Черные рейдеры

На несколько минут он задумался: «Что я здесь делаю? За чьи интересы торчу у этого дома без надежды помочь тем людям, которые уже долгое время томятся без шанса на освобождение».

Местность, которая открывалась перед глазами Филатова, скорее напоминала островок столичной жизни в провинции. Все здесь говорило о тишине и покое. Дороги внутри богатого поселка были проложены по высшему разряду, в то время как вне его они были разбитыми и неухоженными. Особняк Аганесяна казался странным. При относительно небольших размерах самого дома, остальная площадь вокруг особняка было огромной и включала в себя даже часть леса, который подступал к поселку с юга. Филатова осенило. А не находятся ли на этой территории постройки, в которых содержатся Барулин и Рита? Может, дом имеет подвальное помещение, в котором бандиты держат ни в чем не повинных людей?

Еще на подходах к дому Аганесяна, Филатов осмотрел стены и понял, что без подручных средств здесь не обойдешься. Но даже если бы он имел какую-нибудь стремянку и смог бы забраться на стену – это совсем не гарантировало бы ему того, что он попадет на территорию особняка, так как она была ограждена высоким и надежным забором, который, судя по конструкции, был снабжен специальными сенсорами, сигнализирующими о том, что на территорию проникает чужак. По всему периметру были оборудованы камеры слежения. «Похлеще, чем в крутом столичном банке», – отметил про себя Филатов. Вообще, за исключением третьего этажа, на котором с улицы были видны два окна, а над всем этим – ярко-оранжевая крыша, остальная часть дома была скрыта от глаз прохожих. Филатов был убежден, что начинать поиски надо именно с дома.

В прессе, наводненной фотографиями известных людей, бизнесменов, политиков, имя Аганесяна почти не встречалось – сказывалась скрытность этого человека. Даже для редактора «Московского полдня» Дмитрия Светлова личность московского авторитета была загадочной. Юрий не припомнил, чтобы светловское издание публиковало какую-нибудь информацию о нем. Не было ее и в журналистских досье Светлова, у которого, как казалось Филатову, есть все и на всех. Аганесян не был человеком публичным, и если и позволял себе «засветиться» на публике, то только тщательно взвесив все «за» и «против», изучив астрологический прогноз, а также ознакомившись с особенностями помещения, где должно проходить мероприятие. Однако эти подробности вряд ли могли пригодиться Юрию сейчас.

Филатов вышел из укрытия – у дороги находился небольшой овражек, на котором старая береза создавала естественный шатер. Он осторожно подошел к стене и дальше последовал вдоль массивного строения, которому, казалось, нет конца.

Через несколько минут он замедлил шаг – рядом находилось небольшое дерево. Однако после тщательного осмотра Юрий понял, что его будет недостаточно для того, чтобы оказаться на территории особняка. Несколько минут Филатов просто всматривался в ограду, как будто искал там брешь. Раздражение от отсутствия реальных вариантов попадания даже во двор, не говоря уже о здании, граничило с восхищением уровнем организации охраны. Он бы не удивился, если и с воздуха этот дом был бы таким неприступным, как с улицы. Впрочем, Филатов не сомневался: к каждому замку имеется свой ключ. В таких домах возможность проникновения может быть связана с беспечностью самих хозяев, которые плевать хотели на инструкции. Во-вторых – один из реальных вариантов проникновения – через ворота, когда они открываются для того, чтобы принять гостей или какое-нибудь авто. Меньше всего можно надеяться на вероятность ошибки охранников или попытку отвлечь их внимание.

Он попытался обойти здание, но вскоре понял, что это пустая затея. Особняк, ощетинившийся мощным забором, по-прежнему выглядел неприступно. Пришлось вернуться на свое место.

Пока Филатов наблюдал за виллой из-за кустов и боролся со сном и холодом – ночи в августе уже напоминали о предстоящей осени, он вдруг заметил, как справа на дороге со стороны шоссе, еще в километре от места наблюдения, с включенными фарами дальнего света прямо на него «шел» грузовой автомобиль. Юрий наблюдал за движущимся автомобилем еще несколько минут, прежде чем он остановился с включенным мотором и, видимо, старший, выпрыгнув из кабины машины, что-то уточнял по сотовому телефону. После этого двигатель машины заглох, а гореть остались только нижние фары, Филатов без особого труда разглядел тентованный военный «ЗИЛ-131». В ночной тишине он услышал тупую россыпь ударов подошв о землю – из кузова начали выпрыгивать один за другим люди в камуфляжной форме, которые тут же построились в ожидании дальнейших приказаний своего начальника.

