Страница 5 из 60
С трудом отвоеванная победа не изменила планов Франсуазы — в тот день она собиралась со своим парнем на мотоцикле в Сенлис на дружескую вечеринку. Рене Жюйару пришлось настаивать, чтобы она отказалась от поездки и, приняв вид благовоспитанной девушки, пришла на улицу Фош.
Поскольку она несовершеннолетняя и не может подписывать чек, она получает наличными сто тысяч франков, предоставленных меценатом Флоранс Ж. Гульд. На следующее утро мадам Куарэ, обнаружившей пачку ассигнаций в ящике комода, впору заподозрить, что ее дочь совершила вооруженное ограбление!
Франсуазу преследуют фотографы, подгоняемые Иветтой Бессис. Все только и говорят о ее юном возрасте. Столько же тридцать лет назад было Радиге. Правда, сложно сравнивать «Беса в крови», где герой — мальчишка, влюбленный в жену солдата, и «Здравствуй, грусть!», где семнадцатилетняя Сесиль, потерявшая мать, говорит о своем первом опыте сексуальных отношений с Сирилом, мальчиком из добропорядочной семьи, как о вещи самой естественной. С одной стороны, протест против войны через скандальную ситуацию, с другой — демонстрация аморальности на фоне личных внутренних проблем.
Это сопоставление объясняет тем не менее оценку критиков, включая Эмиля Генрио, само воплощение серьезности, которые после появления ее второго романа «Смутная улыбка» вновь проводят параллели. «Это мадемуазель Радиге», — восклицает он, а столь же восхищенному Роберту Кемпу она напоминает Бенжамена Констана [52]. Эти два знаменитых персонажа мира французской литературы познакомились с романисткой у Жюйара и имели возможность оценить ее острый ум.
Что касается обеда, поданного после коктейля, то присяжные суда критики тогда вряд ли смогли бы составить мнение о Франсуазе Саган, совершенно ошеломленной происходящим с нею: «удача», да, «удача» [53]. «Нас было восемнадцать человек за столом, — вспоминает Рене Дефе. Франсуаза посреди этого ареопага явно чувствовала себя неуютно и в буквальном смысле не могла рта раскрыть». Надо сказать, что она только что подверглась тщательному допросу под материнским оком пресс-атташе издательства Жюйара. Немного растерявшись, Франсуаза отвечала под непрекращающиеся фотовспышки.
Она весит 49 килограммов, ее рост 1 метр 66 сантиметров. Она никогда не делает макияж, не красит ногти, одевается в прямые черные юбки и пуловеры и всегда носит туфли без каблуков. Иногда ей приходится надевать вечерние платья.
Она живет с родителями; у нее есть комната, которая ей служит кабинетом, проигрыватель последней модели, пластинки (концерты Моцарта, Сиднея Бешета [54], Луи Армстронга [55]) и книги (Пруст, Чехов, Толстой, Жид [56], Элюар, Фолкнер [57], Черные серии [58]).
Она любит читать, забравшись на обитый красным велюром диван и укрывшись шотландским пледом, курит «Честерфилд» и иногда пьет виски.
«Да, я написала мою книгу за один месяц двумя пальцами на пишущей машинке…» — повторяет она назойливым журналистам.
Обычная девушка, любит жить, смеется, танцует, проводит время с друзьями, слушает музыку, читает. Как и все остальные… У нее узкое лицо, а две ямочки едва смягчают серьезность обращенного к миру собственной фантазии взгляда, где блещут золотисто-коричневые искорки.
Статья Франсуа Мориака на первой странице «Фигаро» произвела эффект разорвавшейся бомбы, пророча Франсуазе звездную известность. «Падающая или “новая” звезда?» — называет он хронику в «Информасьон».
«Быть может, мы имеем дело с наследницей порочного гения Колетт [59](и ситуация подобна — дочь с отцом и сын с матерью: кажется, «Здравствуй, грусть!» воссоздает атмосферу «Шери»)? Может быть, это всего лишь падающая звезда, рассекающая почти пустой литературный небосклон года?» — пишет автор романа «Змея в кулаке» Эрве Базен [60]. «Исключительная молодость Франсуазы Саган оставляет меня равнодушным, — констатирует он. — Мне дела нет, что ей всего восемнадцать: это ни о чем не говорит, ошибкой было бы полагать, что это явилось причиной ее успеха, наоборот, с точки зрения морали это обстоятельство — помеха для нее.
Сама Франсуаза выражает протест устами Сесиль: “Пожалуйста, не колите мне глаза моей молодостью: я никогда не прикрывалась ею — я вовсе не считаю, что она дает какие-то привилегии или что-то оправдывает. Я не придаю ей значения” [61]. В самом деле, у нее больше нет возраста — она уже не невинна, но и до зрелости ей далеко. Одни торопятся жить, другие отчаянно хватаются за жизнь — в этом обществе нет ощущения присутствия поколений, и кажется, будто исчезает “респектабельность старости”. Нет, в самом деле, у нее не больше молодости, чем было у Радиге (…)».
Заинтригованный Эрве Базен встретился с ней, желая пролить свет на образ Сесиль, мечтающей о «любви захватывающей, сильной и стремительно уносящейся в прошлое».
«Я сначала создала своих персонажей, а потом уже рассказ о них», — поведала ему Франсуаза Саган, которую он счел моложе, нежнее ее семнадцатилетней героини и, главное, чертовски умной. Вывод: между автором и персонажем нет ничего общего. Кто тогда Сесиль?
