Суперканны

— Постойте-ка, — Джейн сделал несколько шагов в направлении Пенроуза. — Вы хотите сказать?..

— Да, как это ни трагично, но он убил всех троих.

— Здесь? — Джейн схватила меня за запястье, ее ногти чуть не до кости впились в мою кожу. — Вы хотите сказать, что это вилла Дэвида?

— Естественно. — Казалось, что вопрос Джейн вызвал у Пенроуза недоумение. — Этот дом предназначен для педиатра клиники.

— Так значит, убийства начались… — Джейн внимательно разглядывала побеленные стены террасы, словно предполагая увидеть на них кровавые отпечатки ладоней. — Дэвид жил в этом доме?

Пенроуз опустил голову, сердясь на себя, что не сумел сдержать язык за зубами:

— Джейн, я вовсе не хотел вас пугать. Все это произошло в гараже. Дэвид пристрелил заложников там, а потом покончил с собой. Его нашли в машине.

— И все равно… — Джейн неуверенно сделала шаг по плиточному полу. — Такое странное ощущение. Оказывается, Дэвид жил и планировал все эти жуткие убийства здесь.

— Джейн, — я взял ее за руки, но она вырвалась. — Тебя что, это устраивает? Пенроуз, не могли бы мы переехать в другой дом? Мы снимем виллу в Грасе или Валлорисе.

— Да, вы бы могли переехать… — Пенроуз безучастно разглядывал нас. — Но только из-за этого возникнет масса проблем. На дома здесь большой спрос — ни одного свободного нет. В контракте Джейн оговорено, что она будет жить в «Эдем-Олимпии». Нам бы пришлось подыскивать вам квартиру рядом с торговым центром. Квартиры там, конечно, ничего, но… Джейн, извините, что расстроил вас.

— Все в порядке. — Не сводя глаз с Пенроуза, Джейн вытащила зажим из сумочки, разгладила свои длинные — до плеч — волосы и собрала их в тугой пучок. — Вы уверены, что никто не был убит здесь?

— Абсолютно. Это произошло в гараже. Говорят, все кончилось в считанные секунды. Несколько выстрелов один за другим. Как об этом подумаешь — сердце ноет.

— Ноет, — повторила Джейн обыденным, сухим тоном. — Значит, гараж?..

— Он фактически построен заново. От первоначального сооружения почти ничего не осталось. Обсудите все с Полом и завтра дайте мне знать.

— Джейн… — Я погладил ее щеку, которая теперь по цвету напоминала беленые стены. Лицо ее заострилось, как у испуганного ребенка, а косточки переносицы, казалось, вот-вот прорежут кожу. — Как ты себя чувствуешь?

— Странновато. А ты — нет?

— Мы можем переехать. Я найду какой-нибудь отель в Каннах.

Пенроуз достал свой мобильный телефон.

— Я скажу Гальдеру, чтобы отвез вас в «Мартинес». У нас там есть несколько гостевых номеров.

— Нет. — Джейн чуть отодвинула меня в сторону и взяла у Пенроуза трубку. — Я слишком устала. Мы проделали долгий путь. Нам нужно время все это обдумать.

— Хорошо. Вы ведете себя в высшей степени разумно. — Пенроуз наклонил голову — жест чуть ли не заискивающий. Хотя он и проявлял участие, его поведение меня настораживало. Он намеренно скрыл от нас тот важнейший факт, что Дэвид Гринвуд жил в этом доме и умер прямо здесь. Разумеется, Пенроуз опасался (и правильно опасался!), что Джейн ни в какую не согласилась бы подписать контракт с «Эдем-Олимпией», если бы знала об этом.

Я обвел взглядом стулья и столики на террасе — безликая, хотя и дорогая мебель фабричного изготовления. Я вдруг осознал, что Джейн здесь — такая же обслуга, как Гальдер и другие охранники, убитые водители и инженер, а потому свои чувства должна держать при себе. Уважающие себя дантисты не сетуют на то, что их богатые клиенты плохо следят за зубами. Я вспомнил то особое выражение на лице Гальдера, когда он стоял, прислонившись к двери «рейндж-ровера», и смотрел на нас, — вот, мол, счастливчики, допущенные в сей роскошный анклав.

