 9 из 54
Если таковой «зачинщик» с трудом наскреб металла, чтобы достроить в ходе войны два линкора к имеющимся двум сомнительным линейным крейсерам, а кроме того, ни одного тяжелого корабля не то что не ввел в строй – даже не довел до спуска на воду, – то какой он, к чертям собачьим, «зачинщик»?!
Легкий крейсер «Дидо»И если «подвергшаяся агрессии» сторона в эти же предвоенные и первые военные годы вводит в строй своего флота пять линкоров, четыре авианосца, двадцать семь легких крейсеров (по сути – целый флот!) да плюс к ним – астрономическое количество эсминцев, корветов, тральщиков, десантных кораблей, судов артиллерийской поддержки, вдобавок к немаленькому количеству уже состоящих на вооружении кораблей – то какая же она в таком случае «подвергшаяся агрессии» сторона?!
Морские планы нацистской Германии были производной величиной от таковых планов сухопутных. Если немцы планируют в 1939 году начать Вторую мировую войну на суше (как нас в этом убеждали, убеждают и, боюсь, будут еще долго убеждать разные «историки») – они должны планировать и морскую войну. Причем начать которую они должны будут одновременно (ну, или чуть позже) с войной сухопутной.
Если МОРСКАЯ война Германии с Польшей, Англией и Францией по условиям матча НЕВОЗМОЖНА – кораблей у немцев в пять-шесть-девять раз меньше, чем у ОДНОГО противника (ибо есть корабли и у Польши, и у Франции, причем у последней только линкоров – семь штук), – следовательно, она и не планировалась.А если не планировалась морская война – так, может быть, и сухопутную войну немцы НАЧИНАТЬ НЕ СОБИРАЛИСЬ?
Глава третья 3 сентября 1939-го. Начало конца кригсмарине
«Вот тебе, бабушка, и Юрьев день!» – так мог бы сказать (если бы знал русские идиоматические выражения) адмирал Эрих Редер 3 сентября 1939 года. И тут же, скорее всего, должен был бы махнуть с горя стакан шнапса, не закусывая. Или два.
Потому что в этот день четко обозначился неизбежный будущий КРАХ немецкого надводного военного флота. И адмирал Редер знал это, как никто другой.
«3 сентября 1939 года Германия вступила в войну с Великобританией. Это произошло вопреки предположению фюрера, что «Британия не имеет необходимости сражаться из-за польского вопроса». Польский вопрос использован лишь как повод для начала войны. Раньше или позже Британии пришлось бы сражаться с Германией, но уже в гораздо менее выгодных для себя военных условиях, то есть против усилившегося германского флота.
Что касается флота, то совершенно очевидно, что он ни в каком отношении не готов сегодня к великой борьбе против Великобритании» – конец цитаты. Это – из меморандума адмирала Редера, предназначенного не столько для Гитлера, сколько для командования флота.
Адмирал Редер
Адмирал Редер – не ясновидящий и не предсказатель. Он просто хороший специалист, знаток своего дела. И из положения во вверенной ему отрасли военного противостояния с врагом он делает именно тот вывод, который так не хотят знать нынешние «историки» Второй мировой войны. А именно – что война, начавшаяся в сентябре тридцать девятого и длившаяся шесть долгих лет, унесшая жизни пятидесяти миллионов человек, – Германией отнюдь не планировалась и уж тем более – не подготавливалась…
То, что Великобритания в ответ на вторжение в Польшу выдвинула Германии ультиматум, а в 17.00 3 сентября объявила последней войну, – были самыми скверными новостями для командующего немецким флотом. И для него не имело уже никакого значения, успешно ли вермахт сражается с Войском Польским, каковы его трофеи, сколько пленных взято и сколько игрушечных польских танкеток TKS подбито в эти первые дни войны. Ибо все это было вторично.
