Генералы шального азарта

– Вам понравилось? – спросила Ксения, когда тот откушал сытной севрюжки и запил ее красным вином. – Не желаете ли еще что-нибудь?

Она сахарно улыбнулась и остановила на новом постояльце добрый и ласковый взгляд. Теперь она могла нарочно делать его таковым. Научилась Ксюша и обещать взглядом, делая глаза смеющимися – так, всего-то самую малость – и придав им чуточку нежности…

– Нет, благодарю вас, – ответил господин. Теперь ему вроде бы можно было уходить в свой нумер, дабы предаться отдыху, а то и вовсе отойти ко сну, но он почему-то медлил. Ксения уже знала почему и всячески поощряла его взглядом…

– Погоды-то нынче какие неустойчивые, а? – произнес господин с животом и выжидающе посмотрел на Ксению.

– И не говорите, – охотно поддержала разговор Ксения. – То ветер, то зной.

– Да-а, – протянул постоялец, видимо, не находя новой темы для разговора. – Надворный советник Сысоев, – представился он, дабы пауза казалась не слишком утомительной. – Арнольд Артамонович.

– Очень приятно, – сделала за стойкой неглубокий книксен девушка. – Ксения Михайловна Балабанова.

– Да? – удивленно промолвил надворный советник. – Уж ли не Михаила ли Демьяныча дочка? Царство ему небесное.

– Нет, – понурила хорошенькую головку Ксения. – Я сирота.

Арнольду Артамоновичу тут же захотелось погладить девушку по головке и плечам и вообще как-то «пожалеть», как он это сам понимал. А понимал он так: привести девушку в свой нумер, разговорить, представить себя лучшим другом и советчиком, а потом уложить в постелю и предаться с ней неге и наслаждению, шепча всякие ласковые слова, что-то вроде «все будет хорошо» и «Бог воздаст».

– Понимаю вас, – сокрушенно покачал головой Арнольд Артамонович. – Я и сам, знаете ли…

Здесь он хотел добавить «полный сирота», но не стал искушать Бога, так как и по сию пору благополучно проживала в своем имении Мокрая Выпь его матушка Настасья Евлампиевна, а батюшка его, Артамон Сергеевич, преставился всего-то три года назад, когда Арнольду Артамоновичу стукнуло сорок четыре. А потом, в его возрасте остаться сиротой – дело обычное.

– Да? – посмотрела на него Ксюша, как сестры смотрят на своих любимых братьев. – Значит, и вы тоже?

Господину надворному советнику Сысоеву ничего не оставалось делать, как только согласно покачать головой и несколько раз сморгнуть, будто бы отгоняя докучливую слезу.

В отличие от Арнольда Артамоновича, глаза Ксюши мгновенно наполнились влагой (этому ей выучиваться было не надо, все как-то получалось само собой – достаточно было вспомнить, как однажды поломалась шпилька от волос). Барышня всхлипнула и отвернулась, будто бы стесняясь перед посторонним человеком своих слез, что привело господина надворного советника в чрезвычайное умиление. Ему тоже захотелось поплакать вместе с девушкой, после чего, сделавшись ее лучшим другом, увести её немедленно в свой нумер.

– Ксения Михайловна, вам нехорошо? – участливо спросил надворный советник Сысоев, не сводя взгляда с прелестной девичьей шейки. – Может, пройдемте ко мне в нумер? Я дам вам несколько советов, которые выстрадал сам, путем, так сказать, проживания некоторого отрезка своей жизни… Есть здесь кому заменить вас?

– Есть, – еле слышно ответила Ксюша и повернулась к Сысоеву. – Вы очень добры ко мне, Арнольд…

– Артамонович, – подсказал девушке надворный советник. И добавил: – Для друзей можно просто Арнольд.

– Хорошо, Арнольд.

Ксения бросила короткий взгляд на Сысоева, и он остолбенел, прочитав в этом взгляде уважение и восхищение. Она им восхищалась! А это значило, что у него все получится…

Советы девушкам лучше всего давать в отдельных кабинетах, а не за буфетной стойкой. В этом господин надворный советник был совершенно прав. Ибо совет тогда по-настоящему полезен, когда предоставлен не на скорую руку, а обстоятельно, в заповедной тишине, когда можно, держась за руки (а лучше сжимая девицу за плечи), нашептывать на ушко премудрые слова. Безо всякого умысла, конечно, и подоплеки…

В нумере Арнольда Артамоновича тускло светил единственный ночничок.

