Мазепа

Еще более жесткая борьба разгорелась за будущую академию. Иоаким желал создания чисто церковной школы, без «латинистов» и, по сути, без просвещения. Весной 1685 года в Москву прибыли греки братья Лихуды, которые возглавили кружок «мудроборцев», поддерживаемый патриархом. Вопрос о том, быть или не быть просвещению на Руси, перешел в богословскую плоскость дискуссии о «таинстве евхаристии», до сих пор весьма острой в православии. Позиция Лихудов была категорической. В идеях Медведева они видели не заблуждение, не небольшое отступление от канона, но злостную ересь, заслуживающую строжайшей кары. Осенью 1687 года этот кружок издал книгу, в которой Медведева именовали «иезуитом или униатом», а все украинские сочинения, начиная с катехизиса Петра Могилы, объявлялись еретическими. Лихуды не слишком затруднялись обращением к богословским первоисточникам, полагаясь на то, что «народ здесь неученый, а неученые люди и неистину почтут за истину, если ее украсить цветами красноречия и доводами философии» [224].

Медведев не сдавался. В 1687 году он издает «Книгу о манне хлеба животного», изящно оформленную по нормам эстетики барокко, украшенную стихами, эпиграфами и аллегоричными иллюстрациями и содержавшую детальный разбор трудов Отцов Церкви. Он старался показать, что «мудроборцы» препятствовали развитию науки в России, запрещали «забавляться возле физики и философии» [225].

Разумеется, его идеи были очень близки украинскому православию и лично Мазепе. Обвинение в «ереси», по сути, их тоже затрагивало. Игумен Киевского Кирилловского монастыря Иннокентий Монастырский писал гетману, что работа Лихудов «ни правды, ни мудрости в себе не имеет» [226]. В августе 1688 года Мазепа написал Голицыну, что узнал о богословском споре, проходившем в Москве. Он предлагал прислать «те письма спорные», а он призовет «искуснейших духовных людей» митрополии Киевской, чтобы рассудить эти работы и выдать свое мнение о них [227]. В начале 1689 года Мазепа прислал Голицыну книгу И. Монастырского против «мудроборцев».

Но в условиях, когда борьба за власть между Милославскими и Нарышкиными приобрела почти открытый характер, Софья не решилась противостоять Иоакиму. Он и так был недоволен ее приверженностью идеям С. Полоцкого, восстановлению доброго имени Никона и другими действиями правительницы [228]. Теперь патриарх открыто обвинил Медведева в покушении на свою жизнь, и правительство Софьи решило пожертвовать своим идеологом. В марте 1689 года старца увольняют с Печатного двора, лишив его тем самым защиты. В преддверии начинавшегося Крымского похода, который был заранее обречен на неудачу, такое предательство Медведева со стороны Голицына должно было стать грозным предупреждением для Мазепы. Он понимал, что в борьбе за власть в Москве Голицын, не задумываясь, пожертвует своим ставленником в Украине. Но, как говорил Гораций, кто предупрежден, тот вооружен.

Глава 5

Крымский поход и переворот Нарышкиных

Второй Крымский поход 1689 года оправдал мрачные предчувствия Мазепы. Выступить «ранней весной», как советовал гетман, так и не удалось из-за медленных сборов русского войска. Правда, на этот раз, благодаря усилиям гетмана, имелась база — Новобогородицкая крепость, от которой и начался поход.

На генеральном совещании в Сумах план Мазепы, изложенный Гордоном (гетман не считал возможным высказывать свое мнение Голицыну лично), был отклонен. Мазепа предлагал по мере продвижения вглубь Крыма через каждые четыре перехода строить у переправ степных рек небольшие крепости с гарнизонами и запасами, где можно было оставлять больных и раненых и обеспечивать себе тыл. Предлагалось также захватить нижнеднепровские турецкие городки [229].

Но Голицын был охвачен идеями покорения Крыма и рвался вперед. У него под командой было около ста тысяч человек, среди военачальников — Л. Неплюев, В. Змеев, А. Шеин, Гордон и другие. Мазепа выступил из Батурина 17 марта, имея 50 тысяч казаков.

24 апреля объединенная армия двинулась к Крыму. 15 мая в урочище Зеленая долина на походный табор напали татары. Неудачные действия думного дьяка Емельянова привели к страшным потерям среди слободских полков [230]. Русские защищались огнем 350 орудий и 112 тысяч мушкетов. Татары дважды прорывали строй, и дважды Мазепа со своей гвардией спасал положение. 17 мая около Черной долины сражение возобновилось. В результате хан отвел войска, и они укрылись за Перекопом [231].

