Тени Марса

— Противник разделился, четыре машины развернулись в нашу сторону, принимая бой, пятая продолжает движение в прежнем направлении. Сейчас мы их уничтожим. — В голосе подполковника сквозило полное пренебрежение противником. Сказав это, командир эскадрильи хотел отключиться, но его остановил грубый окрик генерала.

— Никакого боя! Догнать и уничтожить пятый полицейский бот! С остальными расправитесь позже. Выполняйте!

— Есть, господин генерал! — чётко выкрикнул подполковник, не собираясь выполнять приказание главкома. Но он был старым лисом и знал, что с начальством лучше не спорить. Перейдя на внутреннюю радиоволну, он отдал совсем другой, противоположный приказ: — Приготовиться к бою, уничтожить полицейскую четвёрку, затем догнать и уничтожить "последнего могиканина". -Довольный своей шуткой, он захохотал и включил форсаж, в стремительном вираже настигая готовящиеся к бою "Мустанги".

Разойдясь на встречных курсах, и одарив друг друга парочкой бесполезных залпов, боевые машины завертели воздушную карусель. Пилоты полицейских ботов оказались не такими лохами, как на то рассчитывал ошалевший от их наглости Васюкин. Привыкшие к полётам на низкой высоте в городских кварталах, в узких полосках улиц, полицейские и здесь крутили подобные кренделя, поражая видавшего виды Васюкина выучкой и боевой слаженностью. Они проносились совсем рядом, обдавали бронированные ЛАГГи потоками пушечных снарядов и, сваливаясь на крыло, стремительно уносились к земле.

— Вертитесь не вертитесь, но рано или поздно с вами будет покончено! — приговаривал подполковник, тщётно пытаясь зацепиться прицелом за выгнутые формы "Мустанговского" фюзеляжа. Снаряды, выпускаемые полицейскими машинами, не могли причинить сколько бы то ни было существенного вреда тяжело бронированным военным истребителям. Поэтому подполковник позволил себе некое подобие игры, не спеша выказывать всё, на что были способны его боевые ЛАГГи.

И потому дальнейшее было для него полной неожиданностью. Глаза подполковника расширились и поползли вверх, когда из — под днища одного "Мустанга" вырвались две термические ракеты и, буквально распоров обшивку его ведомого, в мгновение ока превратили ЛАГГ в пылающий костёр. Подполковник даже присвистнул от удивления.

— Этого не может быть! У полицейских нет подобных ракет! — выкрикнул он и тут же убедился в обратном. Летевший чуть впереди истребитель зама накрыло ещё одной ракетой. ЛАГГ вспыхнул и, неуклюже развернувшись, пошёл на снижение. Подполковник понял, что просчитался. Нужно было менять тактику. Он соскользнул в штопор, мучительно пытаясь найти у противника слабое место. Потянув рукоять управления на себя, и почти над самой землёй выровняв машину, Васюкин взглянул на экран локатора и обмер. Ответ на его вопрос был перед его глазами. Слабое место у противника и впрямь существовало: далеко впереди виднелась одинокая точка уходящего вдаль глиссера. Злясь на самого себя, подполковник принял теперь уже единственно возможное решение. Рискуя потерять ещё несколько машин, он отдал приказ на преследование.

Штольтграф слишком поздно понял задуманное противником. Выпущенные в угон ракеты сбили один ЛЛАГ, и ещё один с повреждённым обтекателем был вынужден пойти на посадку, преждевременно выходя из боя. Теперь Христиану ничего другого не оставалось, как, надрываясь, кричать в рацию:

— Командир, они сзади! Командир, берегись!

Сергей вздрогнул от звуков его голоса и посмотрел на дисплей локатора. Шесть ЛАГГов, стремительно настигая, неслись за ним, а позади них, отставая всё сильнее и сильнее, виднелись все четыре более тихоходных "Мустанга". Выбора не было. Ляпидевский, сбросил скорость, сделал разворот на крыло и устремился навстречу противнику. Но те уже ожидали подобного маневра и встретили несущуюся им навстречу машину всплесками огня бластеров. Даже дополнительная броня, установленная в гроте Стратега, не могла сдержать этого натиска. Сергей почувствовал раскалённое дыхание Сахары. Руки обжигало от прикосновения к штурвалу, нос забил запах обгорающей краски. Всё кончено, подумал он, но в этот момент мимо него пронесся "Мустанг" Штольтграфа.

