Наследник

Итан сложил руки в умиротворяющем жесте:

— Пожалуйста, Хонор. Я знаю ничем не больше, чем мог бы узнать любой читающий газеты в то время. То немногое, что мне известно из поверхностного знакомства с твоим отцом, говорит, что он всегда был приличным человеком. Он никогда не проводил много времени на ипподроме, поэтому на самом деле мы не были хорошо знакомы, но у меня было впечатление, что люди его уважали.

— Правда? — В ее тоне послышалась язвительность, когда Хонор вспомнила унижение, которое пришлось выносить ее матери, когда так называемые друзья повернулись к ней спиной после скандала в газетах. То, что его мать в это время уже подала на развод, не уменьшило унижения, через которое пришлось пройти миссис Мейфилд. И ничего не могло умерить боли, которую Хонор пришлось вынести.

— Я понимаю, что мне не следовало приходить сюда сегодня, — в замешательстве проворчал Итан. — Но я просто не мог оставаться в стороне и не сказать тебе, кем на самом деле является Ландри. Тебе самой судить об этом человеке, но я подумал, что тебе следует знать, что его интерес к тебе вызван чем-то другим, кроме… кроме…

— Думаю, вы пытаетесь сказать мне, что у него может быть иная мотивация, чем любовь с первого взгляда, — холодно заметила Хонор.

Итан изумленно уставился на нее:

— Я пытался рассказать тебе об этом на днях. Мужчины, такие как Конн Ландри, не много знают о любви, Хонор. Но такой старик, как я, может дать совет молодой женщине в опасности, чтобы почва не ушла у нее из-под ног. Кроме того, я знал, что ты не тот тип женщины, с которыми он встречается. Но я также счел, что ты достаточно взрослая, чтобы самой судить. Однако сегодня утром, когда Ландри упомянул, что твой отец — тот самый Мейфилд, который был владельцем Стиляги, я разволновался.

— Почему Конн коснулся этой темы?

Итан пожал плечами:

— Не знаю. Он не знает, что мне известно, кто он такой на самом деле. Полагаю, он не думает, что я смогу связать концы с концами. Или ему это просто безразлично.

— Вы никогда не давали ему понять, что вам известно, чей он сын? — спросила она в изумлении.

Итан поджал губы.

— Ты должна понимать, как все происходит в мире скачек, Хонор, — сказал он ласково. — В этом мире принято считать, что прошлое человека касается только его самого. Пока он честен в сделках, следит, чтобы за его лошадьми ухаживали должным образом, дает вознаграждение жокеям за победу, никто не задает вопросов о его прошлом. По крайней мере, этого не делают прямо. Ипподромный народ может об этом сплетничать, но дальше этого не идет. Владельцу лошади никогда и в голову не взбредет выяснять подобные вещи лицом к лицу с другим владельцем. Мы общаемся лишь на скачках. Я обычно не лезу в дела, которые меня не касаются.

«Бедняга Итан, — в смятении подумала Хонор. — Он очень расстроился из-за того, что повел себя против правил и предупредил меня».

Она видела, что он уже сожалеет о том, что вмешался.

Хонор чувствовала себя так, словно ее оглушили, но, едва придя в себя, она стала размышлять о возможных последствиях того, что только что узнала.

«Но это многое объясняет», — пришла ей в голову зловещая мысль. Когда она оглядывалась назад на последние несколько дней, у нее начала складываться картина действий Ландри, и картина почти пугающая. Конн уберег ее от ловушки, расставленной для Грейнджера. Затем он уладил денежный долг Адены с этим человеком, и таким образом Хонор пришлось расплачиваться с ним самим. Именно после этого Хонор почувствовала, что она в долгу у Конна Ландри.

В то время как он ничего не предпринимал, чтобы сгладить это ощущение. Затем прошлой ночью он спугнул негодяя в пикапе. И некоторое время спустя страстно занимался с ней любовью, втянув ее в связь, которая сделала ее уязвимой перед ним.

Хонор пришла в ужас, представив себя маленькой зверюшкой, которую аккуратно подталкивают в расчетливо подготовленную ловушку. «Каким Конн Ландри Стоунер планирует свой следующий шаг? — размышляла она, застыв от боли. — И с какой целью он заманивает меня в ловушку?»

