Дракон

Эта операция также прошла гладко. Оставшиеся препятствия вскоре были опущены на кучу вырезанных ранее обломков. Теперь ему предстояло выполнить самую сложную часть процедуры извлечения бомбы.

«Дыхание матери», казалось, просто источала смерть и разрушение. Девять футов в длину и пять в диаметре — такие размеры были заданы ее конструкторам, чтобы ее можно было хоть как-то разместить в самом большом из существовавших тогда бомбардировщиков; она была похожа на большое, толстое, уродливое яйцо, окрашенное в цвет ржавчины, с приделанными у одного конца стабилизаторами, окруженными цилиндрическим защитным кольцом, и чем-то вроде застежки-молнии вокруг среднего сечения.

— Доступ свободен, приступаю к извлечению бомбы, — доложил Питт Сэндекеру.

— Тебе придется использовать оба манипулятора, чтобы извлечь и транспортировать ее, — сказал Сэндекер. — Когда ее в последний раз взвешивали, она потянула почти на пять тонн.

— Мне потребуется один манипулятор, чтобы обрезать подвеску и расчалки.

— Этот вес чрезмерен для одного манипулятора. Он не выдержит такой нагрузки, не сломавшись.

— Я знаю об этом, но ведь мне потребуется время после перерезания троса подвески, чтобы заменить фрезу на захват. Только после этого я смогу осмелиться поднять ее.

— Держись на связи, — приказал Сэндекер. — Я проверю, что предусмотрено инструкцией, и немедленно скажу тебе.

Ожидая ответа адмирала, Питт подвел отрезную фрезу к нужному месту и ухватился захватом за подъемную скобу под подвеской.

— Дирк?

— Слушаю вас, адмирал.

— Пусть бомба упадет.

— Повторите, что вы сказали.

— Обрежь тросы подвески, и пусть бомба свободно упадет на дно. «Дыхание матери» — бомба имплозивного типа, она может выдерживать сильные удары.

Все, что Питт мог увидеть, глядя на устрашающее чудовище, маячившее всего в нескольких метрах перед ним, — это огненный шар, стремительно разбухающий перед его глазами, неизменно демонстрируемый в документальных фильмах.

— Ты слышишь меня? — спросил Сэндекер, и в его голосе звучала нервозность.

— Это факт или слух? — ответил Питт.

— Исторический факт.

— Если вы в ближайшие минуты услышите сильный подводный взрыв, то будете знать, что это вы испортили мне сегодняшний день.

Питт глубоко вздохнут, выдохнул, непроизвольно закрыл глаза и направил фрезу для того, чтобы разрезать тросы подвески. Наполовину проржавевшие за почти пятьдесят лет пребывания в морской воде, тросы легко поддались зубьям фрезы, и огромная бомба упала на закрытые створки бомболюка. Единственный взрыв, который произошел, — это брызнувшее во все стороны облако ила, проникшего в отсек и осевшего на его дно.

В течение неприятной, долгой минуты Питт сидел в оцепенении, чувствуя себя очень одиноким и ожидая, пока муть осядет и бомба опять появится перед глазами.

— Я не слышал взрыва, — уведомил его адмирал спокойным тоном, способным привести в бешенство.

— Вы услышите, адмирал, — сказал Питт, взяв себя в руки и вернув себе способность к рациональному мышлению, — вы обязательно услышите.

Глава 70

Надежда то угасала, то разгоралась опять. До рокового срока оставалось меньше двух часов, а «Большой Бен» тем временем мчался по морскому дну, надежно обхватив «Дыхание матери» клещами своих манипуляторов. Как в последние минуты баскетбольного матча, когда исход и счет еще могут измениться, напряженная атмосфера внутри «С-5 Гэлакси» и в Белом доме все сгущалась, когда операция приближалась к решающей стадии.

— Он опережает график на восемнадцать минут, — тихо произнес Джиордино, — и выглядит неплохо.

— «Как тот, кто на пустынной дороге бредет в страхе и тревоге», — рассеянно процитировал Сэндекер.

Джиордино взглянул на него озадаченно.

— Откуда это, адмирал?