Пенроуз попрощался с Джейн и подождал у бассейна, пока я найду свою трость. Он снова надел солнцезащитные очки, и теперь капельки пота у него под глазницами были не видны. В своем помятом полотняном пиджаке с влажными воротником и лацканами он казался одновременно хитрым и заносчивым: сознательно и без нужды провоцировал нас, но при этом не слишком интересовался нашей реакцией.

Подойдя к нему, я сказал:

— Спасибо за экскурсию. Дом просто превосходный.

— Хорошо. Может, вы и останетесь. Вашей жене здесь нравится.

— Вряд ли.

— Поверьте мне. — Улыбка, словно потерявший мачту корабль, скользнула по его лицу; бог знает, о чем он в это время на самом деле думал. — В «Эдем-Олимпии» вы будете очень счастливы.

Я проводил Пенроуза до дороги и дождался вызванной им ближайшей патрульной машины.

— Вот еще что… — спросил я. — Почему вы сказали Гальдеру, что я — летчик?

— Я ему это сказал? Надеюсь, это не очень вас задело.

— Нет. Но вы это намеренно подчеркнули.

— Ну, Гальдера трудно чем-нибудь удивить. У него тот особый снобизм, что свойствен слугам богачей. Но уж если он ваш охранник, то должен относиться к вам серьезно. Я подумал, что это поможет сломать лед.

— И впрямь помогло. Он что, летчик-любитель?

— Нет. Его отец служил в ВВС США. Они дислоцировались на базе в Манхейме. А его мать — немка, работала в гарнизонном магазине. Он бросил ее с ребенком, а теперь возглавляет небольшую авиакомпанию в Алабаме. Он был одним из немногих черных офицеров в то время. Гальдер его никогда не видел.

— Возглавляет авиакомпанию? Это звучит.

— По-моему, в ней всего два самолета. Гальдер путает авиацию со своим желанием утереть нос отцу.

— Погладили, значит, его по головке?

Пенроуз игриво хлопнул меня по плечу — удар был такой силы, что я замахнулся на него тростью. Он отошел чуть в сторону и подал знак приближающейся машине.

— Погладил по головке? Да. Но сейчас я говорю не как психиатр.

— А когда-нибудь вы говорите как психиатр?

С театральным хихиканьем Пенроуз хрястнул кулаком по подъемной двери гаража, потом бросил свое крупное тело на пассажирское сиденье «рейндж-ровера» — вплотную к водителю. Звук его ехидного смешка, добродушного, но глумливого, был поглощен шумом вибрирующих металлических реек — напоминание о преступлении, которое словно бы все еще отдавалось эхом в этом обитом сталью гараже и рвалось из него наружу в теплый августовский воздух.

Джейн ушла с террасы и теперь сидела в кабинете за компьютером, выбирая скринсейвер. Я, прихрамывая, направился к ней; расстояния этого дома уже успели меня утомить. Джейн, не отрывая глаз от монитора, протянула мне руку. Сидя в одиночестве в этой комнате, она выглядела как нельзя лучше: очаровательная инженю из пьесы Кауарда {23} , действие которой перенесено в наши дни. Я оперся на ее плечо, радуясь возможности побыть наедине с моей умненькой молодой женой.

— Что там было, Пол? Ты его стукнул?

— Вообще-то, это он меня ударил.

— Отталкивающий тип. Ты в порядке? — Она взяла у меня трость и пододвинула мне стул. — Насчет того, кто как бьет: доктор Уайльдер Пенроуз явно бьет ниже пояса.

— Ты хочешь сказать, что он не сообщил нам сразу всю правду о Дэвиде? Это явно в его стиле. С ним нужно держать ухо востро. — Я сел рядом с Джейн и принялся разглядывать замысловатую кривулину на мониторе, вращающуюся, будто навязчивый фрагмент пейслийского узора {24} в каком-нибудь ночном кошмаре. — Что ты о нем думаешь?

— Он интеллектуальный бандит. — Джейн стала массировать мою коленку. — Этот наезд на Гальдера из-за наших чемоданов. А как он отвратительно смотрел на этих африканских торговцев. Он расист.

— Нет. Он пытался нас спровоцировать. Гости из либеральной Англии — мы же наивны, как старые девы. Лучшего объекта и не придумаешь. А все-таки — теперь он твой коллега. Не забывай, тебе с ним нужно поладить.

— Полажу, не беспокойся. На самом деле психиатры не опасны. Вот хирургов — тех действительно нужно побаиваться.

— Похоже, ты знаешь это на собственном опыте.