Когда они вошли в комнату, Сысоев незаметно для Ксении запер дверь. Вернее, надворный советник думал, что незаметно. Ксения этому значения не придала, потому как у Генки были ключи от всех гостиничных нумеров, а от нумера Сысоева, надо думать, он уже держал наготове.

Они прошли до дивана, и Арнольд Артамонович бережно усадил девушку возле себя.

– Ксюша, – ласково начал надворный советник. – Вы ведь позволите так вас называть?

– Конечно, Арнольд Артамонович, – кивнула она головой.

– Дорогая Ксюша, – вложив в свои слова еще большие чувства, сказал Сысоев. – Жизнь, знаете ли, штука сложная. Она как бы испытывает нас на прочность, проверяет все время. И мы должны стойко переносить все невзгоды, которые выпадают на нашу долю. – Он заглянул в ее глаза. – Но бывают в жизни и счастливые моменты, когда она посылает нам друзей, которые всегда могут прийти на помощь. У вас есть такие друзья?

– Нет, – чуть помедлив, ответила Ксения.

– Это очень и очень печально… – Арнольд Артамонович придвинулся ближе к девушке, касаясь ее своим толстым бедром. – Без друзей, которые в любую минуту могут оказать вам помощь и утешить, жизнь трудна, если не сказать, жестока. Хотите, я буду вашим другом?

– Да.

– Тогда вы должны быть откровенны со мной.

Ксения опять с восторгом посмотрела на Сысоева и произнесла:

– Вы милый.

– Благодарю.

С этими словами он обнял девушку и потянулся к ней с поцелуем. Ксения не противилась. Поцелуй в щечку можно было бы считать безобидным, ежели бы не ладонь мужчины, что оказалась на ее колене и медленно поползла вверх.

– Прелестница, – прошептал Арнольд Артамонович на ушко девушке и стал задирать платье. Сейчас, если она не возмутится, не отбросит его руку, можно будет сделать и все остальное. Надо только говорить, говорить, не давая девушке полностью осознать, что происходит. – Дорогуша… Я могу быть очень хорошим другом. Помогать тебе. Советом и даже материально. Конечно, в разумных пределах и по мере возможности. Но и ты должна быть добра ко мне. Ведь дружба – это исполнение обязанностей друг перед другом. И если один из друзей чего-то хочет, то другой просто-напросто обязан исполнить его просьбу. Не спрашивая, зачем это надо… Мы ведь друзья с тобой?

Ксения кивнула.

– Тогда сними платье.

– Это вы просите как друг? – удивленно подняла брови девушка.

– Разумеется! Только не подумай ничего плохого, просто в начале дружбы каждый из нас должен пройти своеобразную проверку, для того чтобы мы поняли, что нам можно доверять друг другу. Ты мне доверяешь?

– Да, – все так же тихо ответила Ксения.

– Тогда снимай платье. И помни, что это – просто проверка.

Потупив головку, Ксюша стянула с себя платье. Ее плечи поразили Арнольда Артамоновича своей мраморной белизной, которая при тусклом свете ночничка просто светилась. Завороженный открывшимся зрелищем, господин надворный советник снова принялся поглаживать ножку Ксении, а вторая его ладонь стала легонько мять грудь.

– Тебе хорошо? – с придыханием спросил Сысоев.

– Да, – просто ответила она.

– Сладко?

– Да.

– Друзья должны делать друг другу приятное…

Арнольд Артамонович приподнялся над Ксенией и стал раздевать ее дальше. Когда она осталась в одних кружевных панталонах и лифе, надворный советник был «готов».

– Милая, хорошая, – бормотал он почти в беспамятстве, потеряв над собой контроль.

Да и было от чего забыться. Ксения в своей девичьей красоте была прекрасна. Никогда в течение последних пятнадцати лет Арнольд Артамонович не испытывал такого блаженства, как в наступившую минуту. Он был женат, но его супружница с годами превратилась в почти бесформенную массу, до которой надворному советнику даже дотрагиваться не доставляло удовольствия. Не говоря уже о том, чтобы проделывать над обрюзгшей массой позволительные в супружестве интимные «упражнения».