— Полагаю, мне следует поблагодарить вас за то, что вы рассказали мне это, — выдавила она отстраненно.

— Не утруждайся! — взорвался Итан в презрении к самому себе. — На твоем месте я бы вытолкал меня из этого офиса. По-видимому, мне не стоило приходить к тебе со всем этим, это не мое дело. Но клянусь, Хонор, я просто не знал, что мне делать. Если бы ты не была дочерью человека, которого Конн винит в предательстве своего отца, я бы и рта не раскрыл, во всяком случае, не стал бы рассказывать больше, чем тогда утром, когда ты начала задавать вопросы о его, как их, инвестициях. Я считаю, что в то утро я лишь замочил ноги. Теперь же я по уши увяз во всем этом, не так ли?

— Я понимаю, что вы хотели как лучше, Итан.

— Хотел как лучше! Дьявол, Ландри мне друг. Я на части разрывался, не зная, в чем состоит мой долг. Только Бог знает, что он скажет, когда узнает, что я тебе рассказал, кто он на самом деле, — вздохнул Итан.

— Не думал же он, что это так и останется тайной, — заметила она.

— Это верно, — согласился Итан. — Но что, если я все это не так истолковал? Что, если это здесь ни при чем? Простое совпадение? Он случайно встречает тебя на ипподроме «Санта-Анита», западает на тебя и решает держать свое имя в секрете, потому что знает, что ты, возможно, не станешь с ним встречаться, если узнаешь, кто он на самом деле.

— И вы верите во все это, Итан? — спросила она серьезно.

— Вполне. Если бы… — помедлив, признался Итан.

Она нахмурилась:

— Если бы что?

— А то, что на днях Грейнджер якобы попался в ловушку, расставленную полицейскими.

— И что с этим?

— Ну, я об этом задумался. До меня не дошло никаких слухов о той засаде. Поэтому я проверил эти сведения у некоторых информированных людей, с которыми знаком. Так вот в тот день Грейнджер не был арестован, Хонор. Как можно было и предположить, он не попался в расставленную полицией ловушку. И никто не освобождал его под залог. Просто разгуливает себе на свободе, как обычно.

Два часа спустя, после того как Итан Бейли покинул ее офис, Хонор наконец смирилась с тем фактом, что сегодня работать она не в состоянии. Она заперла дверь и вышла на оживленную улицу, которая огибала здание, где располагался ее офис. Был один из тех дней, которыми славится южная Калифорния, — температура за семьдесят, относительно ясно и без смога. «Прекрасный денек, чтобы отправиться на пляж, — подумала она. — Вода еще холодная для всех, кроме любителей серфинга, но будет приятно снять туфли и походить по песку».

И не в первый раз, после того как ушел Итан, она подумала о пляже и пляжном домике, который достался ей от отца. Она редко им пользовалась, но совершенно неожиданно ей пришло в голову, что в нем она могла бы скрыться. Хонор чувствовала потребность зализать свежие раны, и сделать это без посторонних.

«Разве можно противостоять Коннам Ландри этого мира и требовать у них объяснений?» — спрашивала она себя, когда усаживалась за столик в уличном кафе. Она довольно долго не могла сосредоточиться на меню, поэтому заказала свой обычный сэндвич с авокадо и брюссельской капустой. Ей принесли заказ, но она лишь едва надкусила сэндвич.

Ее пальцы дрожали, когда она сидела под огромным зонтом, затенявшим ее столик, и пыталась представить лицо Конна. Резко очерченное лицо, с глазами, по цвету напоминавшими ей смертельное оружие. Опасное. Она с самого начала знала, что он опасен. Он говорил ей, что любит платить по счетам. Но тогда она не могла знать, что у него счет, который он собирается предъявить ее семье.

Хонор так и не съела свой сэндвич. Она расплатилась за него и пошла к парковке, где ее ждал «фиат». Она медленно ехала домой, мысли ее путались в голове. К тому времени, как Итан Бейли ушел, она пожалела старика. Было очевидно, что он попал в ужасно затруднительное положение и изрядно помучился, прежде чем прийти к ней с такого рода информацией.