Страница 37 из 54
10 апреля рано утром по захваченным загодя мостам через Драву немецкий 46-й корпус вошел в Югославию с территории Венгрии. Противостоявшая ему 4-я армия, укомплектованная хорватами, сопротивлялась недолго. Более того, направленные на фронт хорватские части подняли мятеж. Как утверждают очевидцы, направлявшаяся на фронт колонна хорватов принялась скандировать «не хотим на фронт!», потом запела старинную хорватскую песню «Вила Велебита», которая была запрещена при короле, как националистическая, принялась стрелять в воздух и повернула в сторону Биеловара, где помещался штаб армии. Мятеж охватил соседние части, всего не менее 8000 человек. Подойдя к городу, мятежники потребовали сдать город и передать хорватским представителям всю полноту власти, угрожая, в противном случае, расправой со всеми этническими сербами в округе, включая гражданское население. Когда предложение было отвергнуто, город при помощи хорватов в нем самом был взят штурмом. ЮГОСЛАВСКИЙ ГОРОД БЫЛ ВЗЯТ ШТУРМОМ ЮГОСЛАВСКИМИ ВОЙСКАМИ!
В Винковцах восставшие хорваты взяли в плен командование местной воинской части, и только подоспевшие сербские солдаты восстановили порядок. В Цриквенице на Адриатике мятеж хорватов задушил начальник местной базы флота Мирко Плайвас (кстати, что необычно – сам хорват по национальности), беспощадно расправившийся с мятежниками, а затем, по приказу из Белграда, взорвавший склады, пирсы, причалы и оставшуюся матчасть.
Славко Кватерник
Однако в целом хорваты добивались всего, чего хотели. А старший офицер одной из дивизий 4-й армии вышел в эфир и сообщил немцам о дислокации югославских войск. Так что нет ничего удивительного, что танковая группа из состава германского корпуса за сутки прошла около 100 километров и на закате вступила в Загреб, приветствуемая ликующими толпами местных немцев и хорватов. По дороге ей не было оказано практически никакого сопротивления; встреченные части югославской армии спешили сдаться в плен (один из немецких командиров в донесении жаловался, что обилие желающих сдаться очень затрудняет ему продвижение к поставленным командованием целям). В это же время к хорватам по радио обратился Славко Кватерник, объявивший о независимости Хорватии, – появившийся вместе с немцами, как черт из табакерки. Последние двенадцать лет он жил в эмиграции, где был правой рукой руководителя организации антиюгославских эмигрантов-усташей, Анте Павелича. 16 апреля во главе группы из 500 верных соратников сам Павелич прибыл из Италии в оккупированный немцами Загреб, дабы официально возглавить уже провозглашенное Независимое Государство Хорватия (Neodvi š na dr ž ava Hrvatska; НГХ) – история которого настолько погрязла в грязи и крови, что вспоминать о его существовании в приличном обществе не стоит и поныне.
Анте ПавеличХорваты в армии в массовом порядке начали покидать свои воинские части. Так, например, развалилась Ядранская дивизия, которая, как предполагалось, осадит и возьмет Задар, итальянский анклав, размещенный на плоской равнине и занимавший 20 квадратных километров. Сербским офицерам, оставшимся почти что без войск, оставалось только подписать капитуляцию перед тремя батальонами чернорубашечников, защищавшими анклав. По свидетельствам очевидцев, хорваты, «направляясь по домам, во все горло ругали Сербию, короля, Югославию, а наигадостнейшим образом – православную церковь; топтали шайкачи (традиционные головные уборы сербских военных) или надевали их на глумливый манер». Когда сербы после капитуляции стали возвращаться в свои села на территории НГХ, в хорватских селах их закидывали помоями и оскорбляли. Повсюду в хорватских селах появлялись вооруженные отряды «самообороны», и уже 20 апреля состоялось первое нападение на незащищенное сербское село, вырезанное до последнего человека.
