Московские обыватели

«Он молодец, красив, развязен, — писали газеты о первых выступлениях молодого дарования, — поет довольно приятно, когда не форсирует, дикция ясная, не тонирует речь и не долбит в одну или две ноты; в игре его много огня, говорят иные, что даже слишком много».

Как и большинству актеров, Лентовскому, прежде чем утвердиться на московской сцене, пришлось завоевывать провинциальную публику. Он в течение нескольких лет подвизается в театрах Орла, Казани, Саратова, Харькова, Одессы. Играет в пьесах Островского, драмах Шекспира, водевилях Ленского. Играет не хуже других, но ни в образе замоскворецкого купца, ни датского принца лавров славы не стяжал. «Зато вызывал целые бури восторгов, — рассказывает о его выступлениях в Казани провинциальный актер В. А. Тихонов, — когда в дивертисментах, одетый в русский национальный костюм, распевал народные песенки. Особенно славился его «Комаринский».

распевал весь город, копируя Лентовского в те дни. Он был очень популярен среди публики».

Выступая в провинции, Лентовский испытал себя и в режиссерском мастерстве. Здесь-то и проявился его талант во всю мощь. Купцы открыли ему денежные кредиты: строй театры, набирай труппу, учи лицедеев уму-разуму, чтобы публике потрафили, мы нраву твоему не препятствуем, лишь бы полный сбор с каждого выступления был.

Лентовскому многое прощалось, москвичи даже гордились его сумасбродством. Он мог напиться до положения риз в ресторане и изображать из себя дрессировщика с хлыстом в руках, когда собутыльник актер Леонидов, встав на четвереньки и скаля зубы, рычал по-львиному. Мог при людях спихнуть в пруд опостылевшего миллионера-дисконтера, который субсидировал его театр. Мог вытащить из кармана все деньги и, не считая, протянуть обнищавшему актеру. Ему все прощали, потому что он знал толк в деле и умел сделать его прибыльным, умел увидеть в молодом артисте искру настоящего таланта и выучить его, умел создавать новые доходные театры (построил и открыл около десяти в Москве, Петербурге и Нижнем Новгороде), умел добиваться успеха, не щадя в работе ни себя, ни других, подчиняя своей воле всех, начиная от суфлеров и кончая всероссийскими знаменитостями. Он всегда был в центре театральной жизни, где среди гомона и суеты после долгих мук рождалось искусство.

«Лентовского рвут на части. Он всюду нужен, всюду сам, все к нему: то за распоряжением, то с просьбами, — подмечает В.А. Гиляровский. — И великие, и малые, и начальство, и сторожа, и первые персонажи, и выходные… Лаконически отвечает на вопросы, решает коротко и сразу».

На репетициях он царил на сцене. Указывал место статистам, поправлял жесты и речь актеров, тут же правил текст пьесы. Без числа рассыпал по сторонам новые идеи, выдумывал оригинальные декорации, костюмы, шумовые и световые эффекты. «Колеблющийся человек, — говорил он, — тормозит дело. Всего бояться — лучше не жить». Несмотря на единоличное самовластие, требовательность к актерам, он не порабощал их волю, обладал способностью выслушивать других и моментально находить единственно правильное решение.

«Превосходный режиссер, глубоко проникающий в суть дела, — оценивал его работу оперный певец П. И. Богатырев, — он поднял оперетку на такую высоту, которой она потом уже не достигала».

Да и не только оперетту. Он поставил «Власть тьмы» Льва Толстого, «Снегурочку» А. Н. Островского с музыкой П. И. Чайковского, оперу Майерберга «Гугеноты». Он перевел на русский язык пьесу Г. Гауптмана «Ганелле» и пригласил на режиссерский дебют в ней молодого К. С. Станиславского.

Особенно удавались Лентовскому постановки грандиозных массовых сцен, феерий, шествий, народных празднеств. Он умел и любил управлять большими массами людей, его спектакли наполнялись кордебалетом, хоровым пением, карнавальной шумихой. Не жалея ни своих, ни чужих денег, он частенько тешил простонародную публику грандиозными представлениями с сотнями участников: «Вокруг света в восемьдесят дней», «Робинзон Крузо», «Морской праздник в Севастополе, или Русско-турецкая война». Для феерии «Переход русских войск через Балканские горы» выстроил целый неприятельский городок и под занавес представления, на радость публике, подорвал его крепостные стены.