— Уходи, уходи, Сергей, делай своё дело! — прокричал Штольтграф, подставляясь под ракету, идущую в дюзы машины Ляпидевского. "Мустанг" вспыхнул и, объятый пламенем, рухнул. Сергей молча опустил рукоять штурвала и провалился вниз, уходя с места боя. Остальные прикрывали его как могли. Горько было осознавать, что он покидает закрывших его друзей, но чтобы выполнить возложенную на них миссию, он должен был посадить свою машину на каменистый склон раскинувшихся внизу гор.

"Мустанг" тряхнуло, и Ляпидевский почувствовал, как его начало уводить в сторону. Рулевая тяга, приваренная лучом бластера к обшивке, натянулась, но не сдвинулась с места. Стараясь удержать машину, сержант сбавил скорость и бросил машину в пике. В считанных метрах от земли он потянул рукоять, и бот, едва не задев камни, перевалил через пологую вершину небольшой горки. За ней "Мустанг" снова клюнул носом и, завалившись на левое крыло, шлепнулся на землю. Сергей почувствовал, как его несколько раз перевернуло. Машина заскользила по склону и, наконец, протащившись днищем по изрыгавшему искры граниту, остановилась. Кружилась голова, из глаз, не хуже того гранита, вылетали яркие белые звездочки. Сергей попробовал подняться и не смог. Всё тело нестерпимо болело. Похоже, переломов не было, но его изрядно помяло. Резкий удар, такое же не менее резкое торможение, не удивительно, что он чувствовал себя побывавшим в кофемолке. Из носа шла кровь, в ушах звенело. Сергей обессилено откинулся в кресле и, едва не взвыв от отчаяния, заскрежетал зубами. Он снова попробовал подняться, но боль навалилась на него с новой силой. Сознание помутилось, и уже проваливаясь в темноту беспамятства, Ляпидевский неожиданно вспомнил о лежавших в кармане пилюлях. Нашарив их едва работающей рукой, он схватил две из них и, не раздумывая, отправил в рот. Почти сразу же его мышцы стали наливаться силой, боль ушла, и даже льющаяся из носа кровь, свернувшись, перестала заливать его комбинезон.

Сергей выскочил из кабины и, открыв боковую дверь, выволок наружу блок управления портативной системой ПВО — переносным зенитно-ракетным комплексом "Стрела"-121М. С помощью транспортного робота, смонтированного в единое целое с ракетными установками, он переправил их на вершину и установил на опорные стойки, которые тут же с помощью специальной сварки намертво прикипели к скале. Развернув радарный экран, Сергей поднял взгляд и обомлел. В его сторону на полной скорости неслись три уцелевших после схватки с Мустангами" ЛАГГа. Боевые системы ПЗРК пришли в движение, высчитывая параметры приближающихся целей. Казалось бы, сам Сергей не успел даже моргнуть, как захватившая вражеские машины автоматика запустила две маленькие серебристые ракеты, которые, на огромной скорости настигнув попытавшиеся отвернуть ЛАГГи, с легкостью иглы пронзающей льняную ткань, вошли в тело вражеских катеров и взорвались в глубине их чрева, ослепив окрестности ярким белым пламенем сгорающей обшивки. Третий ЛАГГ, ползущий чуть сзади, вовремя успел отвернуть, и теперь уносился в небесную синь, полыхая работающими на форсаже дюзами. Оставшийся в живых пилот — капитан Ишин, забыв о своей чести и совести, удирал подальше от чудовищных ракет землянина, но возвращаться на базу, не доложив, было равносильно смерти, поэтому он протянул руку и нехотя включил рацию дальней связи.

— База, база, говорит капитан Ишин, возвращаюсь домой, как слышите, возвращаюсь домой.

— Говорит генерал Лопес, — мрачный голос генерала можно было отличить из тысяч подобных голосов. — Капитан, доложите о выполнении задания.

От грянувшего в ушах голоса генерала Ишин даже подпрыгнул. Он, с самого начала полёта не включавший рацию дальней связи, не мог знать, кто руководит операцией по задержанию звена полицейских "Мустангов" и потому услышать голос второго человека в иерархии зандров было для него шоком. Голос генерала прозвучал для него как набат похоронного колокола.