К середине дня 11 апреля положение югославской армии выглядело практически безнадежным. 7-я армия на территории Словении находилась в завершающей стадии дезинтеграции, Любляна была сдана первому же появившемуся рядом с городом подразделению противника, а именно взводу мотоциклистов; так что в руках югославов оставались только северная Сербия с Белградом, Косово, Черногория, Далмация и Босния. Возможно, если бы были предприняты серьезные усилия по консолидации населения на борьбу с агрессором и приняты меры для повышения боевого духа армии, можно было бы отступить в горные районы и продолжать сопротивление там. Однако правительство решило иначе. По общему решению членов кабинета было решено отправить короля и министров за рубеж, в Грецию к англичанам, поскольку, если король будет захвачен гитлеровцами, это будет означать крах всякого сопротивления. Иными словами, югославские министры попытались спасти то, что еще можно было спасти.
11 апреля немецкие войска, продолжая наступление на всех фронтах и быстро продвигаясь по югославской территории, соединились с итальянскими частями в Южной Сербии. В это же время начали наступление и венгерские бригады. В изданном в ночь на 11 апреля манифесте регент Венгрии Хорти заявил, что Югославия после образования «независимого государства Хорватия» распалась на части, и венгры просто вынуждены защитить от превратностей войны венгерское население в Воеводине. В свою очередь, 12 апреля итальянские части заняли Любляну, Дебар и Охрид.
В те же дни, когда правительство обсуждало вопрос о бегстве, югославская 6-я и остатки 5-й армии приняли бой на южных подступах к Белграду. В ходе боев сербские солдаты и офицеры проявили чудеса храбрости. Батарея ПВО и последняя оставшаяся в югославской армии рота танков целые сутки сдерживали наступление танковых частей германской армии около Тополы. Свыше часа германские танки около той же Тополы задерживал пехотный взвод поручика Байтайича. Капитан Момчило Маркович со своей батареей расстрелял 11 германских танков вблизи Младеноваца. Таких примеров было много, однако, увы, все эти примеры доблести были уже бесполезны; югославская армия как целостный организм отошла в небытие – и к утру 12 апреля путь на Белград был открыт.
К полудню 12 апреля немецкие танки вошли в Белград, хотя формально город пал еще на рассвете. Столица Югославии капитулировала перед разведывательным дозором дивизии СС «Райх» в составе двух офицеров и полутора десятков солдат!
14 апреля штаб 2-й немецкой армии прибыл в Белград, и через три дня новое югославское правительство подписало перемирие. Югославская кампания закончилась за девять дней. Югославия перестала существовать как государство, ее армия – как организованная военная сила.ЗА ДЕВЯТЬ ДНЕЙ… *
И вот теперь пришел черед Греции.
Восемь пехотных и две танковые дивизии 12-й немецкой армии вовсе не имели подавляющего превосходства над англо-греческими войсками в Македонии, как это принято считать. У греков дивизий было гораздо больше!
Но 14 их дивизий крепко засели в албанских горах против итальянцев – и в предстоящих сражениях их роль свелась к роли пассивных зрителей развернувшейся трагедии.
7 апреля левофланговые части 12-й немецкой армии прорвали «линию Метаксаса». Из-за их правого фланга немедленно выдвинулась 2-я танковая дивизия и ускоренным маршем двинулась на юг. 9 апреля ее танки заняли Салоники, отрезав от тылов все греческие войска, расположенные восточнее реки Струмы.
Войска же правого фланга 12-й армии 10 апреля, перейдя югославско-греческую границу у Монастира (Битоля), разгромили греческие части у Флорины и начали стремительное наступление на юг, в район гор Пинд, угрожая окружением всем греческим дивизиям на Албанском фронте.
13 апреля греки начали запоздалый отход из Албании – но было уже поздно. Немецкие танки к вечеру 15 апреля перерезали все дороги, по которым греки еще могли отойти на Родину.
На следующий день немецкие части 18-го корпуса (2-й танковой и 6-й горнострелковой дивизий) вступили в боевое соприкосновение с британскими частями у горы Олимп. К вечеру 18 апреля немцы сломили сопротивление 2-й новозеландской дивизии и на рассвете 19 апреля вступили в Ларису.