Черновая работа

Гордеев, ах да, забыл сказать, зовут его Вадим, скинул с плеч рюкзак прямо на руки подбежавшему бойцу и, передав ему свой автомат, направился в сторону столовой. — Ну, ты обедать идешь?

— А умыться? — он что, прямо с плаца собирается идти в столовку?

— А на фига? Вышел в поле — живи как свинья! — вот тебе и очередная армейская мудрость. — Запомни Андрей, либо мы привыкаем и едим микробов, либо микробы едят нас.

— С этим не поспоришь. Слушай Вадим, а ты что, оружие на разряженность не стал проверять?

— Как это не стал? Я еще на выходе из леса проверил. На кой черт с заряженными пушками к казармам тащиться?! И бойцов для охраны оружия назначил, и ответственного за ружейное масло определил, и за ветошь, и место на плацу тоже определил. Как разбор занятия провёл, так всё сразу и определил. Что бы потом не заморачиваться. А ты думал как?

Н-да, хотел показаться умным, да?! Что ж, получил урок из уст старшего товарища. И по заслугам. Другой раз действительно буду умней. А расстраиваться не надо, я ведь не волшебник, я только учусь.

— Эх, Андрюха, душа просит подвига, боя, ожесточённого свиста пуль над головой, а желудок кричит: «Жрать, жрать, жрать». Как ты думаешь, кто окажется сильнее?

Вадим в своём репертуаре. Я же говорил, балагур. И что ему ответить?

— Желудок! И даже не пытайся спорить. — Хорошо, что хоть он в моём ответе не нуждается. — Вспомни, что говорили древние: «Любовь приходит и уходит, а кушать хочется всегда!». А как там у Горького? «Вот правда жизни, вот…» забыл, но это и не важно. Здорово, мужики! — из столовой, довольно жмурясь на ползущее по небу светило, вышли сразу несколько офицеров соседней роты.

— Привет! — поручавшись со всеми (можно подумать, утром мы не виделись), Вадим и я наконец-то добрались до вожделенной столовой. Наша полевая столовая — обыкновенный щитовой модуль. Как входишь направо — три десятка столов для личного состава, налево — узкий коридор, за ним небольшая столовка для офицеров. Кормят и тех и других одинаково: картошка, бигус, консервы, в основном «Братская могила» — килька в томате, изредка сало или сыр, по утрам — почти сливочное масло. Почти — это потому что от сливочного в нём одно название. Откусишь, а оно не желает даже таять.

— Я вас приветствую! — навстречу Селиван — местный босс вырулил. Командир хозяйственного взвода, по совместительству — заведующий столовой или наоборот? Неважно.

— Привет, чем кормишь?

— Отличный борщ, — знаем мы твой отличный, — картошка с котлетами, — вот картошка — это уже кое-что, — компот с булкой. — На круглой морде Селиванова счастливая улыбка. И чему он так улыбается? Подсчитывает, сколько вечером продуктов перекупщикам поволочёт?

— Комбриг приехал! — в дверь просунулось встревоженное лицо одного из рабочих по столовой.

— Я побегу! — счастливая улыбка на лице Селивана сошла на «нет».

— Живо наводить порядок! — это он уже одетому в белое наряду по столовой.

Из подсобки вылез заспанный прапорщик Иванюк, на рукаве его белого халата красовалась повязка с надписью «Дежурный по столовой». Хмуро кивнув, он протопал мимо нас на улицу. Ему было от чего хмуриться. Комбриг приезжал не часто, но, приехав, давал разнос всем. Но лично нам появление комбрига по барабану. Мы своё дело сделали, у нас обед. Пообедаем, чуток отдохнём и пойдём на чистку оружия. Всё строго по расписанию. Какие к нам претензии?

А борщ, и правда, оказался очень даже ничего. Даже с мясом. Я так думаю, Селивана о приезде комбрига кто-то предупредил. Вот он и расстарался.

Тактико-специальные учения начались на неделю раньше, чем планировалось. И надо же, сразу такая невезуха: комбат мне нарисовал самый большой маршрут. Или, может быть, это не невезуха, а он специально так сделал? Но у него не спросишь. Вот и выкинули нас (меня и мою группу) у чёрта на куличках. По расстоянию идти придется, не останавливаясь, почти целые сутки. Иначе никак. Иначе в район поиска вовремя не попасть. У меня и так на то что бы найти объект, останется не более двух часов. Ничего, прорвёмся! Найду. Разобью группу на разведывательные дозоры и найду. Нам бы только в район поиска вовремя успеть. А впереди еще река. По мосту не пойдёшь. Комбат наверняка охранение выставил. Если бы хоть «населёнников» на пути не было, а то каждый столб обходить придётся. Комбат не хило замутил. Ментов привлек, населению сообщили, просили, если вооружённых людей увидят, тут же звонить закладывать. Так что по наглому не попрёшь. Мигом ноль баллов за ТСУ вкатят. Комбат такой разбор проведёт, мало не покажется. Нужно торопиться. Скоро машины обратно пойдут, до этого времени необходимо успеть скрыться из виду. На карте тут рядом небольшой овражек обозначен, в нем мы пока и укроемся.