20 мая войско Голицына подошло к Перекопу. Положение было крайне тяжелое. Уже четыре дня армия шла без воды и хлеба. Начавшаяся жара высушила всю траву в степях. Люди и лошади обессилели. Вот когда, видимо, Голицыну вспоминались слова Мазепы, что поход можно предпринимать только ранней весной. Вместо штурма сильных укреплений Перекопа начались переговоры [232]. Не добившись и в них никакого успеха, Голицын, к изумлению татар, 21 мая отступил от города.

Началось тяжелое возвращение, на протяжении которого татары непрерывно нападали на арьергард. Путь до Новобогородицкой крепости пришлось пройти в дыму и гари — татары жгли степь. 24 июня русские и украинские войска разошлись «по домам». Так закончился поход. По своей организации и замыслу он в принципе не мог завершиться победой. Русско-украинские войска бесславно гибли, обеспечивая тылы своим союзникам по Священной лиге.

Очень многие упрекают Голицына в бездействии, в том, что он не попытался взять Перекоп [233]. Во время розыска, устроенного Петром осенью того же года, пошли слухи, что Голицын за отступление от Перекопа получил от хана взятку. Слухи отражали настроение войска, которое желало драться, а не позорно, с потерями отступать. Военные историки полагают, что у Голицына не было другого выхода, как возвращаться. Даже если бы князь Василий взял Перекоп и остался в нем, войска погибли бы из-за отсутствия воды и пищи [234]. Он совершил глобальную ошибку раньше, когда настоял на походе в таком немыслимом виде. Но кроме военного существует и политический аспект. И именно с этой точки зрения нельзя было отступать, не взяв, не спалив Перекопа. Даже если бы потом пришлось его бросить.

Но Голицын не мог уже думать о поисках достойного выхода из сложившейся ситуации. Князя Василия заботило уже не завоевание Крыма, и тем более Константинополя, но удержание Кремля. Зная, какая тревожная ситуация в Москве, он предпочел все бросить и с позором вернуться домой.

Ситуация для правительства Софьи и в самом деле была крайне сложной. Свалить опять всю вину, как в случае похода 1687 года, на украинского гетмана? После того, как именно его сердюки спасли всех? Вероятно, даже царевне показалось это слишком. Впрочем, Мазепу не любила старшина, его ненавидели запорожцы, из-за своей бескомпромиссной борьбы за порядок не был он по душе и многим казакам. Так что козлом отпущения его вполне можно было сделать.

Для начала Софья постаралась представить неудачу своего фаворита как победу. Все русские воеводы, участвовавшие в походе, были щедро награждены. Голицыну были объявлены «особенные царские милости и награды» [235]. В этом списке «осыпанных щедротами» Мазепа не числился. И он мог расценить это только как недобрый знак. Между прочим, при награждении князя Василия произошел весьма показательный инцидент. Молодой царь Петр отказывался подписать наградную грамоту, а когда в конечном счете уступил, то «сорвал сердце», не допустил к себе Голицына. Это было 27 июля.

224

Богданов А. П.Сильвестр Медведев // Вопросы истории. 1988. № 2. С. 93–94.

225

Там же. С. 94.

226

Там же. С. 94.

227

Листи І. Мазепи. Т. I. № 87. С. 219.

228

Лобачев С. В.Патриарх Никон. С. 266–267 и др.

229

Заруба В. Н.Украинское казацкое войско. С. 100.

230

Из 1500 человек уцелело 150.

231

Заруба В. Н.Украинское казацкое войско. С. 102–103; Богданов А. П.Первые российские дипломаты. С. 59.

232

Весьма показательный эпизод, характеризующий Голицына. Во время переговоров с татарами он запретил воеводам вставать и снимать шапки, приветствуя послов, заявив: «Я-де их обычай знаю: они-де и к Москве приезжают, а шапок не снимают». Среди тех, к кому были обращены эти слова, были Мазепа и Косагов, проведшие более трех десятков лет на татарской границе и знавшие не только обычаи татар, но и их язык. — Розыскные дела о Ф. Шакловитом. Т. III. С. 950.

233

Например, Н. Устрялов. Впрочем, здесь видна тенденция противопоставлять «плохого» Голицына «хорошему» Петру.

234

Заруба В. Н.Украинское казацкое войско. С. 103–104.

235

Собрание государственных грамот и договоров. Ч. IV. № 199. С. 601–610.