Это непостижимая тайна романа «Здравствуй, грусть!», перед которой пасует добропорядочное буржуазное сознание. Потому что «грех — это единственный яркий мазок, сохранившийся на полотне современной жизни». Сесиль цитирует здесь Оскара Уайльда [62]. Остается только заключить, что Франсуаза Саган продала душу дьяволу. Франсуа Мориак возмущен. «Очаровательный монстр» не остается перед академиком в долгу: «Он очень любит возмущаться. Это свойственно его возрасту. К тому же у него к этому есть все основания, потому что в этом отношении у него просто талант. Он ругает мою книгу, вероятно, потому, что там нет понятия греха. Если бы жизнь не была сложнее!»
«Здравствуй, грусть!» продолжала порождать семейные ссоры. Это, конечно, не битва Эрнани [63], но родителей роман шокировал. Франсуазу Саган упрекали также в выборе среды, которую она изображает. Мишель Деон [64]в строках, посвященных романистке, после горячих похвал погрузившись в воспоминания, проявляет критичность:
«Новым в “Здравствуй, грусть!”, как и в последовавших затем романах, явился тон, легкий и меланхоличный, точно выражающий настроение юности, мягкую горечь, готовую сойти на нет, а также воссозданные с живостью мужские и женские характеры, близкие так удавшимся Колетт в нескольких романах, например, “Дуэт”, “Шери”, “Жижи”, где все очаровательно аморально. Жаль только, что Колетт подарила силу и страстность своего таланта персонажам сумеречного полусвета, жаль, что Франсуаза Саган своих персонажей берет из среды праздной или занятой благопристойным образом буржуазии, которая, подобно всей современной эпохе, живет в иллюзии собственной значимости. Среда не вульгарная, но заурядная, где, боюсь, мало живой естественности, которую Франсуаза Саган воссоздает неизвестно по каким данным — я ее вижу очень редко…» [65]
Представить Колетт и Саган на одной «скамье подсудимых» — значило желать найти между ними тонкую нить взаимосвязи, узаконивающей поэзию, которой блещет каждый оборот фразы у обеих. Имеет место совпадение, впрочем, оно ничего не объясняет: в 1954 году, когда умерла Колетт, в литературный мир пришла Саган.
52
Констан Ребек Бенжамен Анри де (1767–1830) — фр. писатель и публицист, автор психологического романа «Адольф», способствовал развитию романтизма.
53
Игра слов: coup de pot — удача, везение; pot (m) — чугунок, potage (m) — суп, potin (m) — сплетня.
54
Бешет Сидней (1897–1959) — один из крупнейших солистов джаза, мастер саксофона сопрано, один из лучших кларнетистов в истории джаза.
55
Армстронг Луи Даниел (1900–1971) — амер. трубач и певец. Организатор джаз-ансамблей, секстета «Все звезды Луи Армстронга». Создал исполнительский стиль импровизации на основе блюза.
56
Жид Андре (1869–1961) — фр. писатель, автор романов «Яства земные», «Подземелья Ватикана», «Фальшивомонетчики». Его произведения отмечены чертами декаданса в сочетании с эстетизмом и аморализмом. Мастер интриги. Часто наделяет персонажей автобиографическими чертами. Лауреат Нобелевской премии (1947).
57
Фолкнер Уильям (1897–1962) — амер. писатель. Автор романов «Сарторис», «Шум и ярость», «Свет в августе», «Осквернитель праха», где реалистические традиции сочетаются с психологизмом, «потоком сознания», символикой.
58
Черные серии — детективная литература.
59
Колетт Сидони Габриэль (1873–1954) — фр. романистка. Ее серия о Клодине вышла под именем ее мужа, Анри Готье Виллара (Вилли), первое произведение, вышедшее под ее именем, — «Диалоги животных» (1904). Автор романов «Шери» о сложных взаимоотношениях между мужчиной и женщиной, «Кошка» о муках ревности, «Изнанка мюзик-холла», дневника «Вечерняя звезда», рассказывающего об оккупации Франции и Движении сопротивления, статей, пьес. В 1945 году избрана в Гонкуровскую академию.
60
«Здравствуй, грусть!», пер. Ю. Яхниной.
61
Базен Эрве (Жан-Пьер Мари Эрве Базен) (1911–1996) — фр. писатель, стал знаменит после публикации романа «Змея в кулаке» о сложных, граничащих с ненавистью, взаимоотношениях матери и сына, автор сатирико-психологической трилогии «Семья Резо». Его произведения характерны острой социальной критикой на фоне экстремальных человеческих ситуаций: душевное расстройство, инцест. Автор психологического романа «Супружеская жизнь» (1967), философско-романтического репортажа «Счастливцы с острова Отчаяния» (1970). Лауреат международной Ленинской премии. С 1958 года избран в Гонкуровскую академию и в 1973 году стал ее президентом.
62
Уайльд Оскар (1854–1900) — англ. писатель, близок фр. символистам, утонченный денди, блистательный гость светских салонов, автор философского романа «Портрет Дориана Грея», драматург: «Саломея», «Идеальный муж», «Как важно быть серьезным». Автор эссе «Упадок лжи», «Критик как художник», «Истина о масках». Из-за обвинения в гомосексуализме потерял положение в обществе, был осужден на каторжные работы, где написал обращение к своему другу «De profundis (Тюремная исповедь)». В последние годы жизни печатался во Франции под псевдонимом Себастьян Мельмот.
Цитата из «Заветов молодому поколению»: «Порочность — это миф, созданный людьми благонамеренными, когда им было нужно объяснить, почему же иные из нас бывают так странно привлекательны» (пер. К. Чуковского).
63
Пьеса В. Гюго.
64
Деон Мишель (р. 1919) — фр. романист и эссеист, академик, автор романов «Коррида», «Свидание в Патмосе», «Обманутые надежды».
65
«Bagages pour Vancouver» (Mes arches de Noé, t. 2) (La Table Ronde, 1985).