— Живее, живее, Царьков, азимут двести пятьдесят градусов. Радисты — связь. Быстро!

До овражка и бежать — то всего ничего, но сперва нужно на связь выйти, у комбата всё по времени. Десантировали, отбежал за ближайшую посадку и сразу доклад.

— Поляков, что копаешься?

— Да не отвечают, связи нет.

— Ищи, на дерево лезь, антенну растягивай, но чтобы через две минуты связь была, понял?

— Есть, есть связь, товарищ лейтенант, есть…

— Передавай: произвёл десантирование по координатам Икс… Игрек… Начинаю движение в район разведки. Не забудь записать в блокнот.

— Записал, товарищ лейтенант! — ишь, какой шустрый, это хорошо.

— Передали? Отключайте радиостанцию.

И через минуту: — Всё, уходим, бегом, бегом! — Может, я зря с выходом в эфир торопился? Надо было сперва до овражка добежать? Блин. Не дай бог нас увидят. Хотя не могут они так быстро вернуться. Крайнюю группу выбрасывают в пяти километрах отсюда, туда — обратно — десять. По грунтовке это минут пятнадцать. Успеем, должны успеть. Плохо начинать движение с бега. Вспотеешь, потом идешь мокрый. Крайняя группа — группа Гордеева. Их хоть и высаживают позже всех, но идти километра на три ближе. Просто дорога здесь делает крюк, нас на изгибе и выбросили, а группу Вадима ближе району поиска выкинут. С другой стороны населенного пункта. А мне ещё это село огибать придётся, лишних километра два наматывать. Да бог с ними! Это потом, сейчас до оврага добежать — спрятаться. Кажется, уже моторы рычат. Нет, показалось. А вот и овраг. На карте он с крутыми обрывами нарисован, а на самом деле уже давно все его края пологими стали, травой поросли. Зимы малоснежными стали, вот паводком и не размывает, а может посадки посадили. Так просто и не угадаешь. Головняк уже в овраг начал спускаться. Пока есть возможность, надо ещё разок-другой развёртывание группы отработать.

Поднял руку: «Внимание». Остановились, сели на одно колено. Развёл руки: «Рассредоточиться, занять боевые позиции». Рассыпались во все стороны. Каждая тройка — в своём направлении. Любой боец знает, куда бежать, от кого справа — слева занимать позицию. Хорошо. Осталось напомнить. Уже голосом.

— Обозначили сектора, доложили старшим разведдозоров о готовности.

Всё правильно, большой палец вверх.

— Не забывайте о маскировке!

А то некоторые залегли и лежат почёсываются. Так не пойдёт.

— Разрешаю для маскировки лица использовать местные материалы.

Глина и черная влажная земля тут же пошли в дело. Не ахти какой маскарад, но все же очертания лица становятся более размытыми.

— Чи, — что там ещё? Понятно, старший тыловой тройки спешит доложиться о замеченном противнике. Что он там мне показывает? Ага, «вижу», — хорошо, — «противника», «машины» «три». Всё правильно, наша колонна возвращается. Молодец, Костенко! Ждем, когда проедут. Пять минут можно расслабиться. Это мне. Бойцы пусть наблюдают, вырабатывают наблюдательность и усидчи… улеживаемость. Ха, не смешно. Одним словом, выдержку. Наконец-то доложили, что колонна скрылась из вида. Можно продолжать движение.

— Чи, — взмах руки «вперёд». Бойцы поднимаются неспешно и это правильно, покидать позиции надо бесшумно. Этому и учили. Сейчас по оврагу до самой дороги. Хорошо, если под дорогой есть ливневая канализация. Должна быть. Если нет, придется по асфальту переходить, а если уж быть совсем точным, то либо перебегать, либо переползать. А это и так и так плохо. Перебегать — из деревни могут увидеть. Местные, может, закладывать и не станут, но не факт, что комбат не оставил там наблюдателей. А переползать — слишком долго. Пока будем ползать — машины десять раз туда-сюда проедут. В принципе, чего я рассуждаю? Овраг метров восемьсот, через десяток минут увижу всё собственными глазами.