Первичным был тот печальный факт, что начиная с 17.00 3 сентября 1939 года германский флот вынужден будет начать войну на море БЕЗ ЕДИНОГО ШАНСА НА ПОБЕДУ.Адмирал Редер был участником Ютландского боя. Он был военно-морским профессионалом – следовательно, знал, что нанести поражение английскому флоту в генеральном сражении его подчиненные не смогут – ибо, ввиду катастрофического отсутствия необходимого количества тяжелых кораблей, «надводный флот не сможет сделать больше, чем просто показать, что он знает, как нужно умирать отважно». Таким образом, генеральное сражение флотов является априори невозможным; следовательно, владение морем остается, вне всяких сомнений, за англичанами. *
Поэтому в действие вступил план, разработанный еще вице-адмиралом Гроссом в начале двадцатых годов, – германский флот должен будет ринуться на коммуникации врага. На перехват множества торговых судов, идущих в Англию или из ее портов пока еще без всяких конвойных сил, командующий флотом посылает в океан рейдеры (благо, 21 августа 1939 года «Адмирал граф фон Шпее», а 24 августа – «Дейчланд» покинули Вильгельмсхафен и двинулись в открытое море). Кроме того, на перехват британских «купцов» можно отправить все исправные подводные лодки (их всего было двадцать шесть единиц, пригодных для действия в Атлантике) из тех пятидесяти семи субмарин, что имелись в наличии.
Война объявлена – флот должен выполнить свой долг. И учитывая его вопиющую слабость – каждый корабль, надводный или подводный, должен будет сражаться за троих.
Так и случилось. Немецкие моряки совершили столько немыслимых, выдающихся, без всякого преувеличения, великих подвигов, что военно-морская история по праву может отдать им пальму первенства среди всех флотов мира. Британский и американский флоты, конечно, одержали в конечном итоге победу над флотом немецким – но соотношение сил было настолько не в пользу Германии, что действия ее моряков могут быть вписаны золотыми буквами в анналы морских войн (причем за всю историю человечества).
Автор превозносит злодеяния нацистов на море?
Ничуть не бывало!
Автор просто отдает должное мужеству и героизму немецких моряков. И не более того.
*
Но война на английских коммуникациях для Германии началась с неприятного инцидента.
3 сентября 1939 года командиры немецких военных кораблей (рейдеров и подводных лодок), находящихся в открытом море, получив по радио сообщение о начале войны, вскрыли пакеты с оперативными планами на этот случай.
В районе Гебридских островов находилась подводная лодка U-30 под командованием обер-лейтенанта Фрица Лемпа. Как только он, получив известие о начале войны, вскрыл свой пакет с приказом командующего, в перископе показался пассажирский лайнер «Атения».
Командир U-30 обер-лейтенант Лемп
Ну, а дальше – дело техники. «Пассажир» шел без охранения (да и какое охранение? Война двадцать минут как началась!), был похож на вспомогательный крейсер (во всяком случае, именно так объяснил адмиралу Деницу причину атаки командир U-30). И поэтому в 19.45 получил торпеду в левый борт!
Обер-лейтенант Лемп нарушил положения статьи 22 Лондонского морского договора 1930 года, который Германия подписала в 1936-м и которая гласила: «подводная лодка… не имеет права топить торговое судно, предварительно не поместив пассажиров, экипаж и корабельные документы в безопасное место». Кроме того, он пренебрег положением Гаагской конвенции (также подписанной Германией), которая требовала от подводных лодок подниматься на поверхность и подавать предупредительный сигнал перед тем, как атаковать торговое судно. Соблюдение подобного юридического «анахронизма» (очень скоро о нем забудут подводники ВСЕХ государств, участвующих в этой войне) было следствием прямого приказа Гитлера, который всеми силами все же старался удержать Англию от активных действий в начавшейся войне. То есть командир U-30 нарушил не только подписанные Германией международные соглашения – он осмелился ослушаться и своего фюрера!
Немцы, надо сказать, попытались сделать хорошую мину при плохой игре. Сначала германская пропаганда предприняла попытку поднять волну слухов: «Атению» потопили русские… «Атения» подорвалась на мине… «Атению» потопили ирландские мятежники… Потом доктор Геббельс выдвинул совсем уж фантастическую версию гибели пассажирского лайнера. Его, дескать, потопили… англичане! Чтобы спровоцировать вспышку недружественных настроений по отношению к Третьему рейху со стороны американцев (во время катастрофы погибло 28 подданных США).При этом немцы довольно долго просто НЕ ЗНАЛИ, кто реально потопил «Атению»! Подводным лодкам было приказано соблюдать строгое радиомолчание, и правда об этой трагедии стала известна лишь 30 сентября, когда U-30 вернулась в Вильгельмсафен. *