Сталин и Черчилль

Миколайчикзаявляет, что на освобожденной территории Польши происходят и хорошие, и плохие вещи.

Тов. Сталинзамечает, что это имеет место, как и везде на свете.

Миколайчикзамечает, что было бы лучше, если бы они не получали сведений об арестах. Что касается линии Керзона, то он, Миколайчик, не может согласиться ни с Маршалом Сталиным, ни с Черчиллем. Он, Миколайчик, считает, что вопрос о границе должен решить сам польский народ. Было бы плохо, если бы он, Миколайчик, уступил 40 % польской территории и 5 миллионов поляков.

Тов. Сталинзаявляет, что там нет 5 миллионов поляков. Это территории украинские и белорусские.

Миколайчикзаявляет, что польские солдаты умирали за эти земли, на которые они должны будут вернуться и которые он, Миколайчик, не хочет отдать.

Тов. Сталинзаявляет, что за эти территории дерутся полтора миллиона украинцев и белорусов, а Миколайчик этого не видит и хочет захватить эти территории. Это называется империализмом.

Миколайчикговорит, что он воздает честь героизму украинских солдат. Но как быть с поляками, которых с осени 1939 года в борьбе с немцами и в концентрационных лагерях погибло 5 миллионов?

Черчилльзаявляет, что страдания польского народа известны всем. Речь идет о том, как покончить с этими страданиями. Чтобы покончить с этими страданиями, нужно иметь объединенное польское правительство, признанное всеми союзными державами.

Тов. Сталинговорит, что это правильно.

Миколайчикговорит, что если желательно, чтобы он отдал 40 % польской территории, то нужно, чтобы была гарантирована независимость Польши.

Тов. Сталинспрашивает, кто угрожает независимости Польши. Советский Союз?

Миколайчикговорит, что он просит независимости для всех поляков, чтобы они могли вернуться в Польшу.

Черчилльзаявляет, что можно будет предусмотреть мероприятия по переселению поляков.

Тов. Сталинзаявляет, что, конечно, это можно будет сделать и что переселение сейчас уже осуществляется.

Миколайчикзаявляет, что все правительства уже вернулись на освобожденную территорию своих стран. Не вернулось лишь одно польское правительство.

Черчилльзаявляет, что не все правительства еще вернулись на территорию своих стран. Цель наших переговоров, которые еще не закончились, состоит в том, чтобы обсудить этот вопрос. Он, Черчилль, надеялся, что Миколайчик признает тот факт, что британское правительство поддерживает Советский Союз в отношении новой восточной границы. Какие бы сожаления Миколайчик не высказывал, это остается фактом. Чтобы Миколайчик не говорил, речь идет о будущности Европы. Маршал Сталин, как и его британские и американские союзники, желает, чтобы существовала самостоятельная Польша, дружественная Советскому Союзу.

Тов. Сталинговорит, что это совершенно правильно. Русские не только это заявляют, но и делают.

Черчилльговорит, что нельзя допустить, чтобы Советский Союз имел недружественного соседа. Он, Черчилль, поддерживает требования России не потому, что она сильна, но потому, что она права.

Он, Черчилль, не знает, какое из следующих предложений будет приемлемо: Миколайчик мог бы сделать какое-либо заявление, которое было бы приемлемо Советскому Союзу, но он был бы отвергнут своими сторонниками. В ином случае он мог бы сказать, что польское правительство принимает решение в отношении границы для практических целей и что оно будет иметь право апеллировать при мирном урегулировании.

Миколайчикзаявляет, что он предпочел бы демаркационную линию, но он думает, что теперь он присутствует при обсуждении раздела Польши.

Тов. Сталинзаявляет, что Миколайчик, однако, предлагает раздел Украины и Белоруссии. Советское Правительство против раздела Украины и Белоруссии.

Миколайчикговорит, что до сих пор он слышал заявления о разделе Польши, но не о разделе Германии.