— Кольридж. — Сэндекер смущенно улыбался. — «Старый моряк». Я подумал о Питте, который там внизу, один в бездне, с миллионами жизней на его плечах, путешествует во тьме, в каких-то сантиметрах от мгновенной огненной гибели…

— Мне бы следовало быть сейчас с ним, — горько сказал Джиордино.

— Мы оба прекрасно знаем, что ты бы запер в клозете его, если бы первый догадался это сделать.

— Верно. — Джиордино пожал плечами. — Но я не догадался. А сейчас он смотрит смерти в лицо, пока я торчу здесь, как манекен в витрине.

Сэндекер взглянул на карту и красную линию, изображавшую путь Питта по морскому дну до Б-29 и затем оттуда к месту взрыва.

— Он сделает это и вернется живым, — пробормотал он себе под нос. — Питт не из тех людей, которые легко примиряются со смертью.

Масудзи Кояма, опытный специалист Сумы по обнаружению целей, стоял за спиной оператора радарной установки и показывал на цель Ёсису, Цубои и Такеде Куродзиме, собравшимся у экрана радара.

— Очень крупный транспортный самолет американских ВВС, — объяснял он. — Компьютерное распознавание показывает, что это «С-5 Гэлакси», способный перевозить очень большие грузы на громадные расстояния.

— Высказали, что он ведет себя крайне странно? — спросил Есису.

Кояма кивнул.

— Он прилетел сюда с юго-востока, следуя в направлении базы американских ВВС на острове Симодате, это воздушный коридор, используемый их военными самолетами и проходящий в пределах от семидесяти до ста километров от нашего острова. Следя за ним, мы обнаружили, что от него отделился какой-то объект и упал в море.

— Упал с самолета?

— Да.

— Вы можете определить, что это за предмет?

Кояма покачал головой.

— Все, что я могу сказать вам, это что он, похоже, опускался медленно, словно на парашюте.

— Подводный чувствительный датчик, может быть? — задумчиво сказал Куродзима, главный директор центра «Дракон».

— Это возможно, хотя он выглядел слишком большим для гидроакусгического буя. — Очень странно, — подумав, заметил Ёсису.

— С тех пор, — продолжал Кояма, — самолет находится в этом районе, описывая круги над местом сброса.

Цубои посмотрел на него.

— Как долго?

— Почти четыре часа.

— Вы перехватили какие-нибудь радиопереговоры?

— Несколько очень коротких сигналов, но они были электронно кодированы.

— Рекогносцировщик! — выпалил Кояма, словно на него вдруг сошло откровение.

— Что такое рекогносцировщик? — спросил Ёсису.

— Самолет со сложным радиоэлектронным оборудованием для обнаружения и разведки целей и аппаратурой связи, — объяснил Кояма. — Они используются в качестве летающих командных центров для руководства боевыми операциями.

— Президент — коварный лжец! — внезапно прошипел Цубои. — Он пустил мне дым в глаза и притворился, что готов принять наши условия, чтобы выиграть время. Теперь все стало ясно, он собирается начать нападение на остров с помощью сил специального назначения.

— Но зачем тогда он действует столь очевидным образом? — тихо сказал Цубои. — Американской разведке хорошо известно, что мы можем обнаруживать и отслеживать интересующие нас цели на таких расстояниях.

Кояма глядел на изображение самолета на экране радара.

— Он может выполнять задание по электронной разведке нашей оборонительной системы.

На лице Цубои застыло гневное выражение.

— Я немедленно свяжусь с президентом и потребую, чтобы он убрал этот самолет из наших вод.

— Нет, у меня есть лучший план. — Губы Ёсису раздвинулись в зловещей, ледяной улыбке. — Послание, которое президент поймет.

— Какой у тебя план, Корори? — с уважением спросил Цубои.

— Очень простой, — ответил Ёснгу с бесстрастной прямотой. — Мы собьем его.

В течение шести минут после этого разговора две ракеты «Тосиба» класса «земля-воздух» с головками инфракрасного самонаведения взвились со стартовых установок и устремились к «С-5», экипаж которого ни о чем не подозревал. Беззащитный, устрашающе уязвимый самолет не был оснащен системами оповещения о нападении. Он продолжал выполнять свое задание по отслеживанию продвижения «Большого Бена», кружа над морем в полном неведении относительно страшной угрозы, стремительно приближающейся к его огромному фюзеляжу.