– Вот тебе раз, – не поверил своим глазам Филатов, – а они откуда здесь взялись?

В самом деле, увидеть ночью грузовик со служивыми довольно сложно, учитывая устав российских воинских частей. Конечно, воины могли быть задействованы в каких-нибудь учениях, но тогда возникал вопрос: что они делают здесь ночью? В темноте было трудно разглядеть все фигуры, но Филатов насчитал около десяти человек. Он подкрался поближе и увидел, что это обычные парнишки, из какой-нибудь близлежащей части, которых их командиры без зазрения совести используют как бесплатную рабочую силу даже в такое время суток.

«Я бы таких командиров!» – возмутился Филатов и вспомнил свое армейское прошлое, где, по его мнению, до такого маразма не доходило. Конечно, ему по части недосыпу как раз доставалось гораздо больше, чем этим бедолагам, но то было позже, на войне. А здесь мирная жизнь, и этих салажат их командиры втравливали в непонятные аферы. «Поэтому и выйдут они из армии обозленные, не верящие ни во что», – подумал Юрий.

Несколько минут группа военных, которые были, правда, безоружны, ждала чьего-то приказа, стоя посреди улицы. К воротам подходил охранник Аганесяна, который долго переговаривался с кем-то по телефону и возвращался внутрь дома, а затем появлялся снова. Наконец он подошел к решетчатым воротам и что-то сказал одному из военных (по-видимому, старшему). Так продолжалось минут двадцать, и когда стоящие на улице солдатики начали неодобрительно переговариваться между собой, ворота особняка Аганесяна наконец распахнулись.

Филатова интересовало, что же будет дальше, но догадку опередили действия людей в камуфляжной форме. Став цепью по направлению к кузову, военные начали принимать деревянные ящики («совсем как для боеприпасов», – подумал Филатов) и вносить на территорию виллы.

Что в них было? Филатов мог только догадываться. Но сейчас не это интересовало Юрия. Армейское прошлое подсказывало, что для того, чтобы разгрузить тяжелый грузовик, ребяткам понадобится не меньше получаса. Ведь разгружающих было всего-то человек десять. На этот раз план родился у него моментально.

Внимание Филатова, который уже находился в двух шагах от машины, привлек одиноко курящий в темноте солдатик, явно отлынивающий от работы. Он стоял спиной к Филатову, облокотясь на кузов и наблюдая за работой.

«Наверняка дембель», – подумал Филатов и через несколько секунд убедился в своей правоте. Без сомнения, это было так. Свисавший на несколько сантиметров совсем не по уставу ремень военного подтвердил догадки Филатова. «Дедушка» стоял, не подозревая, что уже был выбран жертвой для операции Филатова.

«Прости, братишка, но у меня нет другого выхода», – мысленно извинился перед солдатом Филатов и очень мягко «обезвредил» его, попросту говоря, усыпил, нажав на несколько известных только ему точек на теле. Филатов знал, что это не причинило дембелю никакой боли, тем более травмы. Кроме того, после такого приема, человек через двадцать минут просыпается с ясной головой, не помня, что с ним произошло.

Нацепив на себя камуфляж и солдатскую кепку, Филатов подошел за своим ящиком. Для того чтобы войти в образ, он зевнул, потянулся и крякнул, показывая присутствующим, что эта работа не для «дедушки», и делает он ее с большим одолжением.

Как и ожидалось, никто ничего не заподозрил. И через несколько минут, с ящиком на плече, он уже был в холле просторного дома. Здесь было очень светло, и Юрий натянул козырек пониже, чтобы никто не смог разглядеть его физиономию. Он шел следом за солдатом, который начал спускаться по ступенькам вниз. Ящик оказался нетяжелым, поэтому Филатов мог позволить себе оглядеться.