«Ваша постановка так жизненна, художественно проста, — признавался Лентовскому знаменитый режиссер Людвиг Кронек, — что я, не зная языка, понял все происходящее на сцене».

Наслышанная о его увлечении устраивать грандиозные представления для простолюдинов комиссия по организации торжеств по случаю коронации Александра III доверила Лентовскому подготовку и проведение народных гуляний на Ходынском поле. Праздник удался на славу. Вот только его организатор не нажился на государственном заказе, а наоборот, — влез в долги. Впрочем, за широкую натуру, бескорыстие, презрение к тугой мошне его любили еще больше.

«Лентовский, безусловно, был самой оригинальной личностью, с которой меня когда-либо сталкивала судьба, — характеризовал московского мага и волшебника декоратор Большого театра К. Ф. Вальц. — Одаренный громадными способностями как режиссер, безалаберный, талантливый и сумасбродный, он был типом шалого русского человека. Нажить и прожить сотни тысяч рублей было для него пустяшным делом».

В конце концов Лентовский был объявлен несостоятельным должником и с него взяли подписку о невыезде из города. И вдруг он пропал… Хищные кредиторы подняли вой, бросились к обер-полицмейстеру. Успокоились, лишь когда спустя несколько дней должник как ни в чем не бывало вернулся, в Москву. Оказалось, что он улетел за пределы губернии на воздушном шаре. Ему за нарушение подписки пригрозили судом.

— Но я не давал подписки о невылете, — рассмеялся Лентовский. И добавил, уже без смеха: — Там вверху такая тишина, что мне стало страшно.

Когда за долги описывали его имущество, возле дома всемогущего антрепренера собралась толпа любопытных — посмотреть на роскошь, которую будут выносить. Каково же было всеобщее удивление, когда узнали, что человек, ворочавший миллионами, имел один стол, одновременно и письменный и обеденный, старенькую кровать и несколько скрипучих стульев. Пришлось торги приостановить.

Оставшись без денег, Лентовский не остался без работы. Деловые люди знали, что если театр попадет под его начало, то станет прибыльным, и наперебой приглашали его для новых дел. Он устраивает театр в доме Бронникова на Театральной площади. А. Н. Островский уверен в успехе: «Труппа у него составляется хорошая, к нему переходят лучшие актеры от Корша». Открывает театр «Скоморох» на Воздвиженке (позже под таким же названием на Сретенском бульваре). А. П. Чехов надеется на удачу нового предприятия: «У г. Лентовского есть изрядный вкус, есть умение, есть и желание». Создает увеселительный сад на Садовой улице возле Триумфальной площади. Ф. И. Шаляпин подбадривает старшего товарища:

Служил Лентовский и в театре Лианозова, в частной опере Мамонтова, театре Солодовникова. Все его заработки уходили, как и прежде, на театральное дело. Долги росли. В Москве стала популярной поговорка: «Должен, как Лентовский». Давно распроданы библиотека, подарки и награды. Кредит закрыт. Кое-кто еще сулит хорошие деньги, но он отвечает отказом, потому что от него желают не службы театральному искусству, а устройства балаганной похабщины. Шестидесятилетний Лентовский переезжает в скромную квартиру на Котельнической набережной, где за ним, уже больным, ухаживают горячо любимая сестра и тайно влюбленная в него актриса М. Г. Пуаре. Москва стала забывать своего мага и волшебника. Если в детские годы он зарабатывал на жизнь игрой на скрипке, то теперь публикациями в газете «Московский листок».

Литературным ремеслом Лентовский занимался с 1870-х годов. Сочинял в основном водевили, исторические драмы, куплеты для исполнения со сцены. За год до смерти, в 1905 году, поступила в продажу его книга «Перед закатом». Через всю жизнь промчавшийся бешеным галопом, Лентовский в старости пытается ответить на вопрос: «Кто я?»