Черчилльзаявляет, что о разделе Германии говорилось, но в общих чертах. Если бы заявить о разделе Германии публично, то это значило бы усилить сопротивление немцев.

Черчилль говорит, что он апеллирует к Миколайчику и просит предпринять попытку помочь в настоящем деле британскому правительству. Британия вступила в войну из-за Польши, несмотря на то, что она не была подготовлена. Британское правительство будет считать свое обязательство выполненным, если в конце войны будет существовать сильная независимая Польша. Это повлечет за собой линию Керзона и улучшение границы на севере и на юге. На данной стадии было бы неблагоразумно для польского правительства отделяться от британского правительства. Поэтому он, Черчилль, просит Миколайчика сделать храбрый жест, чтобы обеспечить мир во всей Европе.

Молотовзаявляет, что он хотел бы добавить несколько слов по поводу того, что говорилось на конференции в Тегеране. Он, Молотов, хотел бы напомнить то, что было высказано Рузвельтом в Тегеране. Если он, Молотов, будет неточен, то он надеется, что другие его поправят. Он, Молотов, хорошо помнит заявление Рузвельта о том, что Рузвельт полностью согласен с линией Керзона как линией границы, но что он не считает целесообразным публиковать это свое заявление. Он, Молотов, считает, что на этом основании можно сделать заключение о том, что не только точки зрения Англии и Советского Союза, но и Соединенных Штатов одинаковы.

Миколайчикспрашивает, может ли он узнать, как в Тегеране ставился вопрос о западной границе Польши.

Молотовотвечает, что там высказывалось мнение, что западной границей Польши должна быть линия Одера. Он, Молотов, не помнит, чтобы кто-либо возражал против этого.

Черчилльзаявляет, что он это поддерживает.

Иденговорит, что он не помнит возражений. Напротив, имелось в виду, что Польша может пойти так далеко на запад, как она пожелает.

Черчилльзаявляет, что Польше должна быть передана, кроме того, Восточная Пруссия к западу и югу от Кенигсберга.

Тов. Сталинзаявляет, что это правильно.

Черчилльспрашивает, не будет ли приемлемой следующая формула: Объединенное польское правительство принимает линию Керзона как восточную границу Польши де-факто, сохраняя за собой право обсудить на мирной конференции частные аспекты.

Миколайчикзаявляет, что он не уполномочен делать подобные декларации.

Черчилльзаявляет, что это не декларация, а рабочая формула. Он, Черчилль, не желает заставить Миколайчика сказать что-либо, что было бы отвергнуто его народом, но настоящий случай — лучшая возможность для создания объединенного польского государства.

Миколайчикзаявляет, что он находится в худшем положении, чем Польский Комитет, у которого есть надежды получить Львов.

Тов. Сталинзаявляет, что мы не торгуем украинскими землями и вообще чужими землями не торгуем. Он, тов. Сталин, не знает, о чем поляки думают, но Львова они не получат.

Черчилльзамечает, что поляки получат Данциг и территорию одинаковой ценности.

Тов. Сталинговорит, что поляки получат эти территории. Кроме того, русские думают, что речь будет идти не только о Данциге для Польши, но и о Штеттине. Русские этому сочувствуют и это поддержат.

Черчилльговорит, что британское правительство это также поддержит, и заявляет, что он просит поляков серьезно обдумать положение.

Тов. Сталинзаявляет, что для того, чтобы все было ясно, он хочет сказать, что Советское Правительство не может принять предложенную Черчиллем формулировку. Советское Правительство может ее принять с поправкой в том смысле, что линия Керзона будет основой восточной границы между Советским Союзом и Польшей. Советское Правительство не может иметь сегодня одну границу, а завтра другую. В Польше и в Советском Союзе разные системы. По мере продвижения Красной Армии население восстанавливает колхозы и советскую власть. Если поставить под вопрос границу, то надо будет все снова переделать. Во всем остальном он, тов. Сталин, согласен с предложениями Черчилля.